Мастер и боксер (1977)

Трудно поверить, но раньше кунг-фу было серьезным. Это сейчас его превратили в цирк всякие крадущиеся тигры и топочущие панды. А раньше всё было очень серьезно, тайно и… скучно. Согласитесь, не каждый может провести жизнь лысым, оттачивая смертельные и неприменимые навыки в тиши уединенных монастырей. Нести древнее искусство в массы взялся Брюс (до Уиллиса они тоже были). Киноэкраны заполонило всяческое «уааа» и «уатааа». Однако, окромя Маленького Дракона и некому было защитить честь восточных единоборств. Вот и Чи-Хва Чен, автор таких шедевров как «Xiao gui da ge da», «Da ge rang wei» и эпохальный (или эпохальное?) «Chi se mei gui», не сильно преуспел в популяризации кунг-фу за пределами Азии, хотя и всячески старался. Лента «San shi liu mi xing quan» известна российскому зрителю под названием «Мастер и боксер». Есть еще американская трактовка «36 разгневанных кулаков», но где в этих китайских каракулях 36 — известно только переводчикам времен Джимми Картера. Впрочем, начало картины заставляет забыть все нестыковки — на экране неистовые малорослики, перепрыгивая титры и тщательно стараясь не вырвать что-нибудь друг другу «когтем дракона», машут руками и ногами с такими звуками, что Митхун Чакраборти, рыдая, поет в углу жалобную песню.

Замес фильма до китайского прост: два монаха-балбеса спасают парня от бандитской расправы. Желая как-то помочь ему, друзья предлагают несчастному обучиться кунг-фу с целью самозащиты. Дальше фильм представляет собой примерно то же самое, что и вся «шаолиньская» кинопродукция 70—80-х: микс из смешных боевых искусств, специфического юмора, театра переигрывания и отсутствия сценария. Вообще, китайские боевики это примерно как бразильские сериалы: сюжет один и тот же, три локации на весь фильм, после первого получаса жутко наскучивает, перемотка совершенно не дает видимого эффекта — как будто смотришь то же самое. 70-е так вообще жуткое время: Эпоха Брюса Ли закончилась, а эра Джеки Чана еще не началась. Безблагодатность китайского кинематографа в эти годы приобретает поистине грандиозные масштабы…

Дополнительный стресс для советского зрителя, лишь слегка подпорченного джинсами и другими надвигающимися признаками демократии, состоял в глобальных отличиях между нашими, казалось бы, одинаково коммунистическими странами. Судя по фильмам, Китай — весьма опасное место, где на улицах то и дело выясняют, чье кунг-фу сильнее. При этом боевые искусства знают практически все: любой пекарь при случае способен сотворить на ровном месте стиль журавля или пробить маваши двумя ногами сразу. Мужчины смешливы и бестолковы, а девушки недоступны и запахнуты в ханьфу по самый ворот, но стоит узнать их поближе, как тут же становится очевидной разница между свободным Гонконгом и тоталитарным СССР: в 70-х, пока советские артисты создают целомудренные образы и говорят о высоких материях, на китайских экранах молоденькие феи уже вовсю трясут своими нулевочками перед глазами остолбеневших мастеров быстрой руки.

После просмотра любого китайского боевика тех лет зритель пару недель собирается начать всерьез заниматься всеми известными видами боевых искусств. Перед глазами советского кинолюбителя стоит голубая мечта: напиваться до белых коней, с каждым глотком все больше превращаясь в мастера пьяного стиля, филигранно владеющего всеми смертоносными приемами, а не в плохо разговаривающее животное, потерявшее контроль над нижнечелюстной мышцей. Ведь известно: дело мастера боится. А пьяный мастер и вовсе способен довести его до кататонического ужаса. Через пару недель желание ослабевает, но, слава Богу, Чи-Хва Чен снял полтора десятка фильмов, а советская подпольная киноиндустрия имеет уже целых несколько видеомагнитофонов для перезаписи и работает в две смены. Благодарный зритель приобретает очередное творение про какого-нибудь мастера, которое с трепетом хранится на полках даже в эпоху пришествия Blu-ray. Не исключено, что и на ваших антресолях завалялся культовый «Chi se mei gui», не поленитесь, посмотрите.

А что же наш герой, спросите вы. Научившись кунг-фу, он тут же начинает сеять закон и порядок, пачками укладывая беззащитных бандитов в горизонтальную плоскость. Затем вызывает на бой самого Главаря и, конечно же, лупцует его в полный рост (если к среднестатистическому китайцу применимо такое понятие). Победу добра над злом фиксирует специально приглашенный судья (да-да, вы не ослышались, судья — говорят, в среде бирюлевских гопников-староверов такая опция тоже сохранилась). Победителя тут же берут в самый лучший монастырь Шаолинь продолжать изучать смертельное ремесло (на кой оно ему надо теперь, когда он перекунфупандил всех врагов, не сообщается). На радостях все обнимаются и танцуют мандаринскую разновидность жиги. Хеппи энд.

Кстати, Джеки Чан (ради которого просмотр и затевался) в фильме тоже замечен. В первых кадрах. В сцене бессмысленного избиения воздуха. Как говаривал один небезызвестный сын турецкоподданного: «Скучно, девушки».