Рыцари «Золотой перчатки» (1968)

Шел 1968 год. Процесс Клея Шоу по расследованию Гаррисона еще не был завершен. А тема убийства президента все еще была очень горяча. И уж точно от венгерского кинематографа было сложно ожидать передовых решений. А между тем, они были. Мартон Келети зарядил свой очередной хит взяв за основу расследование одного из самых громких преступлений XX века.

И этот смелый выбор темы определил все. К ленте очень сложно относиться критично. А недостатков предостаточно. Это и тяжелое развитие сюжета — тут отсутствие явных причинно-следственных связей точно не идет на пользу. И недостаточно похожие на США декорации.

Но все легко объяснить. Без сомнения фильм не мог быть снят в США. Поэтому и декорации тяготеют более к театральным подмосткам, нежели к блокбастеру (которым и является этот фильм). А спутанное повествование поясняется темой — четкие штрихи зрителю, видимо, по замыслу авторов, и не нужно было пояснять.

Зато каков финал… Гаррисон не просто раскрыл заговор. Нам было показано и давление, и были прямо названы все подозреваемые (в том числе и очень известные люди). Он прямо заявил о давлении и даже назвал кто был агентом ФБР под номером 179 и кто прямо отчитывался перед Гувером…

Эти моменты определяют все. Уже их одних достаточно, чтоб ы этот фильм остался надолго в памяти. Кстати, снятый много позже фильм Оливера Стоуна в структурной части воспроизводит ленту Келети. Первая часть ленты — неторопливое расследование, а вторая — судебное заседание.

Но как дорого звучат в фильме слова, сказанные в качестве эпилога о том, что сталкивающееся силы заведомо не равны. А потом еще авторы и уточняют, что за время подготовки фильма был убит Мартин Лютер Кинг, а позже и Роберт Кеннеди.

Чем не вызов? Кстати, годом позже Келети снимет мини-сериал об убийстве Мартина Лютера Кинга.

В Америке такое кино в те годы просто не могло выйти. И это несмотря на активно развивающиеся независимые студии. Поэтому и к Имре Шинковичу и Еве Руткаи должно быть уделено особое внимание. Быть звездой — это не только сниматься в ярких лентах, это еще и смелость. А тогда весь коллектив этой ленты проявил беспредельную отвагу в части гражданских прав и уважения к праву.

Лента осталась как артефакт исчезнувшей цивилизации. Теперь нет того стиля, той осторожной назидательности, которую использовали создатели фильма.

7 из 10

Всего через несколько лет после убийства Джона Кеннеди, за пару десятилетий до знаменитого фильма Оливера Стоуна «Дж. Ф. К. Выстрелы в Далласе» вышли «Рыцари Золотой перчатки», рассказывающие о том же самом. И не где-нибудь, а в Венгрии. Страна социалистического лагеря выступила, как бы, нейтральным заявителем, поведавшая миру о крестовом походе прокурора Гаррисона на организаторов убийства президента Соединенных Штатов. Появление подобного фильма идеально вписывается в идеологическую полемику времён холодной войны. Осуждение методов ЦРУ, презрение властей капиталистических стран к рядовому гражданину, лозунговое глашатайство с поддержкой указующего перста, мол, полюбуйтесь, вот они виноватые во всех смертных грехах. За железный занавес картина, если и попала, то никто её всерьёз не воспринял. Само повторное расследование трагического инцидента 1963 года тонуло в потоке событий государственных масштабов во времена переломов и реформ. Что уж говорить о художественном осмыслении документальных фактов!

Заурядное убийство бывшей стриптизёрши Далилы в номере отеля Нового Орлеана запускает цепь странных происшествий, привлекших внимание окружного прокурора Луизианы. Движение по ниточке летальных исходов, исчезновений, коррупционных афер приводит прямиком в штат Техас. Неожиданные факты сразу же ставят под сомнение 16 томов расследования комиссии Уоррена и доказывают, что Ли Харви Освальд не мог в одиночку совершить убийство первого человека страны. Круг замыкается на некоем Клее Блоу (прототип Клея Шоу) — бывшем лётчике, а ныне респектабельном гражданинине, спонсирующем, выполняющую роль ширмы, боксёрскую команду «Золотые перчатки», председателем в которой числится Эдвин Рок, имеющий непосредственное отношение к американской разведке.

Трудно сказать, видел ли Оливер Стоун работу Мартона Келети, но определённое сходство в композиционной структуре и подаче материала видно без всяких вооружённых глаз. Более того, шедевр 1991 года ставит печать доверия на раннюю экранизацию материалов спорного дела. Стоун рассказывал с позиции «срока давности», создавая масштабное историческое полотно, копаясь в причинах убийства, путях следствия, выискивая в паутине лжи крупицы незамутнённой реальности. Масса интересных нестыковок в блестящих инсценировках, что называется, из первых рук; использование плёнки Запрудера, запечатлевшего далласскую трагедию, возможность многие вещи называть своими именами и т. д. У венгров, выпустивших фильм с передовой, не было знания о том, что следствие уйдёт в никуда, так и оставшись частной версией.

Гаррисон в исполнении Кевина Костнера — последний Дон Кихот оплота демократических принципов. Именно прорисовка главного героя сближает оба фильма. Повествование Келлети строится на интервью прокурора итальянскому журналисту, а разговоры разбиты игровыми иллюстрациями. Сосредоточенная игра Имре Шинковича не отталкивает безапелляционный идеализм персонажа, решившего устроить день гнева обманщикам глобального значения. Венгры не стали раскручивать тему с причинами убийства, ограничившись средоточием на технологии преступного плана. Близость чисто временной условности сказалось на ангажированности. Обе картины завершаются судебным разбирательством. Их исход различен, но абсурдный гуманистический пафос имеет пересечения. Тень сомнения, брошенная в неизбывное «истина где-то рядом» должна колоть затылок созидательным стимулом к поискам этой самой истины во имя очищения совести, или пресловутого самосознания. От патетики не убежишь.

«Рыцари» разбиты на две серии и, формально, представляют собой образчик серии «кино про заграницу» в понимании зашуганного авторитарным режимом восточноевропейского (советского) обывателя. В кадре размытый европейский тип лиц; действие развивается в минималистичных декорациях в духе телетеатра; пейзажи сведены к общим пустынным планам; в диалогах постоянно звучат иноземные топонимы с акцентирующими ударениями, а также с проскакивающими англицизмами. В целом, перед нами, детектив в «американском» стиле со всеми атрибутами. Это портит впечатление. Заговорщики рисуются в крайностях: от зловещих масонов до какой-нибудь бандитской банды. Наивности хватает. Серии различны по темпу и по стилю. Первая — детективная, динамичная. Вторая — морализаторская, затянутая. Но некоторое несовершенство (даже с учётом филигранного «ДЖ. Ф. К.») логики и выводов не остаётся за бортом эстетики. Эстетики параноидальной вычурности в педантичном следовании канону жанра. Жанра ставшего агитационной пропагандой. Пропагандой преимуществ здорового скепсиса.