Невиданное чудовище (1966)

Нет людей, которые в детстве не боялись бы темноты; неведомых чудовищ, прячущихся в тенях под кроватями; страшных бук, насылаемых взрослыми на непослушных малышей… Но куда все это девается, когда ребенок становится взрослым? Исчезает без следа? Или прячется в подсознании, готовое в любой момент вырваться оттуда и превратить жизнь в кошмар? Несерьезная, почти анекдотическая на первый взгляд дебютная короткометражка испанца Гонсало Суареса, как ни странно, задается именно такими, почти глобальными вопросами. Правда, отвечает молодой режиссер на них довольно поверхностно и с чувством легкого пренебрежения, свойственного молодости. Да и вообще, откровенно отдавая преимущество изящной форме, в которую он облек свою первую киноработу, над ее содержанием. Но тем не менее, имелось в «Невидимом чудовище» некое двойное дно, к которому, возможно, в то время серьезно не отнесся даже сам его автор, но которое позволило картине пережить свое время и остаться интересной даже спустя сорок пять лет после ее создания.

Сам Суарес, кстати, с куда бóльшей серьезностью возвращался к идее материализации подсознательного страха в своих ранних полнометражных фильмах (как сюрреалистических триллерах «Странный случай доктора Фауста» и «Аум», так и во вполне реалистичном и жутком «Морбо»). Но в двенадцатиминутном опусе задачи держать каменное лицо он перед собой не ставил, обращая все страхи и кошмары, преследующие героиню ленты, в забавную историю, полную черного юмора. Не забывая, правда, намекнуть и на некий сексуальный подтекст в духе классиков психоанализа. Ну, как же без этого в нелегком деле раскрытия тайн человеческого подсознания!

Впрочем, чтобы увидеть в коротенькой юмореске все эти «я», «оно» и «сверх-я», нужно и в самом деле быть знакомым с ранним творчеством сеньора Суареса чуть более подробно, нежели позволяет один конкретно взятый фильм. Тот же «Морбо» представляет собой более полное и развернутое представление идей «Невидимого чудовища», но лишенное легкости и изящества, которые придала дебютной работе режиссера та самая игра с формой — стилизация под немой фильм начала эры кинематографа. Игра со светом и тенью черно-белого изображения, игра с гипертрофированной мимикой и жестикуляцией актеров, игра с помещенными в барочные виньетки репликами… Все это скрадывает изначальный замысел (если он, конечно, вообще у Суареса был, а не появился постфактум, исходя из результата) и превращает картину в изящный эксперимент, паззл из готовых форм, который чуть позже назовут постмодерном. То, что в результате сложения этой игры «невидимое чудовище» обретает плоть и кровь, похоже, заметил только ее устроитель.

Впрочем, повторюсь — на самом деле все эти смыслы зарыты очень глубоко, и вытаскиваются на свет только с помощью более поздних работ режиссера. На поверхности же остается черный анекдот о том, как жили-поживали дядя с маленькой племянницей, и любил дядя рассказывать девочке сказки про животных. А девочка отчего-то очень боялась появлявшейся в этих историях гориллы. Но дядя говорил и показывал, как эту злобную кинг-конгу повергнуть с помощью острого ножа… А потом девочка выросла, и стала видеть ночные кошмары, приходящие к ней из детства, дядя же решил выбить клин клином, сыграв роль той самой гориллы.

Едва ли подобный синопсис смог бы вдохновить на просмотр кого-нибудь кроме экзаменационной комиссии в киношколе. И если бы не удачная стилизация под немое кино «Невидимое чудовище» не смогло бы пережить свое время. Да и сам Суарес, вполне возможно, не стал бы искать в своем дебюте тайный смысл и вытаскивать оттуда идеи, разворачивая их во времени и пространстве. Но то, что создавалось как шутка, обрело самостоятельную жизнь, которая так увлекла своего создателя, что дала ему вдохновение для творчества на несколько лет вперед… В конце концов, вспомнить чего ты боялся в детстве в какой-то мере означает туда ненадолго вернуться. А это ли не стимул для творчества?