Человек наполовину (1966)

Интересно, сколько нужно строк, чтобы прослыть писателем, как много требуется жадных взглядов, бесстыжих и украдочных, чтоб женщину сочли красивой, сколько и чего нужно совершить, чтобы стать человеком, штатной единицей рода человеческого. Время, флегматичный черт, посеребри память блаженного, недочеловека из слишком леса, то ли из него вышедшего, то ли в нем заблудшего, не то ведомого, не то ведущего — конвоирующего, пожалуй, все-таки, непокорное свое прошлое, мысли-беженцы, на тщетный суд изрядно тронутого недугом мозга, по несколько раз на день, словно на казнь, — в каменном павильоне, у пишущей машинки, бессильно-смирной, на лесных тропах и направлениях под зарешеченным ветвями солнцем.

Как уберечь память, этот старьевщичий сундук, не впав в постыдный инфантилизм, какими виртуозными глиссандо тронуть душу, не повредив ума? Иди, почти человек из слишком леса, бреди на пляж, взберись на скалы, хочешь — прыгни в воду, где одна — состоящая из брызг — слишком мечта, чтобы просто по-граждански жить с ней, не вогнав гарпун в ступню; хочешь — ступай в отчий дом, где вторая — из винограда — слишком мечта, чтобы просто телесно к ней притронуться.

По-человечески, то есть, по-мужски, без посредничества тюля.