Слуга (1963)

Главный герой. Тони показался мне слабым и малахольным индивидом… его так легко оказалось соблазнить… причем девушка была далеко не «голубых кровей» и отнюдь не заражена вирусом хороших манер… но это именно тот случай, когда сытого и довольного жизнью мужика, рядом с которым жена/невеста/подруга его сословия/уровня, потянуло на говнецо – случай не такой уж уникальный…

Достойная игра актеров, возьми любого – игра отличная! Магическая сила Богарда, как актера, сразила наповал! Даже в самом начале фильма, когда Он еще на всех правах всего лишь слуга, в каждом его жесте, повороте-развороте, в каждом движении, полуулыбке, чуть заметной усмешке чувствуется его превосходство и высокомерие над своим господином. Взгляд снисходительный, взгляд многозначительный, взгляд, заявляющий безапелляционно «скоро… очень скоро всё изменится…» Браво!

Участь героя, инфантильного и бесхребетного, была предрешена. Попав в липкую паутину Хьюго, искусно нащупавшего слабые места, у Тони не хватит ни сил, ни характера выбраться из этого коварного кокона… В свою очередь хьюго-бес, хьюго-дьявол в полную меру довольствуется добычей, без особых усилий овладевает душой, уничтожая личность…

До последнего была уверена в Сьюзен… уверена в том, что своей прозорливостью, недоверием, прямолинейностью и умением обозначать дистанцию в части «хозяин – слуга», Она в критический момент возьмёт ситуацию под контроль, будет спасательным кругом для своего жениха и не допустит личностной катастрофы…

Каждая сцена в фильме – это волна эмоций… Борьба смешанных чувств – неприязнь, удивление, возмущение, жалость, восхищение – не отпускают и держат интерес до самого финала… В том и заключается мастерство всех и каждого в отдельности, кто причастен к созданию фильма.

PS: Когда Тони и его невеста Сьюзен приезжают домой раньше запланированного, на часах Тони «четверть второго» (01:15 ночи)… но через пару минут мы слышим в квартире бой часов – часы отбивают двенадцать раз…

Вот каким фильмам должен быть присвоен жанр «ужасы». Не фильмам про зомби, ни фильмам про чужих. Почему? Потому, что это фильм про людей, про то, как бывает в жизни. Именно такие фильмы дают взглянуть на себя или других со стороны.

Вначале Тони предстаёт человеком, который много путешествует, с идеальной прической, выспавшийся, который уверенно общается с официантами. К середине фильмо картина меняется на противоположную. Даже его телодвижения изменились. Гиперопекающий слуга хорошо над этим поработал. Чего стоит сцена с тазиком и носками.

Сьюзан была единственным человеком, который наблюдал со стороны. И ей не нравилось, что она видела. Ей не нравилось, как Тони реагирует на Баррета. То, как он удовлетворяется извинениями и пассивно относится к поведению слуги. Складывается впечатление, что он искал человека не на роль слуги. Или вообще, не отдовал себе отчета в том, что он делает и зачем ему это надо. Но, что в итоге получилось, то и было целью.

Фильм меня подталкнул к следующему выводу: если вы стали больше проводить времени в месте, где у вас всё меньше инициативы и простора для проявления воли, где у вас это отнимают другие, где они не учат, а делают вместо вас, то ищете возможности избавиться от этой зависимости и держать таких людей подальше.

Статусный особняк преображался на глазах. Роскошный ремонт, качественные материалы, полотна импрессионистов и аристократический дух, витающий от холла до спальни — дом был просто создан для визитов богатых гостей. И они действительно бывали в этих стенах, но чаще молодой наследник огромного состояния пребывал в обществе одного человека — слуги Барретта. Миллионер Тони искал идеального лакея, хваткую горничную, прекрасного повара и сговорчивого человека в одном лице — сама судьба привела такого, теперь живи и хлопот не знай. Тони и жил. Приводил на ужин подругу, перебирал элитный алкоголь и периодически ругал Барретта за чрезмерную заботу. Славная вышла семья из хозяина и слуги, но вместо счастья все настойчивее стала стучать дождем по стеклам тревога. Иного богача власть развращает и заставляет тешить барское самолюбие, но в компании помощника, обаявшего своей услужливостью, голову посещают прагматичные мысли. Деньги и положение в обществе — не только привилегия, но и ноша, вынести которую непросто. Настает поворотный момент, и хозяин глядит на слугу не повелительным, а умоляющим взором: возьми немного власти, губит меня она. Именно «немного», но Барретту, оказавшемуся отнюдь не деревенским простаком, оказалось достаточно.

Булгаковский Шариков, негордый носитель пролетарского мышления, согласен был удовлетвориться шестнадцатью квадратными аршинами. Слуга, перебравшийся со страниц романа Робина Моэма в картину Джозефа Лоузи, имел более серьезные планы. Богатая и беспечная жизнь — мечта, стимул и вызов для хитрого человека, способного убеждать взглядом. Мимика Дирка Богарда стала эффективным средством подавления, шпионским оружием, извлекаемым в подходящий момент. Вечно шпыняемый надменной хозяйской пассией слуга вызывает жалость — за что так бедолагу? Но этот «бедолага» горазд на неожиданные ходы. Барретт стал бы подлинным кошмаром и для маститого психолога. Он податлив, но знает, как извлечь выгоду. Он послушен, но где надо — добьется своего. Он не гений подковерных игр и не квартирный мошенник. Он просто очень хороший ученик. Как и трансформировавшийся герой «Собачьего сердца», Барретт силен в нахождении слабых мест окружающих его людей. Опасный в своей незаменимости, он предстает человеком, который точно всю жизнь готовился к «операции века», однако это не так. Обстановка, царящая в фильме Лоузи, сама подсказывает путь к восхождению по иерархической лестнице. Одинокий господин, которым помыкает даже его женщина — подходящая добыча для умеющего ждать противника.

Джозеф Лоузи эксплуатирует сюжет о деклассировании одного персонажа и возвышении другого с пугающей естественностью. Процесс нравственной деградации, переживаемый миллионером, подобен разложению цивилизованного человека, оказавшегося в обществе немытых дикарей. Тони время от времени вспыхивает, с жаром рассказывает о планах построить города в Бразилии, однако не способен преодолеть собственный характер. Тот, у которого было все, кроме тепла близких людей — гораздо больший слуга (жизни, естественно), чем тот, кто ему готовит, моет и убирает. И эта метаморфоза отношений, которая происходит между героями, «уравнивающимися» в правах и возможностях, впечатляет именно своей необратимостью. Лоузи акцентирует внимание на мелочах. Хозяин только с подсказки делает замечание девушке о длине ее юбки. Он не карает осмелевшего слугу за явно намеренные прегрешения. Наконец, именно Тони становится рабом женской красоты, а вовсе не Барретт. Символичное проживание слуги над хозяином — последний штрих к картине бытового несоответствия. Жесткость, которую порой проявляет-таки Тони, оборачивается против него же. Зависимый человек — беззащитный человек. Для миллионера оказалось подлинным откровением, что финансовая зависимость многократно слабее житейской. И самое поразительное в этой истории, что избежать такого поворота никто из мужчин не мог. Роскошный особняк оказался колесом судьбы, которое можно запустить лишь один раз.

«Слуга» остается фильмом, великолепным именно в стилистике своего времени. Превосходная операторская работа позволяет проследить за малейшей переменой эмоций и наблюдать, как один на ходу теряет уверенность, а другой ее обретает. Расслабляющая саксофонная мелодия — эффективное средство, способствующее цели скрыть роковой момент необратимости до последнего. Только запах крысы, который упоминается хозяином при игре, наличествует от самого знакомства Тони с Барреттом. Зловредный грызун славен своей необыкновенной живучестью. Дирк Богард уверенно перенимает крысиные повадки, демонстрируя способность вовремя скрыться и также вовремя укусить. Печально для героя Джеймса Фокса, что обоняние оказалось совершенно бесполезным, но такова расплата за свой статус. Неоднократно камера возвращает зрителя в ресторан, где аристократия беззаботно прожигает жизнь. А как же те бразильские города? Не взяв на себя осуждающую роль, Джозеф Лоузи перепоручил ее энергичному слуге, который как минимум в одном сильнее любого богача — в нем лучше развит инстинкт выживания. Эта черта становится для постановщика основной, ведь деньги и богатство имеют привычку испаряться, как табачный дым из ванной. Приходит пора, и человек глядится в зеркало, силясь понять, насколько он хозяин самому себе. Лишь положительный ответ дает настоящую власть, не измеряющуюся количеством нулей. И кому-то роль слуги может прийтись вполне по душе, потому что именно в ней порой сокрыта настоящая свобода.

«Дживс и Вустер» наоборот. Умный и изобретательный слуга Баррет полностью контролирует жизнь своего хозяина, молодого бездельника-аристократа Тони. Но, в отличие от Дживса, Баррет не решает проблемы хозяина, а создает. И если мистеру Вустеру сложно дотянуться до интеллектуального и морального уровня Дживса, Тони до ущербности своего слуги деградирует с пугающей легкостью.

Черно-белая картинка позволила создателям вдоволь насладиться игрой света и тени. Но сама история оставила меня холодным. Красивая картинка, скачущая с ног на голову история, суровая реальность морального разложения отжившего свой век аристократического общества. Однако мешает ощущение искусственной надуманности происходящего на экране.

Думаю, кинокритикам очень нравится разбирать подобные истории по винтикам смыслов, намеков, ассоциаций, с каждым новым домыслом все больше влюбляясь в фильм.

6 из 10

Тони и Сьюзан до последнего мучительно сопротивляются выходу за границы своих социальных ролей, даже когда становится очевидно, что оставаться в них гибельно. Обитая в крисивой маленькой реальности «метр на метр» с хорошей музыкой, зажженной лампой и рюмкой кларета, Тони уползает в неё и после удара действительностью, искренне веря, что быть успешным инженером-архитектором, обеспеченным человеком и «просто хорошим парнем» вполне достаточно для того чтобы жить в уже изменившемся мире.

Среда, породившая Тони, рафинировано-уютная и условно защищенная, уже почти догнала среду нищеты и жестокости, породившую Баррета, по степени гибельности, по степени болезненности создаваемых ею людей.

Баррет видит оба мира: и свой и «хозяев», они же, на протяжении всего повествования цепляются за свой как за единственно возможный, всеми мыслимыми способами удалая реальность из сознания. В их мире то что происходит просто невозможно, и, соответственно, способа реагирования на это у них нет. Режиссер подчеркивает это неоднократно, буквально красным выделяя моменты, когда герои одну за одной упускают возможности защитить себя и спасти.

Вероятно, гибель началась когда вышестоящие классы выпустили из рук рукояти мечей и перестали сражаться. Сражаться не только чтобы постоянно подтверждать (себе и другим) свое положение, но и для того, чтобы мочь защитить находящихся ниже, пользоваться своими возможностями, чтобы не возникло насквозь больной реальности с такими условиями, из которых выходят люди с надломленной жизненной установкой: разрушительной для них самих и для тех кому они понесут свою боль. И сейчас, условная элита прячет за тюлевыми занавесками лелеемую ей «свою» культуру, отстреливаясь от реальности меткими замечаниями о текущем положении дел, чего, как и героям фильма, не хватает для защиты.

«Прогноз неутешителен, Мисс.»

10 из 10

Английский актер Дирк Богард начал с фильмов Джозефа Лоузи восхождение к своим блистательным ролям континентального большого кино — в «немецком триптихе» Висконти (в «Смерти в Венеции» и «Гибели богов»), в «немецком триптихе» Кавани («Ночной портье»), в «Отчаянии» Фассбиндера, в «Провидении» Алена Рене.

И даже конкретнее — с фильма Лоузи «Слуга». Присущая будущим ролям амбивалентность персонажа Богарда, его промежуточное положение «трикстера» между небожителями и простыми смертными были заданы как основа амплуа именно в этом фильме.

Гегелевская диалектика Господина и Раба строится на простом первоначальном соотношении: Господина создает то, что он рискует своей жизнью, Раба — то, что он избегает этого риска и готов к унижениям и подневольному труду ради сохранения жизни. Но гегелевская диалектика, как и более изощренная ницшеанская критика рессентимента, озабоченные тем, что происходит с Рабом, упускают из виду, и это удивительно, биологический факт второго поколения Господ. Эти уже не рискуют, они получили все лишь потому, что «дали себе труд родиться». Эти дети «скверного морского разбойника из Пруссии», как выражался Ибсен, могут постоять за свое благородство, но прежней энергии Господина в них нет, а Раб, покоряющий для Господина природу, приносящий Господину ее плоды, между тем усиливается (это-то Гегель и Ницше заметили), становясь господином покоренной природы.

Тони в фильме Лоузи — именно Господин второго, а то и третьего поколения, фигурально говоря. У него все признаки выродившейся породы: склонность к алкоголю и токсикомании, сексуальная невоздержанность, слабохарактерность в ранней степени бесхребетности, вялость и склонность к пассивному унынию. А уныние — смертный грех. Даже для гегелевской диалектики и ницшеанской критики.

Поэтому Тони легко оказывается жертвой манипуляций Хьюго, слуги, который умеет сделать себя необходимым, в частности — с помощью женщин и алкоголя. Это сильный и холодный человек, скрывающий свою вульгарность и озлобление под чуть-чуть бестактной услужливостью. Тень, прокрадывающаяся в дом и занимающая кресло хозяина. Вампир.

Но Господином он не становится, хотя своим тлетворным дыханием и разлагает Тони до уровня Раба, слуги. Например, невеста Тони может дать ему отпор. В чем же секрет? Почему Рабу не дано стать Господином? Гегель отвечает: Раб настолько властвует над природой, насколько сам не вкушает от благ, которые добывает у природы для Господина. Этот священный запрет Хьюго нарушил. Ницше отвечает: Раб не способен принять ценности аристократа, он противопоставляет им свои анти-ценности, которым подспудно, тайком готовит триумф. Это «бунт рабов в морали». Предлагаю на выбор любое объяснение. Можно ограничиться известным парадоксом Честертона, что джентльмен и лакей различаются осанкой, походкой — и только.

Будет разъедающая червоточина в строгом интеллектуале Ашенбахе из «Смерти в Венеции», известная слабость Ночного портье к девочку из прошлого времени, непредусмотрительность выскочки Брукманна, вошедшего из конторы в семью сталелитейных магнатов Эссенбеков и принесшего с собой преступление, в «Гибели богов». Будет раздвоенность Германна между изгоем-бродягой и благополучным коммерсантом в «Отчаянии». Но все началось, похоже, со «Слуги» Джозефа Лоузи.

9 из 10

Вплоть до финальных титров картины, погружение в бездну слабенького «кролика» Тони, «удавами» Хьюго (Богард) и Веры (Майлз), чередуется сменой крупных планов интерьера дома. В данном случае, Дом не выступает крепостью хозяина, погрязшего в собственной аморфности, а лишь выявляет праздность, паразитизм и инертность его владельца.

Как и Обломов, понимающий свое духовное падение, Тони, болезненно ощущает, конец своего светлого начала и нехватку сил в борьбе с внутренними демонами, захватившими его душу. Мужчина, не ударивший палец о палец, дабы защитить свою даму, низок в первую очередь перед самим собой! Ну а дама (Сьюзан), схожая с героиней Гончарова, Ольгой Ильинской, независимостью и решительностью — единственный положительный персонаж картины. Полюбив героя Джеймса Фокса, пытается спасти его он нравственной гибели. Можно сказать — подставляет другую щеку, унижаясь перед Слугой, но не выносит трясины, покрывшей своей плесенью Дом изнутри, и убегает в неизвестность…

Камера, четко фиксирует нюансы лица, от изгибов рта, мелких морщинок и взглядов, порабощающих серую «мышку» Тони. Вера — та еще штучка! Хитро-резвым взглядом и общим набором женского обольщения, она с легкостью ребенка, пожелавшего подарок, получает его на блюдечке! Всякий ли мужчина, поддастся соблазну жеманной профурсетки? Скорее, сиюминутный порыв — то, чем хочет жить Тони в данный момент…Слуга, выступает Альтер эго, Хозяина. Два образа, сливаясь воедино, дополняют друг друга противоположными качествами. В Слуге, сквозит аристократический шарм, а в хозяине — подчинение властью сильнейшего…

Впрочем, с самого начала действа, скучание героя (нехотя целующего «любимую»), не пробуждает в нем сколь значимых подвигов. Лучшей встряской для Тони, является лжесестра Хьюго, обман которой, до конца картины, невыносим для героя Фокса. Лишь крик его затаенного сознания, подсказывает зрителю, что «Хозяин» еще жив, а Тени, порабощающие главного героя, меняют форму, причудливо отражаясь на стенах. Будто в наркотическом угаре, перед глазами плывет образ суховатой Сьюзан, читающей насквозь ухмылочки Слуги; Веры — орудия в руках Хьюго, для достижения определенных целей и Тони, в чем-то похожего на Обломова, совершенно апатичного существа. И конечно, героя Богарда — в перчатках, пальто и шляпе…

Фильм Джозефа Лоузи — социальная драма о растлении человека, затянутого в «болото», с первых до последних минут! Режиссеру, в черно-белом кадре, удается добавить к финалу еще больше черной палитры, размывая смысловые значения изображенного на экране. Дирк Богард, отснял несколько эпизодов картины, когда режиссер находился в больнице. Не является ли это, своего рода продолжением, линии Хозяин — Слуга, где на миг, актер становится режиссером, а режиссер, соглашается с актером?..

9 из 10

«Слуга»/The servant

Великобритания, 1963. Sprinqbok Productions

Режиссер — Джозеф Лоузи

В ролях: Дирк Богард, Джеймс Фокс, Вэнди Крэйг, Сара Майлз

Поскольку я никогда не читаю краткие описания фильмов, то я ожидал увидеть триллер о том, как слуга, завоевывая доверие хозяина, сам начинает чувствовать себя хозяином в доме и это приводит к многочислденным жертвам. В принципе, фильм о том и есть, только никакого триллера и в помине нету.

Фильм можно описать несколькими словами — слуга, постепенно перенимая привычки своего хозяина, начинает сначала общаться с ним на равных, а потом и вовсе берет над ним верх, подчиняя его своей воле. Но, было бы неправильно так просто описать этот гениальный фильм. Его можно назвать некой «пощечиной» обществу, которое показывает, какие мы испорченные люди на самом деле. Для того, чтобы завоевать власть, надо быть как можно более злостным и противным типом. Нужно забыть о том, что ты человек и о том, что тебя окружают точно такие же люди. Проще говоря, нужно стать сволочью и потерять человеческое лицо. И не случайно, наверное, нам показывают, что падение «первоначального» хозяина началось с того момента, как тот поддался вполне естественному сексуальному влечению с «сестрой» своего слуги, несмотря на то, что у хозяина была к тому времени невеста. Согрешил — расплачивайся за содеянное.

А может и не было никакого «падения». Этот человек — аристократ. Он не добился в жизни ничего сам — у него с рождения были большой дом, деньги, слуги. Он так привык, что ему все подчиняются, что перестал к этому прилагать какие либо усилия. Он не завоевал власть, да и, в принципе, никогда ее не имел. И слуга, увидев эту лазейку, сам стал стремиться завоевать эту власть. Аристократ не привык к таком поведению людей и даже не старался сопротивляться, за что, в конечном счете, и поплатился. Слуга отобрал у него не только власть, но и фактически уничтожил его в моральном плане. Что ждет этого аристократа дальше — нам не показали, но явно, что ничего хорошего.

Причем, не совсем понятно, зачем именно слуга так рвется получить власть. Видимо, ему просто нравится чувствовать себя господином, помыкать другими людьми и заставлять их делать свои «просьбы». Этот образ слуги не совсем понятен, но до боли знаком, ведь мы в жизни так часто встречаем людей, которые просто хотят почувствовать себя главными и они добиваются этого любым путем, даже не обращая внимания на то, что своими действиями могут принести боль другому, возможно даже близкому человеку.

Также стоит отметить, что фильм просто безупречен в техническом отношении. Он снят очень красиво, хотя, по идее, ничего красивого в интерьерах новой Англии нет. Но картинка завораживает и буквально приковывает внимание к экрану.

Но главным плюсом фильма я назову не блестяще продуманный сценарий, не смысл, который заложили авторы в фильм, не роскошную постановку, а игру Дирка Богарда. Он сыграл просто блестяще. Невроятно точное исполнение роли, которое просто поражает разум. И, причем, меняется его герой буквально с каждой минутой экранного времени и по нему видны эти перемены — по взгляду, по жестам, по эмоциям. Может это высказывание покажется притянутым за уши, но мне кажется, что именно Богард «сделал» половину фильма. Без него фильм бы не был и в половину таким прекрасным, каким он получился.

Беспрекословный шедевр!

10 из 10

You`ve got a guilty secrets

Часы в гостиной пробили полночь, на кухне монотонно отбивает свою дробь вода из недозакрытого крана, по комнате разлилась плачущая музыка, и только зеркала отражают действительность такой, какая она есть — в доме поселился порок…

Молодой неискушённый аристократ купил этот дом, который давно забыл, что такое ремонт. Новоиспечённый хозяин решил нанять дворецкого, которому он перепоручит все заботы по дому, до единого. До единого. Только он не предполагал, что до такой степени. Всё произошло слишком быстро — то ли в силу своей неопытности, то ли слабохарактерности, то ли и того и другого — слишком быстро он покатился по наклонной, время от времени, спотыкаясь о шипы и камни, не успев заметить, как уже летит прямо в пропасть, и полёт этот будет длиться вечность. Как жаль, что не прислушивался к предостережениям невесты — посланницы белых сил, что так была настроена против нового лакея. Ах, как жаль, что оказалось слишком поздно…

На затемнённом экране, под гнетущий аккомпанемент стремительно разворачивается драма поглощения воли и порабощения личности, на первый взгляд, свободного и твердо стоящего на ногах человека, превращение его из господина в слугу. Зритель не успевает уловить момент, когда подброшенная в воздух монетка переворачивается и, приземлившись, демонстрирует оборотную свою сторону, подобно героям в фильме.

Тони, хозяин дома, кажется себе абсолютно состоявшимся человеком, сильным, волевым, держащим мир под контролем — свой, по крайней мере. С одной его стороны — Сьюзан, невеста, прелестная дама. С другой — Хьюго Барретт — дворецкий, которому он доверил не только обязанности по дому, но и доверился сам целиком без остатка. Две противоборствующие стороны. Но беда никогда не приходит одна. С бедой под названием «прислуга» явилось дьявольское искушение под названием «Вера». Теперь всё зависит от воли, характера и силы Тони, к какому же берегу он решит в итоге причалить? Как жаль, что воли, характера и силы у него не оказалось… и не сказать, что он безропотен, нет, он ропщет, он сопротивляется всеми силами, пытается сбежать, но дьявольская воля слишком сильно сжала его в тиски и тащит на дно — и вот уже слуга господствует над господином и помыкает хозяином, как рабом, держит в руках всю его существо. Да и слуга ли он, и был ли им когда-нибудь?

После первого просмотра фильм производит неоднозначное впечатление и оказывает весьма сильное психологическое воздействие. Тёмные зеркала, предостерегающее тиканье часов, насмешливое капание воды и дьявольская улыбка за каждым кадром — всё это нацелено работает на нагнетание атмосферы. Актёры же, во главе с несравненным Богардом, безупречно играя роли, умело играют на натянутых нервах, заставляя примерить каждую шкуру на себя.

Изумительная психологическая драма личности с глубоким подтекстом. Посмотреть фильм стоит каждому, равнодушным он не оставит никого!

Первый раз посмотрела несколько лет назад и вот недавно пересмотрела ещё раз. Думала, что на этот раз фильм меня уже не захватит, ведь все основные сюжетные ходы уже известны, но нет, захватил, да ещё как! Прямо таки до костей пробрал!

Сюжет в двух словах таков: молодой и тщеславный аристократ в исполнении совсем юного Джеймса Фокса нанимает дворецкого с безупречными манерами, чтобы тот вёл всё домашнее хозяйство. Но юноша ещё не знает, что за человек его дворецкий на самом деле и что за игру он ведёт…

Прежде всего, хочу сказать, что этот фильм не состоялся, если бы не потрясающая работа оператора. Теперь понятно, что некоторые кадры, которые сейчас встречаются повсеместно в мировом кино и даже стали штампами, были настоящими ноу-хау Слокома. Например, когда он показывает беседующих главных героев через отражение в зеркале. Или когда герой Фокса видит надвигающуюся на него огромную и зловещую тень Богарда, который в этот момент находится на верхней площадке лестницы.

Немаловажную роль здесь играет и музыка (простите за случайный каламбур). Тревожная, временами манящая и щемительно-прекрасная.

И, наконец, актёрище, которому хочется сказать отдельное мерси. Это Дирк Богард. Великолепный, демонический Актёр с большой буквы. Именно благодаря его сдержанной, но проникновенной игре так невероятно нагнетается саспенс. Нынешнее поколение актёров, которых мы нередко видим в злодейских ролях, на мой взгляд, лишь бледное отражение гения Богарда. Из современных актёров схожего амплуа с ним может сравниться лишь Кевин Спейси в лучших своих работах.

Сделайте себе одолжение, посмотрите этот фильм.