Великое прощание (1953)

Фильм-трафарет. Трафарет с сотнями вырезанных на теле истории фразеологизмов, гипербол, аллегорий, метафор, антитез, риторических восклицаний и других фигур. Или фильм-словарь. С намертво впечатанными в историю оборотами, интонациями, эпитетами, схемами, неологизмами. На все времена, навеки… Выбора богаче уже не будет. Всё зависит от времени года, состояния душ и умов, степени августейшести персоны. Что-то можно использовать, что-то оставить на потом, от чего-то отказаться вообще…

Через тридцать лет, в ноябре 1982 года, уже не надо было говорить о траурном убранстве столицы Албании — Тираны (в те годы албанский футбольный клуб «17 Нентори» отказался играть против киевского «Динамо»), о героических партизанах Кореи, о сынах великого китайского народа. Шестнадцать братских союзных республик уже давно превратились в пятнадцать, среди прощавшихся не было «представителей церкви», вытирающих слёзы. В ноябре 1982 года нельзя было увидеть «на траурной вахте» живых Долорес Ибаррури, Пальмиро Тольятти, Георгиу Дежа, Клемента Готвальда, Вальтера Ульбрихта, Матиаса Ракоши, Энвера Ходжу, Мао Цзедуна: они уже покрылись изрядным слоем липового мёда и пыли. И нельзя было услышать жизнерадостного голоса Лаврентия Павловича: «Не стало Ста-лина»…

Зато всё также звонят Куранты, всё также «говорит Москва», всё также «Центральный Комитет партии, Совет Министров Союза ССР и Президиум Верховного Совета СССР с чувством великой скорби извещают»… Хотя в 82-м году всё было так же, только немного светлее, на градус ниже. И «чувство великой скорби» сменилось на «с прискорбием». Да и у гроба стояли уже не каннибалы, а просто вышедшие на пенсию гиены, с прогнившими зубами…

А так всё то же:

- несут почётную (траурную) вахту…

- нескончаем/неисчерпаем людской поток…

- представители рабочего класса, знатные колхозники, советские писатели, деятели советского кино, представители советской науки…

- в траурном убранстве столицы братских союзных республик, столицы стран народной демократии…

- разнеслась траурная весть…

- нефтянники Баку и жители Крайнего Севера…

- идут маршалы, генералы, офицеры, чтоб возложить венки…

- траурную вахту несут его верные ученики и соратники, продолжатели его дела…

- ещё теснее сплотиться вокруг Центрального комитета Коммунистической партии…

- вперёд — к победе коммунизма…

Система надёжна и бесперебойна. Выбирай любую краску, любое выражение, любой афоризм. Словарь бесконечен, трафарет огромен. Можно повернуть так, можно эдак. Можно открыть такую страницу, можно другую… Высоченный потолок, огромное пространство. Температуру накала тоже выбираешь сам. Не скажешь про Черненко — «гениальный полководец, творец нашей бессмертной ратной славы». Но всё, что можно сказать о нём — найдёшь в этом словаре, на этом трафарете.

Никуда ничего не делось. Всё живо и хорошо смазано. Нужен только сигнал.

Фридрих Горенштейн писал в романе «Место»:

Так, проходя по одной из улиц, я заметил вывеску районной прокуратуры и вошел туда. То ли был уже конец работы, то ли обеденный перерыв (я не ориентировался тогда во времени), но в комнатах прокуратуры никого не было, и в кабинетах орудовали уборщицы. Лишь в одном кабинете стояла какая-то женщина, перебирая папки бумаг, скрепленных скоросшивателем, и какой-то мужчина что-то измерял в углу столярным метром. Я вошел, никем не остановленный, и, глянув на присутствующих мельком, начал осматривать помещение… На видном месте висел портрет Сталина в фуражке генералиссимуса.

- А почему, — сказал я не зло, а скорей снисходительно, словно журя, а не ругая, — почему Сталин еще висит у вас?… Вы ведь газеты читаете… Это устарело, — пошутил я, чтоб не рассердиться, что сделало бы меня мельче в собственных глазах.

- А мы вообще старые люди, — сказала женщина (ей было не больше сорока), и я вдруг встретил ее явно враждебный, железный, оппозиционный официальной политике взгляд.

Поспешно подошел мужчина со столярным метром и взял меня об руку.

- Понимаете, — мягко, но твердо ведя меня к выходу, говорил мужчина, — портрет ведь числится в качестве инвертаря, пока не спишут официально, я не могу себе позволить снять, хотя, конечно, вам сочувствую…

Ей было не больше сорока…

А что больше всего понравилось в фильме? Фраза: «великий друг польского народа».

Телевизионное освидетельствование похорон Иосифа Сталина в фильме «Великое прощание» — это величайшая по своим масштабам репортажная съемка 50-х, да и 60-х годов. Сегодня она тоже впечатляет. Как минимум каждому современному оператору и режиссеру ее необходимо увидеть.

«Великое прощание» — это телевидение высочайшего уровня. Фиксирование факта прощания с великим вождем, одной из самых спорных персон ушедшего столетия. С художественной точки зрения этот фильм не так значим, если, конечно не иметь ввиду, что здесь зафиксированы тысячи людей, переживающих утрату. И кажется, что эта траурная процессия буквально заглядывает в каждый советский дворик, ознаменовав конец целой эпохи, и растерянно сообщает нам, что теперь начнутся другие времена. Но какие именно, не понятно. И эта неопределенность будто бы и становится хозяйкой бала после Сталина, у которого, простите, все по полочкам.

Как отзывались о картине ее создатели, «Великое прощание» явилось прецедентом для мирового телевидения. Просто потому что впервые такой объем видеопотока транслировался по всему миру, а количество одновременно работающих камер исчислялось десятками. При тех технологиях координация такого процесса была почти невозможной.

Разумеется, этот фильм прежде всего стоит смотреть тем, кто связывает свою жизнь с телевидением и кино. Но и для рядового человека, возможно, найдутся ответы на вопросы о такой неоднозначной фигуре, как Сталин. И что не стоит делать из него монстра, как и не стоит делать культ.