Молчание моря (1949)

Начал смотреть только из-за Жан-Пьера Мельвиля. Интересно было узнать почему о нём так тепло отзывается К. Тарантино.

Первое впечатление — не пробирает и хочется заняться другими делами. Пришлось насильно заставить себя досмотреть.

Первое, что заметил — это интересные ракурсы камеры. Из-под низа снимающая камера для меня непривычно. Только у Д. Линча такое видел, но у него она более динамична, а у Мельвиля камера статична.

Второе, интересное освещение в кадре. Чёткие границы света и тени. Подсвечивание актёров чрезвычайно яркое. Как-будто они выплывают из тьмы.

Третье, сюжет повеселил. Немецко-фашистский захватчик рассказывает о своей любви к Франции, о том, что Германия и Франция должны слиться в брачном союзе, чтобы стать ещё более великими. Лишний раз этот фильм показал, что в Европе был междусобойчик, а в СССР объединённая Европа пришла за рабами и новыми землями. Представьте, чтобы какой-то фашист в Смоленске разговоры разговаривал с советским человеком! И самое главное — французики стали проникаться к фашисту симпатией.

Смотреть только из-за визуальной составляющей.

7 из 10

Ихтиандр, помнится, рассказывал, как во время сильнейшего шторма, когда поверхность воды стихийным буйством способна сокрушить любое судно, на глубине царит удивительный покой и спокойствие. Как обманчива бывает видимость, за которой сокрыто может быть все, что угодно. Повесть Веркора (Жана Марселя Брюллера) «Молчание моря» метафорично говорит о другом: сколь спокойной не казалась бы водная гладь, где-то там, на недосягаемой глубине бурлят потоки чувств и эмоций. Аллегорично это сопоставляется с молчанием оккупированных французов, которые протестуют путем собственного безмолвия и неприступности.

При всем при том, что литературная ценность произведения была несколько сомнительна, значимость повести для французов оставалась чрезвычайно велика. Во многом из-за этого Веркор отказывал всем и каждому, желавшему получить права на экранизацию. Однако, выдвинув строжайшие требования и условия, он позволил Жан Пьер Мельвилю взяться за производство картины. Правда, на полном серьезе заявил, что если ему и его знакомым участникам Сопротивления не понравится, то режиссеру придется уничтожить пленку. Приняв безоговорочно все условия, Жан Пьер взялся за создание своего первого полнометражного фильма.

Сюжет столь близкой французам истории разворачивается во времена оккупации времен второй мировой войны. В один из домов местных жителей заселяют немецкого офицера, и теперь пожилой писатель вместе со своей племянницей должны как-то сосуществовать и принимать в своем доме не просто абсолютно чужого человека, а врага, фашиста. Бессильные что либо изменить, своим знаком протеста они выбирают позицию тотального игнорирования нового сожителя.

Неожиданно, немец на поверку оказывается вовсе не холодным, бездушным чудовищем. Его интеллигентность и деликатность достойны всяческой похвалы, у него замечательные манеры и воспитание. Вынужденный теперь на неопределенный срок делить крышу над головой с этими людьми, герой поневоле чувствует себя виноватым. Изо дня в день он старается найти подход к своим сожителям, но непременно натыкается на непреодолимую стену молчания. Как бы он не старался, все сводится к частым одиноким монологам об искусстве, культуре и жизни, слушателями которых становятся стены, камин, мебель и, конечно, писатель со своей племянницей.

Весьма трогательно, что немецкий офицер вовсе не раздражается от подобной безучастности. Напротив, он покорно принимает эту игру, которая ему навязана. Полный понимания и сочувствия, он и сам бы рад вернуться домой и забыть о войне. Тем острее он воспринимает междоусобные беседы других офицеров, ему чужды жестокость и цинизм, сквозящие в их речах. Таким образом, герой становится как будто бы меж двух огней. Он самоидентифицирует себя как абсолютно чужого человека как для офицеров-соотечественников, так и для французов. Природа подобного совершенно абсурдного, но от этого не теряющего свою силу, одиночества порядочного, доброго человека — мотив второстепенный. Казалось бы.

Можно сказать, что «Молчание моря» таит в себе не только ясный, поверхностный и очевидный смысл молчания как такового. Напряженной тишины, которая скрывает за собой волнующие и неподдельные эмоции. Важно рассмотреть ту же ситуацию в масштабах личности. Будь то личность, безрезультатно, глухо и одиноко взывающая к пониманию, или будь то человек, который в силу сложившихся обстоятельств не может ответить на чужую доброту. Метафорично посредством молчания писателя молчал и весь народ.

Выпускать в прокат столь необычную ленту было невероятно тяжело. Прокатчики просто-напросто отказывались рисковать. Мельвилю пришлось пойти во французское представительство «Metro- Goldwyn-Mayer», там он предупредил сразу: «Видите ли, это не совсем кинематографический фильм, в нем нет диалогов…», на что услышал в ответ от мистера Кинга, на тот момент, директора студии: «Что за чудесная картина! Вы сняли «Молчанием моря», верно?».

Жан Пьер Мельвиля ждет еще долгая, плодотворная карьера. Конечно, он выработает свой индивидуальный стиль и достигнет значительных успехов. Но снимать фильмы по столь мощным и глубоким сюжетам ему уже не придется. В подавляющем большинстве предметом картины будут становиться определенные персонажи. Появится куда больше экзистенциального оттенка, который еще пока в «Молчании моря» практически неуловим. Первая по счету полнометражная лента Мельвиля стала знаковой и грандиозной по замыслу. К сожалению, в фильмографии этого режиссера она осталась единственной таковой.

Надо признать, автор оригинального романа «Молчание моря», Веркор, знал, кому доверять экранизацию. Есть такое распространенное мнение, что Жан-Пьер Мельвилль снял свой фильм, не получив согласие автора — это чушь: получил, пусть и совсем не сразу, да к тому же с требованием, которое могло бы запросто обрушить всю его карьеру — Веркор сказал режиссёру, что, если полученный фильм понравится ему и определенному кругу лиц, которым писатель доверял, тогда экранизацию можно будет нести в народ. Вот потом Мельвилль уже набегался с полученным творением по кинотеатрам Парижа: и дело было не только в том, что репертуар был уже расчерчен, но и в провокативном содержании самого фильма.

А что в нём, собственно, такого было?

В уединенном домике живут французский писатель и его племянница — строгая девушка с высокой прической. В один не очень радостный день именно их дом немцы выбирают в качестве приюта одного из своих офицеров — не очень красивого и не очень молодого мужчины, с богатым прошлым, редкой музыкальной одаренностью и тонкой душевной организации. Каждый вечер он, тактично и немного стесняясь владельцев дома, разделяет их молчаливую компанию; только, в отличие от них, он не молчит — напротив, 2/3 фильма составляют его монологи, рассказы о прошлом, о возможной дружбе Германии с Францией, о том, как он ненавидит войну…

Ну то есть не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, почему директора кинотеатров настороженно относились к этой картине. В послевоенное время. Когда ни о каком хорошем отношении к немцам не могло быть и речи. Нет, фильм в итоге выпустили в прокат, да вот только в одном кинотеатре, но сам факт — содержание и основная мысль этой картины были слишком провокационными и экстремальными для французов той эпохи.

А ведь всего-то — этот фильм нельзя воспринимать именно как конкретную военную драму. Нет, она, конечно, повествует о Второй Мировой, но это не история конкретных людей — это притча. Притча о том, что все мы, на самом деле, люди — обиженные, разозленные, хорошие, плохие, бунтующие, заискивающие — люди. Вот немец — человек, выброшенный в ситуацию, которая ему не подходит: он не военный, он музыкант, он не хочет разрушать Францию, он хочет с ней дружить — и он старается оправдать свой народ хотя бы своим примером. Вот французская семья — они абсолютно беспомощны; в их силах только достойно молчать врагу, не идя с ним ни на какие контакты, это всё, что они сейчас могут — и что может их несчастная страна…

Помимо того, что этот фильм играет на тонких и психологически-выверенных линиях, он ещё и удивительно поэтичен сам по себе. В нём особенно сильно заметно влияние поэтического реализма, который не столь давно прошёл во Франции. Да, его уже сместил более актуальный стиль эпохи, близкий к итальянскому неореализму, но тем не менее — каждый кадр «Молчания» дышит уже ушедшей французской поэзией, легкой, снежной и удивительно красивой…

Даже интересно после этого посмотреть, каким же получился римейк 2004 года.

Жан-Пьер Мельвиль для меня не является незнакомым режиссёром. До этого я видел у него замечательную детективную ленту «Самурай» с Аленом Делоном, но об этом фильме узнал совершенно случайно, сюжет меня заинтересовал, всё-таки, нельзя сказать, что это обычный военный фильм, каковым он и не является.

Во время немецкой оккупации в дом к старику-французу и его племяннице поселяют немецкого офицера. Они вынуждены жить с врагом под одной крышей. В бесконечных монологах о литературе, искусстве, судьбах Германии и Франции немец пытается оправдать себя и свою страну, но в ответ встречает лишь молчание…

Как бы это не банально звучало, но фильм получился многогранный. С одной стороны слишком прагматичный, ведь рассказы немецкого офицера именно на эту мысль и наводят. С другой очень духовный, так как всё те же рассказы подталкивают к этому. Хоть и говорит он холодно, но в его голосе тепло.

Но, в какой-то степени, фильм кажется не естественным. Ну, сами подумайте, где на начало войны можно было встретить добропорядочного немецкого офицера, который был постоянно любезен к своим врагам Французам? Конечно, люди разные бывают, но всё-таки в такое время 1941 года все были в штыки, а не так как показано в этом фильме.

фильм выглядит как исповедь двух людей. С одной стороны немец, который рассказывает про германию не в том цвете, в каком она предстала перед всем миром в те годы, с другой француза, который хоть весь фильм и молчит, но, тем не менее, его мысли нам известны. Так как они не могут говорить друг с другом, то они исповедуются зрителю. Что хочет сказать этими монологами Мельвиль? То, что Германия была не такая плохая страна, как её малевали? Или то, что все люди разные, и каким бы не было тоталитарное государство человек, прежде всего, должен оставаться человеком? Мельвиль в своём же фильме выставляет своих же соотечественников в плохом свете. Не думаю, что фильм во многом исторически достоверен, но всё равно, что-то в нём есть.

Тем не менее мне фильм понравился во многом ещё и из-за того, что он несколько монотонный. Режиссёр не стал вымудряться, не стал приписывать фильму никаких новых сюжетных линий (в особенности любовных), жаль, конечно, что делал флеш-бековские вставки немецкого офицера, из-за чего фильм терял свою гармонию, но всё равно лишней шелухи он не стал сюда прилеплять.

Фильм получился очень достойный. Под стать своему времени. Никакого литья воды, никакой лишней шелухи, всё чётко по теме. С удовольствием посмотрю ремейк 2004 года, но, боюсь, фильм будет лишён той прелести, каким был наделён этот фильм.