Битва за Россию (1943)

Что есть истина? (Понтий Пилат)

Документальный цикл Фрэнка Капры и Анатоля Литвака «Почему мы сражаемся», снятый для идеологической загрузки отправляющихся за океан солдат, являет собой какую-то невероятную смесь неумелой, но настырной манипулятивности и наивной честности. Идеологически верный ответ на поставленное названием «почему», как заботливо напоминают нам в конце каждого фильма — «потому что победа демократии возможна только в случае полнейшего разгрома военных сил Германии и Японии». Соответственно вся Вторая Мировая добровольно-принудительно укладывается в схему борьбы свободных народов против государств, которые не хотят решать свои проблемы «демократическим образом», а стремятся сделать это за счет других. Соединенные Штаты же предстают эдаким обитающим на иной планете (это не ирония!) хранителем Высшей Ценности, внимательно вглядывающимся издали в чужой конфликт и методом регулярных опросов своего населения (снова не ирония) пытающихся определить, достаточно ли уже трупов/информации, чтобы счесть Гитлера однозначным врагом демократии и поднять над миром звездно-полосатый щит, или можно пока ограничиться запретом вывоза металлолома в Японию. Специфичность ситуации заключается в том, что лица, глядящие с трофейных кинопленок, заголовки газет, исторические факты, излагаемые взволнованным голосом Энтони Вейллера, не желают послушно ложиться в прокрустово ложе идеи. Содержание откровенно конфликтует с интерпретацией, и авторы, поддавшись понятному восхищению, ужасу или состраданию перед тем, что предстает их глазам на монтажном столе, то и дело сбиваются с заданного курса.

Наиболее проблематичны в этом отношении пятый и шестой фильмы серии: «Битва за Россию» и «Битва за Китай». Схема здесь трещит по швам: все good guys в этой войне должны быть поборниками демократии, а уж те из них, кто упрямо стоит на ногах после третьего раунда или, тем более, предпринимает попытки надрать общему врагу задницу — так просто обязаны. Но обрядить красных гигантов в белые одежды не получается, и Капре, взявшему эпиграфом слова Христа «Истина сделает вас свободными», приходится лгать умолчанием. Страшное для американского зрителя слово «коммунизм» так ни разу и не прозвучит, Сталин буквально пару раз мелькнет на заднем плане, пряча в усах мудрую отеческую улыбку, а лидеры Китайской Республики и вовсе будут идентифицированы как вожди свободного народа, только-только свергшие тиранию. Те же сомнительные с точки зрения принадлежности к good вещи, вроде советской прогулки в Польшу, которые обойти нельзя, будут преподнесены в качестве вынужденного тактического шага. Немудрено: на момент съемок СССР и Китай — друзья и братья США, ближайшие соратники в борьбе с нацистской чумой, огневые рубежи демократии, ее нерегулярные войска. Но странным образом именно эти две картины получились самыми сильными, масштабными и… да, самыми честными из всего, что было снято режиссерским тандемом. Невозможность говорить о Советах с точки зрения демократии заставила смолкнуть навязчивую ура-патриотическую риторику, а готовность смотреть на союзников с аполитичной благожелательностью позволила вполне отдать должное их трагедии, их мужеству, их подвигу.

«Битва за Россию» — это против воли срывающийся в эпичную вагнеровскую тональность рассказ о многонациональном русском (тогда эти прилагательные не конфликтовали) народе, богатом, суровом и непобедимом. О русских городах — Пскове, Новгороде, Брест-Литовске, Минске, Ростове, Харькове, Киеве, Курске, Смоленске, Одессе, Севастополе, Ленинграде, Сталинграде — грудью встретивших сокрушающий вражеский удар, израненных, практически стертых с лица земли, но стоявших до конца. О двух миллионах человек, летней ночью пересекших границу, о той цене, которая была заплачена, чтобы выдворить их обратно, о величайшем военном противостоянии в истории, о судорогах блицкриг, предстающей в фильме чем-то вроде живого коварного существа, и о том неоплатном долге, который уже к 1943-му знал перед Россией весь мир, за то, что она не сдалась, не позволила Гитлеру нажиться на своих неисчерпаемых природных, промышленных и человеческих ресурсах. Этот пафос сегодня был бы даже нелеп, если бы его не разбавляли забавные американизмы вроде изменения площади захваченной территории в количестве штатов Вайоминг, если бы не глядели с экрана глаза мертвых детей, если бы сопереживание не звучало так искреннее, а к явственному уважению к русским не примешивался бы оттенок священного страха, с котором мы смотрим на мучеников. Потому что — архинеудобная в рамках концепции фильма, но прорастающая буквально из каждого сказанного слова, каждой тактической схемы, каждый озвученной цифры истина — побеждает не тот, кто в белом, побеждает тот, кто готов на большую жертву.