Прощай навсегда (1938)

Странно, что никто не оставил отзыва на этот фильм, хотя армия поклонников Стэнвик многочисленнее, чем у Вивьен Ли или Кэтрин Хепберн.

Фильм коротенький, час и 15 минут, минус три минуты на титры; и синопсис, изложенный на Кинопоиске в трех абзацах, едва ли не подробнее, чем сам фильм.

Завязка сюжета банальна: незамужняя женщина беременна, что для 1930-х было предосудительно в любой стране мира; и главное — кто будет зарабатывать на хлеб для одинокой молодой матери, пока она ухаживает за новорожденным? На эту тему есть масса произведений в литературе и кино; но данный шедевр кинематографа отличается от всего читанного и виденного мною своею абсолютной… нелепостью.

Сюжет о матери-одиночке, обычно, довольно тяжел и, несмотря ни на что, очень жизненный, даже если это не артхаус (задача которого — привлекать зрителя к проблемам современного общества). Кинокритиками, правда, фильмы на подобные темы встречаются прохладно; фильмы эти считаются женскими и более того, низкопробными, рассчитанными на аудиторию выпускниц ПТУ, сентиментальными и бессмысленными слёзовыжималками.

Но в этом фильме вы не увидите ожидаемого развития событий.

Разумеется, героиня Барбары Стэнвик сохраняет беременность, иначе не было бы всей последующей истории, и незачем было её начинать. А дальше всё в её жизни складывается как в фантазиях тех самых ПТУ-шниц: она не будет страдать, не будет голодать, не будет метаться по городу в поисках крова, работы; не будет рожать в муках, а будет через несколько дней после родов восседать в роддоме с младенцем на руках, демонстрируя накладные ресницы, профессиональную укладку волос, стильный дорогой пеньюар; и — она отдаст ребенка на усыновление.

Вот это очень интересно: в нашем сознании имеет место стереотип, что женщина, любящая ребенка, пусть и одинокая, должна провести его через все испытания и лишения, но не отказываться от него — и это будет доказательством её любви к нему. Впрочем, это не обязательно женщина — Уилл Смит в «В погоне за счастьем» также демонстрирует нам пример одинокого отца, который принципиально не расстаётся с ребенком, пускай даже им вдвоем приходится проживать тяжелые времена, элементарно искать ночлег, пропитание.

Барбара Стэнвик предлагает нам альтернативный вариант проявления материнской любви: зная, что ребенка будут дразнить безотцовщиной, что он будет ходить в лохмотьях, получит некачественное образование, будет лишен родных братьев и сестер; короче говоря, будет обделенным и закомплексованным, — она отказывается от него. Чтобы дать ему лучшую жизнь.

Всё грешит против правды. Масса притянутых за уши совпадений. Почему человек, подобравший Марго на улице богат, одинок и к тому же врач? Это как нельзя более на руку женщине в её положении. Почему её ребенка усыновляют именно очень богатые и респектабельные люди? Почему бы им не принадлежать хотя бы к среднему классу? Или многодетной семье типа Баткиссов из «Двое: я и моя тень», которые специализируются на усыновлении? Разумеется, после того, как Марго (Стэнвик) отдает своего ребенка, руки её развязаны — и она устраивается на работу (по протекции того же богатого врача Джима, подобравшего её) в дом мод, где она демонстрирует роскошные наряды сливкам общества, и где, естественно, она оказывается незаменимым работником, и её карьера быстро идет в гору и она становится правой рукой директора (в исполнении Бинни Барнс). Разумеется, через несколько лет, в Париже, из миллиарда мальчиков на планете судьба сталкивает её именно с собственным сыном, а отец его (вы уже догадались) счастливо овдовел, — правда, того и гляди, вакантное место его жены (и, главное, матери его сына) будет снова занято, так как рядом крутится стервозная героиня Линн Бари, знакомая нам по похожей роли в «Серенаде Солнечной Долины», но она настолько глупа и опрометчива, что в два присеста сдает свои позиции, уступая их с виду неказистой, маленькой умнице Барбаре Стэнвик. И вот — та-да-а! — роскошный букет роз, богатый и знаменитый приемный отец родного сына Марго делает ей предложение руки и сердца, хотя видел её три раза в жизни.

К этому моменту истекает первый час фильма, и на развязку остается чуть менее 15 минут. Перед нами мелькали роскошные автомобили, богатые просторные дома, дорогие туалеты, красивые неопасные женщины, добрые простодушные благородные мужчины; и для придания ещё большей атмосферы праздника этому празднику на арену выпущен Цезарь Ромеро, осыпающий героиню Стэнвик признаниями в любви и постоянно выставляющий себя дураком, с целью поднять настроение зрителю, у которого и так уже лопается лицо от улыбки удовольствия. А в чём интрига, спросила я? Где конфликт?

А весь конфликт, оказывается, в душе героини. Она должна выбирать между любимым человеком (тем самым одиноким врачом, благодаря которому имеет всё, что имеет), который знает о ней всю правду и любит такой, какая она есть — и между сыном, которому она всю жизнь будет мачехой, если выйдет замуж за его отца, потому что раскрыть тайну своего материнства, увы, невозможно.

Чтобы рецензия не стала спойлером, не стану писать, к какому выводу пришла главная героиня; если неожиданно эта несусветная чушь вас заинтересовала — смотрите сами, чем дело кончилось; благо, много времени это не займет.

Знаете, что самое любопытное? Ни один актер в фильме не сфальшивил, играя это бессмысленное, безжизненное, но красивое нагромождение событий. Пока вы смотрите всю эту белиберду, вы сопереживаете, хмуритесь, грызете ногти, обхватываете лицо ладонями. А Барбара Стэнвик все 75 минут таила в улыбке грусть и плакала, смеясь, хотя её героине в жизни, мягко говоря, очень повезло: не пришлось пеленок по ночам стирать, в 5 утра на завод вставать, после работы стоять в очередь в пустые магазины, и лактостаза-то у неё не было, после того, как ребенка отдала; не пришлось конкурентов на работе обходить; доказывать обществу, что она полноправное существо; и даже её стервозная соперница легко отступила и не плевала ей в волосы жвачку и не плескала в лицо кислотой.

Массовый кинематограф — великая иллюзия, призвание которой — отвлекать человека от действительности; а главная фабрика по производству таких вот отвлекалочек, бесспорно, Голливуд. Во времена Великой Депрессии, пришедшейся на конец 30-х, студии конвеером, один за другим, выпускали фильмы о легкой красивой жизни, дабы люди воспряли духом. Глядя на такую вот Марго Барбары Стэнвик голодные женщины тех лет, должно быть думали, что счастье и довольство ещё очень возможно, и что у богатых и знаменитых тоже есть проблемы.

В наше время даже Голливуд уже так не дурачит зрителя. И такая история в лучшем случае могла бы стать основой для 200-серийного южноамериканского сериала.