Анна и Елизавета (1933)

Герта Тиле и Доротея Вик уже встречались как актерский тандем в фильме «Девушки в униформе», от которого небезосновательно отсчитывается ЛГБТ-тематика в кинематографе. Но если в более ранней ленте изображалось влечение девочки-подростка к более взрослой учительнице, то «Анна и Элизабет» — пример инверсии отношений. Безнадежная инвалидка, потерявшая возможность ходить, тянется, слепо веря в чудо исцеления, к младшей по возрасту девушки, которая приобрела в округе статус чудо-целительницы, едва ли не святой, после двух случаев то ли сверхественного, то ли случайного в силу ряда совпадений обретения здоровья другими героями.

Это фильм мрачный, своим готически едва ли не зловещим антуражем он напоминает лучшие ленты «немого» германского экспрессионизма: кривые и одновременно изломанные контуры поселка, где происходит действие, акцент на выразительных деталях во внешности и поведении героев (Вик играет прежде всего пластически, а не психологически, руки и глаза тут «говорят» больше, чем сама речь) и др. Иными словами, фильм скорее напоминает не звуковой, но озвученный немой, хотя диалогов тут предостаточно. Тем не менее содержание разговоров не так важно, хотя стоит обратить внимание на обсуждение проблематики чуда (что оно такое? почему с одними это происходит, а с другими нет? что является его источником?), как то, что демонстрируется на экране без помощи слов, а иногда и вопреки им.

Важно обратить внимание и на следующий контекст. Режиссер успешно демонстрирует механизм «инстинкта толпы»: как возникает слух о святой девушке, как люди забывают о критическом мышлении, слепо доверяясь простейшей версии происходящего. Наконец, как вера в чудо может привести не к спасению, а к гибели. В свете неумолимого хода политических событий того времени очень важно понять, что Висбар фиксирует то, что носится в воздухе всей Германии, так и не оправившейся от последствий поражения в Первой мировой и, может быть, ждущей такого же простого решения сразу всех проблем от той силы, которая может его предложить. Ну а что случилось в Германии в начале 1930-х годов, лишний раз пересказывать не стоит, режиссер очень точно уловил и зафиксировал этот дух времени в фильме, который, казалось бы, очень далек от политической проблематики.

7 из 10