Дафнис и Хлоя (1931)

Кому как не грекам было экранизировать первый в истории мировой литературы роман! Создав «Дафниса и Хлою» Лонг стал прародителем сентиментальной мелодрамы и эротической прозы, подав пример для подражания миллионам последователей: от Джованни Боккаччо до Барбары Картленд. История любви пастуха и пастушки на фоне буколических пейзажей будоражила воображение читателей как Античного мира, так и эпохи Возрождения. А уж в век Просвещения пастораль была вообще возведена в ранг, которому сегодня могли бы позавидовать и бесконечные саги про подростков-вампиров. Которые тоже ведь корнями уходят туда — на зеленые холмы Лесбоса, где резвились, не зная печали, влюбленные под благословенным взглядом вечно юного бога Эрота.

Впрочем, в 1931-м году эротическая составляющая романа была, конечно, сведена к минимуму. Хотя, воспользоваться преимуществами, которые давала экранизация столь уважаемой во всем мире классики, снимавший фильм Орест Ласкос, не преминул. Луси Матли, игравшая роль Хлои, появляется на экране в очаровательно-ветхой тунике, причем дыры на ее одежде — это там, где надо дыры. Да и купается она в водопаде, пусть и не в фокусе камеры, но для своего времени весьма эротично. Не говоря уже о долгом и чувственном поиске случайно залетевшей акриды руками Дафниса на груди возлюбленной. Получилось, конечно, не столь скандально и откровенно, как у чеха Густава Махаты в вышедшем в том же году «Эротиконе», но вполне достаточно, чтобы вызвать у зрителей той эпохи стремление пойти в кинотеатр не только ради замшелой классики.

Тем более, что всевозможные длинноты и буколические описания Ласкос из романа решительно выкинул, действие максимально сократил, а мелодраматический эффект усилил. Хотя что уж там было усиливать! Из получившейся выжимки соорудилась простая и понятная любому, даже самому малообразованному, человеку история любви, преодолевающей все препятствия. Чудесным образом, правда, преодолевающая — так ведь хоть что-то от античности должно было в фильме остаться. А без вмешательства богов у древних греков и чихнуть нельзя было.

Гомоэротическая составляющая, без которой античный роман представить себе трудно, естественно, в прямую в фильме тоже не упоминается: никакой сластолюбивый Гнафон до Дафниса не домогается, и пиратов, похищающих то юношу, то девушку, тоже нет. Конфликт вполне традиционен для викторианской мелодрамы: богач Астил преследует Хлою, получает по шее от Дафниса, за что последний попадает под суд архонта — дальше с текстом романа разночтений почти нет. Но вольно или невольно, Ласкос все же проповедует культ мужского тела: мускулистые полуобнаженные парни у него обнимаются на каждом шагу и дарят друг другу скупые мужские поцелую в полном соответствии с античной традицией.

Но это будет заметно только тем, кто более-менее знаком с древнегреческой и древнеримской литературой. Сомневаюсь, что посетители кинотеатров 30-х годов прошлого века, пусть даже и греческих, в массе своей относились к почитателям столь древней классики. Для них на экране разворачивалось сентиментальное действо с красивыми молодыми актерами. Действо, на котором барышни могли промокнуть глаза платочком, а мужчины отдохнуть взглядом на многочисленных фривольных сценах. К тому же и о просвещении почтенной публики забыто не было: наиболее поэтичные фрагменты романа цитировались в интертитрах весьма значительными кусками.

А вот изобразить буколические пейзажи, описанию которых у Лонга уделено значительное место, Ласкос не сумел. Не надо забывать, что к моменту создания фильма режиссеру было всего 23 года и желания у него было явно больше, чем умения, не говоря уже о возможностях. Передать очарование юности, жар первой влюбленности, красоту мужского и женского тела он сумел. А вот с природой — дело не заладилось. Ни о каком новаторстве, равно как и о вкладе в мировое киноискусство, в случае с «Дафнисом и Хлоей» говорить не приходится. Это просто очень старательный и эмоциональный фильм, снятый с большим энтузиазмом. Фильм, апеллирующий к чувству прекрасного и по-возможности раздвигающий границы этого прекрасного за пределы современного Ласкосу ханжества. Не более того. В отличие от картин Дрейера или Мурнау, этот фильм смотрелся бы безнадежно устаревшим, если бы не одно «но» — экранизации античных романов можно пересчитать по пальцам. А экранизации, пытающиеся сохранить не только дух их, но и букву, вообще на вес золота. Потому и ценность полузабытого сегодня фильма многократно возрастает. Все-таки знать откуда есть пошло все то, что завоевывает сегодня миллионы фанов, необходимо. Заодно и об авторских отчислениях на счет древнего грека Лонга с каждой современной мелодрамы подумать. Представляете, сколько он заработал бы на одних «Сумерках»?