Наши небесные тела (1925)

___Диалог в семи актах, с прологом и эпилогом___

«to see» (англ.) — видеть; понимать; …

Пролог

- Что это? Я никогда не видел ничего подобного! - Ничего подобного раньше и не было. Я первый, кто сделал это. — И как оно называется? — Это «культурфильм», разве ты не узнал? — Неправда: я видел культурфильмы и они совсем другие! - Нет, это мой фильм другой. Те — обычные. — И чем же так необычен твой фильм? Тем, что он длиннее? Или тем, что в нём больше всяких технических трюков? - Нет, не это главное. Мой фильм отличается от остального научного кино тем, что в моём есть душа. — «Душа»?! Тогда причём тут наука? - В нём душа самой науки, друг мой.

Акт первый. На пути к истине

- Я знаю, что Земля не плоская, я знаю, что она вращается вокруг солнца, я знаю, что есть другие планеты, я знаю, что есть всемирное тяготение, — я обо всём этом читал… Зачем ты мне это показываешь? - Чтобы ты понял. — Понял что? — То, что знаешь. — Как это? - Просто смотри.

Акт второй. Ночное небо

- Это луна? - Да. — Но ведь настолько мощных телескопов не существует! - Зато существует смекалка, друг мой. — То, что ты говоришь о звёздном небе — правда? - Это не правда и не ложь. Это лишь наши знания. — Но ведь знания — это и есть правда, разве нет?! - Сегодня да, завтра нет. Всё относительно, и правда — самая относительна вещь в мире.

Акт третий. Дневное светило

- Ты хочешь сказать, что этот шар с грязными пятнами и есть солнце? - Нет, не хочу. Но это оно. — Невозможно увидеть его столь близко! Ты обманываешь меня! - Успокойся. Это не обман. Я уже говорил тебе: это знания и смекалка. — Ладно… Но почему ты думаешь, что времена года существуют именно из-за него? - Вижу, читал ты не слишком много. Тогда смотри дальше.

Акт четвёртый. Полёт на луну

- Извини, но я тебе не верю: полёты в космос невозможны. - Глупости. Сотни, тысячи людей уже побывали там. — Да? И как же называется космический корабль? - Фантазия. — Ха! Я знал, что ты врёшь! Как я и говорил, в реальности этого не может быть. - А знаешь ли ты, на что способна фантазия, вооружённая знаниями и смекалкой? Смотри! — Чтобы человек ступил ногой на луну?! Не-воз-мож-но! - Невозможность тоже весьма относительна, друг мой. Ты увидишь.

Акт пятый. Дети солнца

- Ладно, с твоим космический кораблём я смирился. Но теперь ты показываешь людей на других планетах и говоришь: «Если бы…» Так что же это: правда или опять твоя «фантазия»? - Это лишь то, что я знаю. Пойми: я знаю, что это так, — но не знаю, так ли это на самом деле. — Я запутался. По-моему, ты просто пудришь мне мозги. - Мне жаль, что ты так считаешь. Я лишь хочу, чтобы ты понял: знания — это не гранит. Знания — это горячий воск, который меняет форму в руках тех, кто не боится обжечься, и который безвольно плавится под жаром внезапной истины.

Акт шестой. У ворот в бесконечность

- Неужели звёзд действительно так много? - Их больше, чем мы можем себе представить, друг мой. — А невесомость? Это пра… Это знания или фантазия? - Я вижу, ты начинаешь понимать. Но это лишь начало. — А откуда ты знал о телефоте? Ведь он появился уже после того, как ты закончил этот фильм! - А что я тебе говорил? Фантазия, знания и смекалка — вот что делает невозможность относительной. — И ты действительно считаешь, что на краю Вселенной можно увидеть, как Моисей получает заповеди? - А почему ты решил, что этот край существует? То, что я показал, — это всего лишь край наших знаний. — То есть Вселенная может оказаться безграничной, как сама фантазия? - Быть может, Вселенная и фантазия — это одно и то же. Ведь что мыслимо — то возможно, а что возможно — то мыслимо.

Акт седьмой. Появление и исчезновение во Вселенной

- Ладно, я верю тебе. Я верю, что когда-то не было ни солнца, ни звёзд, ни самой Земли и что все они родились из газа. Я верю, что раньше вся земная поверхность была одним огромным океаном. Я верю, что некогда по нашей планете ходили эти странные существа… Но зачем пугать меня? Зачем мне смотреть, как мой мир гибнет от холода или от столкновения с каким-то небесным телом? В чём смысл показывать смерть всего живого, а потом — вялое утешение: мол, пока-то всё в порядке?! Как я смогу теперь спать спокойно, если на моих глазах всё умерло — и я знаю, что это когда-нибудь произойдёт на самом деле?! - В этом и заключён смысл. Ты можешь что-то знать — и при этом тебе нет дела до твоего знания. Но когда ты начинаешь понимать, когда ты видишь, что знания есть именно та реальность, в которой мы живём, — ты уже не можешь спать спокойно. Потому что тебе не всё равно. И это главное, ведь лишь тогда ты становишься тем, кем и должен быть: человеком разумным.

___

Эпилог

Ганс Вальтер Корнблюм прожил долгую жизнь. Он видел, как отправился в небеса космический корабль, а за ним ещё один и ещё. Он видел улыбающееся лицо человека, впервые побывавшего в космосе. Он видел, как другой человек ступил на поверхность луны… Он видел, как то, что ещё вчера было плодом фантазии, сегодня благодаря знаниям и смекалке становилось реальностью. И он видел, что во многом ошибался тогда, в 1925-ом. Он понимал это, но ничуть не сожалел. Ведь каждой ошибке своё время, а каждому времени свои возможности. И в конечном итоге, если мы видим, что ошиблись, сама ошибка уже не важна — главное, что теперь мы можем её понять.

Увидь и пойми, друг мой.