(Не)бывшие (2023)

Переживающий творческий кризис популярный киноактер Матье читает два сценария, которые должны помочь ему вернуться в обойму. В пересказе фабулы обоих - квинтэссенция штампов и общих мест. Банальная мелодрама и стереотипный детектив. Пикантности ситуации добавляет то, что сюжет самого фильма '(Не)бывшие' в изложении в оригинальности уступит даже тем двум, не самым свежим. Режиссер это чувствует. И не ехидничает в адрес коллег. Фабула - ничто. Слова пусты. Вся сила режиссуры - в недоговоренностях, паузах, намеках. Бризе в этом силен. Он это знает и этим пользуется.

Это - история о случайной встрече двух влюбленных, отношения которых когда-то не сложились. 'Мы не расстались, ты меня бросил ' - уточнит Алиса. Полтора десятилетия написали для каждого свою историю. Для Матье - профессиональный успех и слава, для Алисы - переезд из столицы в глухомань. Один женат на статусной, уверенной столичной тележурналистке. Алиса замужем за человеком из серии ' провинциальный интеллигент '. Сама жизнь отправила их в разные лиги. Случайная встреча вернет им свежесть чувств. Вот и все. Тут даже история про мать - виновницу ДТП, в котором ее сын стал инвалидом (это то, в чем предлагается вернуться на экран Матье) кажется верхом нестандартных ходов и решений.

Вот эту заезженную lovestory Бризе помещает в антураж приморского курорта в мертвый сезон. Пустынные пляжи, синева холодного морского бриза, безлюдье холлов отелей и ресторанов. Торжество холодных красок. Мир окрашен в молочно-белое, светло - серое, холодно-бирюзовое. Чувства, которые когда-то согревали, сегодня заморожены, но имеют шанс оттаять. В стерильно - морозном мире теплые слова замерзают на лету. Да они даже и не пытаются лететь. Бризе подметил и точно обыграл новый обертон жизни: искренние слова имеют право на жизнь только в обрамлении цинично - приземленных образов. Переписка двух бывших влюбленных - это парад парадоксальных сочетаний слов и образов. Текст ' Жизнь великолепна ' не выглядит пафосным только в сопровождении картинки, на которой изображена петля. И так во всем. Новая искренность шествует в сопровождении 'здорового цинизма'. Иначе нельзя. Современная форма психологической защиты. В дилемме: слова против образов, Бризе целиком на стороне образов. Чувствуя обесцененность слов, он их почти убирает из картины. Встречи Матье и Алисы сопровождаются избыточно - чувственной музыкой Винсента Дилерма. Но надрывно - слезоточивые мелодии звучат не в исполнении большого оркестра, а одинокого фортепьяно. Тихое одинокое адажио вместо мощного симфонического натиска.

Так и катится эта картина, как лирические стихи, сотканные из массы необязательных мусорных образов. Вот - Матье с помощью пульта без конца открывает и закрывает двери в номере. Глаз не отвести: час пик в профессии миновал, час пик в душевном томлении настал. Вот Матье слушает в наушниках песню, сочиненную Алисой. Нам ее услышать будет не дано: редчайший момент в картине, когда кадр сопровождает полная тишина. Вот Алиса на домашней вечеринке безучастно слушает ' животрепещущий 'спор провинциальных интеллигентов: не стоит ли на ежегодном городском празднике отдать роль местной исторической героини чернокожей горожанке - это будет актуально? Режиссер сознательно плетет главный узор своей только внешне - камерной ленты: уход в прошлое чистоты и искренности на фоне торжества прагматизма. Неясность и неопределенность против четкости и ясности. Душа против рассудка.

Если бы Матье уехал из этой курортной глуши после оплаченных 7 дней, 6 ночей, что бы случилось? Бризе подвесил бы все свои вопросы об утратах и приобретениях в душе зрителя. Но тут режиссер перестал верить провициалке Алисе и пошел на поводу у самоуверенной столичной штучки - жены Матье. Она знает, как достичь успеха и в какой части программы можно поставить тот или иной сюжет. Матье продлит проживание. И это решение станет роковым не только для героев, но и для картины. Матье и Алиса вдруг заговорили - зря! Вопрос: диалоги на самом деле так прямолинейны и грубы или стали таковыми в результате русского перевода - не имеет никакого смысла. Режиссер сдался на милость текста. А он Бризе жестоко отомстил. На смену интуиции и неоднозначности пришли уверенность и определенность. Обиды победили надежды. Прошлое ушло, оставив в душе досаду. И фортепьяно в финале уже перестало быть одиноким - к нему добавилась флейта. Хорошо, что весь оркестр до финала не успел подключиться.