Клетка ищет птицу (2023)

Сегодня признана уже практически всеми, кто имеет отношение к кино, реальность такого явления, как «фильмы учеников Сокурова». Другое дело, что большинство их хоть и стали событиями на международных кинофестивалях, но как-то быстро забылись. Возникает стойкое ощущение, что сделаны они одной рукой: столь очевидна в них стилевая и концептуальная подражательность мэтру. Исключением не стали даже такие запомнившиеся многим картины, как «Теснота», «Дылда» и «Мальчик русский». «Клетка ищет птицу» - не совсем удачное совмещение, бесспорно, ощущаемой насмотренным глазом синефилии Малики Мусаевой с достаточно предсказуемым содержанием.

Помимо чисто сокуровской антропологии, присутствие которой в ленте тотально (персонажи как нерефлексирующие тела, пристальное внимание к материальной и природной фактуре, визуальное противопоставление крошечных человеческих фигур огромным пейзажным пространствам, необязательность диалогов и многое другое, что мы знаем еще по «Одинокому голосу человека»), Мусаева наследует от мэтра еще и общую меланхоличность в экзистенциальном переживании безвременья. При этом постановщица и ее исполнители вполне искренни в своем желании высказаться (пусть и чрезвычайно осторожно) о суровости патриархального уклада в исламском регионе и чрезвычайной узости женской социальной роли, принятой в нем.

Мусаевой еще, возможно, придется жить там, потому она не решается на прямолинейное феминистское высказывание во избежание остракизма со стороны соотечественников. При выпуске «Клетки…» в прокат всячески позиционировалось, что это первый в истории фильм не чеченском языке, потому вполне справедливо, что он идет в кинотеатрах с субтитрами (заметим, что в чеченском языке много заимствований из русского, что прекрасно слышно на протяжении фильма). К счастью, дружба двух чеченских старшеклассниц показана Мусаевой без мерзких спекуляций, для нее – это, прежде всего дети, по ходу сюжета постепенно утрачивающие радость бытия и оптимизм в восприятии жизненных коллизий. В этом смысле предательство одной из героинь – закономерный итог этой утраты.

Даже несмотря на то, что в картине Мусаевой есть сюжетная динамика в ее вполне классическом понимании, то есть герои на протяжении фильма меняются, полтора часа высидеть в кресле очень сложно. Виной тому – общая формальная скудость «Клетки…»: на одни и те же пейзажи, бытовую нищету и часто повторяющиеся, однотипные мизансцены смотреть довольно неинтересно. Безусловно, Мусаевой удалось убедительно запечатлеть женские эмоции, чему свидетельство – потрясающие (часто на весь экран) крупные планы, почти бергмановские. В то же время нарочитое использование ручной камеры (видимо, для большей мобильности изображения) идет фильму Мусаевой в минус, поскольку принципы «Догмы 95» - это уже позавчерашний день.

Тела героинь, катящиеся по земле, – лобовая цитата финала брессоновской «Мушетт», причем не только изобразительное: в том фильме девочка также испытывала на себе физическое и психологическое насилие со стороны взрослых (правда, она была моложе мусаевских героинь). Как известно, фильм Брессона завершался пессимистически, является ли оммаж ему – прямым указанием на безрадостность дальнейших судеб героинь «Клетки…»? Также концептуально чувствуется интертекстуальная связь картины Мусаевой с «Отцом-хозяином» братьев Тавиани: там мальчик-пастух мечтал избавиться от тиранической власти отца и сбежать в город для того, чтобы учиться (прямо как Яха). В любом случае антитрадиционализм, хоть и подан он постановщицей в сглаженном варианте, отчетливо присутствует в ее фильме.

Выходит, что Мусаева никого не критикует и не обличает, просто показывая тупик для всякой незаурядной личности, ищущей в мире свое предназначение. Что создало этот тупик? Сельский быт? Шариат? Патриархат? «Клетка…» не дает ответов (более того перевод названия фильма на английский рождает еще одну ассоциацию: «Клетка наблюдает за птицей»). В описываемой ситуации героиням бежать совершенно некуда. Может быть, это проблема не только женщины в традиционном обществе, но и любого подростка при любом укладе, и Мусаева шире ставит проблему, чем это представляется на первый взгляд? Вопрос во многом риторический (например, сюжетная линия сестры Яхи нужна, видимо, для того, чтобы показать зависимость женщины в традиционном обществе от института брака, и неслучайно Мадина придает Яху именно после того, как выходит замуж, но смысловая ли это доминанта в общем контексте картины?).

Таким образом, несмотря на отчетливую подражательность ленты «Клетка ищет птицу», на прямолинейность ее синефильских маркеров-цитат, на всю осторожность постановки в ней действительно острых для нашего времени тем, Мусаева сняла достаточно личное и искреннее кино, думается, без всяких оглядок на фестивальную конъюнктуру, а безусловное присутствие в нем феминистских трендов – результат не тонкого расчета, а реального пальпирования болевых точек российского социального организма.

Снова мастерская Сокурова. Снова молодой режиссер с Кавказа. Снова тема герметичного мира местной женщины, откуда не так просто вырваться. 'Клетка ищет птицу' Малики Мусаевой акцентами, интонациями, целыми кадрами напоминает 'Тесноту' Балагова и 'Разжимая кулаки' Киры Коваленко. Теперь вместо Осетии и Кабардино-Балкарии нам рассказывают чеченскую историю.

В горном ауле где-то у грузинско-чеченско-ингушского пограничья живет 17-летняя Яха. Она взрослеет, познает то, что ее окружает, и все свободное время проводит с подругой Мадиной. Впереди у девушек целая жизнь, но жизнь в мире патриархальном, мужском и довольно архаичном. Тетя уже подготовила жениха из хорошей семьи, а старшая сестра, несчастная в своем браке, уверяет, что нужно потерпеть. Все терпят.

Зритель, привыкший к авторскому кино с Северного Кавказа, легко узнает штрихи. Трясущаяся камера, излишне заторможенные наезды на блеклые пейзажи, непрофессиональные актеры, местные мелодии в исполнении деревенских старушек-запевал. Малика Мусаева идет по хорошо известной тропе, чеченизируя сюжет и добавляя новые символы.

Так, ее героиня носит исключительно серо-зеленую одежду. Она сливается с цветом природы, становясь той самой птицей в клетке. Эти горы, эти долины, этот воздух - ее пожизненная тюрьма. Каркас того, что принято считать проявлением свободы, теперь трансформируется в уродливые стены, перелезть за которые практически невозможно. Единственный путь вовне - уезжающая в горный серпантин легковушка, трижды появляющаяся по ходу истории. Каждый раз она пытается вывести пленника из-под конвоя, но почти всегда тщетно.

Яхе мало ее гор, их категорически не хватает, чтобы дышать. В этом мире женщин внутри мира мужчин (а их мы вообще не слышим по ходу фильма) нет счастья. Есть смирение, мечта об отваге и прочие добродетели, которые сложно оценить, когда тебе 17. Там, где нет счастливых женщин, нет и счастливых мужчин - простой посыл, очень тонко выраженный через эпизодические столкновения героев в кадре. Главное место для эмоций - мусульманский погост за холмом, где женщинам среди сотен одинаковых могил не так просто найти своих безвременно ушедших на войне мужчин.

Есть ли выход из клетки? Мусаева не рисует для Яхи иных перспектив, кроме как слиться с природой. Камера трясется, разверзается хлябь, визуальное землетрясение постепенно стирает разницу между девушкой и ее горами. Яха - теперь ключ. Яха - теперь место. Яха - и есть горы.

Фильм пугает преемственностью. Пугает нормой. Институциональностью грядущего горя. Вечная засуха. Пустыня в горах. Дети, разучившиеся резво бегать и задорно играть. Дети, которые повзрослели раньше положенного. Злое шоу Трумана с рейтингами ниже 30 по Фаренгейту. Ловушка для еще не допевшей иволги.

В конце концов, 'Клетка ищет птицу' - дебют, который удивит лишь тех, кто никогда не видел фильмов мастерской Сокурова. Либо если эта история для вас очень личная. Когда кто-то кричит в горах, эхо доносит лишь чарующую песнь. Даже если кто-то кричит от горя и боли.

И если выше гор бывают только горы, то и нет звука более гулкого, чем тот, что приносят нам скальные птицы. Эхом. Из созданной самим естеством клетки