Тихая ночь (2017)

Тихая ночь — это не просто слова, которые передают настроение, так называется, пожалуй, самый знаменитый рождественский христианский гимн, в англоязычной культуре известный как «Silent Night». Коленда «Циха ноц» в предрождественские дни звучит в Польше повсеместно, созывая семьи традиционно собраться вместе в спокойной теплой атмосфере за вигилийным столом возле хоинки, переломить оплатек, сказать теплые искренние слова близким. Но праздничная ночь не станет для молодого Адама (Давид Огродник, знакомый по «Иде»), находившегося на заработках в Голландии, приехавшего в родное село к родителям, братьям и сестрам, ни светлой, ни тихой, вопреки традиционным ожиданиям. Да и могла ли?..

Первоначально кажется, что это он сам везет негатив за пазухой в родные места, желая всеми правдами и неправдами заполучить в свое единоличное распоряжение дедовский дом, скрывая при этом истинную цель от тех, кто, согласно его намерениям, должен был бы отказаться от собственности в его пользу, утаивая в том числе истинное финансовое свое положение. Но чем ближе время пастерки, тем яснее становится, что некоторые семьи не могут быть спасены даже самыми лучшими традициями, и, самое страшное — члены таких семей лишь отчасти в этом виноваты.

На фоне матери, которая не интересуется тем, как идут дела у ее далеко живущего сына; спившегося отца, пытающегося завязать, сломавшегося; сестры, терпящей мужа, который ее избивает; братьев, лишенных стремлений: одного — предателя, не имеющего сил признаться, второго — легкомысленного конопляного «плантатора»; и, наконец, деда с бабкой, впадающих в маразм, оторванных от реальности, сам главный герой, желающий рискнуть общим «капиталом» для того чтобы открыть фирму в Голландии, осесть там, забрав беременную подругу, и «зажить не так как они» кажется не таким уж «плохишом».

Но не все так просто в мире где на слова «день добрый» в предпраздничный вечер соседи отвечают: «Х. й, а не добрый». Не стоит забывать о том, что мать, вырастившая нескольких детей фактически при всегда отсутствующем в доме втором родителе, настолько устала от жизни ради других, что просто уже не имеет сил ни на что; отец уехавший из Польши чтобы чувствовать себя человеком, вернулся обратно «побитым псом» потому что осознал, что лишь дома он, несмотря на все невзгоды экономические, мог себя им чувствовать, что ему стыдно и что он гордится смелым в действиях сыном; сестра, работая не покладая рук, уперлась в тот факт, что для роста выше определенного уровня необходимо образование, которого у нее нет; братья просто в юном возрасте становления не получали от разрывающихся родителей должного воспитательного стержня и сейчас болтаются неприкаянными, а для деда с бабкой старческая глупость остается единственной доступной защитной реакцией на события.

Сам же Адам, так же легко, как приобретает зрительские симпатии, запросто с ними и расстается, демонстрируя абсолютную эгоцентричность и ложную корыстную привязанность к семье, особенно четко выраженную в пожеланиях его матери — парень просто не находит каких-то индивидуально направленных слов для нее, в итоге говорит, что не знает чего она там для себя хотела бы, но пусть так и будет — обычные банальности. Конечно, как всегда в фильмах о семейных торжествах, снимающих маски с домочадцев, здесь тоже будут разговоры по душам, сквозь ложь проскользнет правда, принесет очищающую огненную боль, оставит растерянность, не убив напрочь надежду на возрождения семьи, конечно, очень нескорое — через поколения, ведь возвращающийся обратно в Голландию Адам будет вспоминать лишь свою младшую сестренку, девочку, чье настоящее родственное отношение не поколебало ничто из случившегося в родном доме.

Сам режиссер — дебютант в полнометражном кино Петр Домалевский, кратко выражая идею фильма, сказал, что семейные встречи лучше всего выглядят на фотографиях, подразумевая, что за внешним благополучием таких сходок скрываются «семейные демоны», сделал эту мысль слоганом и, видимо, потому не избежал обвинений соотечественников в «смажовшчызне». «Smarzowszczyzna» — слово, производное от фамилии другого польского режиссера Войчеха Смажовски, известного по нашумевшему в этом году «Клиру» и более ранним «Волыни» и «Свадьбе», некий аналог, бродящего в русскоязычном пространстве слова «чернуха», применяемому противниками остро социальных высказываний к такому русскому режиссеру как Звягинцев. Лично мне не показалось, что такой ярлык выглядит органично на «Тихой ночи», все же семья из фильма Домалевского не лишилась человеческих черт и чувств напрочь, это просто растерянные «заблудившиеся люди», но ничто не говорит о том, что выхода для них нет. Впрочем, к фильмам Звягинцева я тоже никогда такой неприятный термин не применяла, хоть далеко не все из них оценила высоко. Зато обоих режиссеров объединят нечто иное — важность высказывания на фоне хорошо продуманного визуального отображения его, наполненного символизмом. Врезающееся в память кино, задевающее чувства. Яркое начало Домалевского в режиссуре, справедливо отмеченное в Польше наградами. Буду за ним следить.