Жёлтый песочек (2017)

1930-ые годы. Машина ГАЗ-АА везёт заключённых на расстрел. И как-то не вяжется это с ожившей вокруг природой: вокруг благоухают поля, не умолкают птицы… А шестеро смертников отсчитывают свои последние часы. Машина НКВД работает чётко и отлажено. «За шпионские связи с польской разведкой» задержаны: счетовод Валерьянов, вор из Москвы Зайковский, поэт Феликс Гром, рабочий-партиец Шостак, деревенский мужик Автух и следователь НКВД Сурвило…. План по ликвидации «врагов народа и шпионов» полностью выполняется и перевыполняется, а родная страна может спать спокойно.

В то время как весь фильм легендарная «полуторка» следует к месту своего назначения, нам описывают историю каждого из её пассажиров — как те попадают в застенки НКВД и подписывают признания, их отношения с властями. Впрочем, А. Турович делает это как-то схематично и непоследовательно. Образы героев вышли картонными, оттого их судьбой совсем не проникаешься. В итоге вместо того, чтобы сопереживать увиденному действию задумываешься лишь над тем, какой из очередных общеизвестных и давно набивших оскомину штампов последует дальше. Не спорю, белорусы не должны забывать о сталинских репрессиях и Куропатах (где было расстреляно около 300 тысяч человек), которым, собственно и посвящён сам фильм. В этом плане картина заслуживает уважения, однако то, как данная идея выполнена — актёрская игра и режиссёрские приёмы — вызывает сожаление.

Фильм снят по рассказу Василя Быкова, далеко не лучшему в его литературной карьере. Известный белорусский писатель старался «раскрыть глаза» простого народа, показать всю черноту адской сталинской машины, однако на фоне огромной массы подобной литературы «разоблачения», так популярной в 90-ые, «Жёлтый песочек» выглядит лишь сырым наброском — своего рода черновиком к более глобальному произведению. На заключительном этапе творчества В. Быкова всё больше ощущалось потеря литературных достоинств писателя, а его рассказы приобретали некую схематичность. В фильме, как и в его литературном аналоге, прослеживается явное стремление к обобщению. И если через отдельные судьбы великий белорусский писатель пытался представить жизнь всего народа в суровые 1930-ые, то в фильме А. Туровича подобного не ощущается. Кинолента полностью состоит из штампов, давно приевшихся как в российском, так и европейском кинематографе. В этом плане «Жёлтый песочек» ничего нового не проявляет, а скорее является своего рода откатом к «откровениям» перестроечной эпохи.

Герои действуют несколько неестественно и непоследовательно. Следователь НКВД избивает заключённого, а уже через секунду счетовод Валерьянов бодрым голосом соглашается подписать признание. Быстро оживая, буквально подскакивает к столу с бумагами. Шестак — бывший работник депо, а теперь «шестёрка» следователей, бдительный член ВКП(б), что старательно сдаёт каждого заключенного, с которым общается. Впрочем, расчёт на благодарность НКВД не оправдался и «машина» съедает собственного верного служаку. Актёр, как и большинство остальных в киноленте, играл совсем без эмоций, просто отчитывая свои слова перед камерой. В фильме в роли бывшего следователя НКВД Сурвило снялся и сам режиссёр, продюсер и автор сценария Алексей Турович. Лично меня раздражало, как его герой всё повторял «Да заткнись ты!» — всем и каждому.

Единственное, что имеет хороший психологический эффект — машина, что на протяжении всего фильма едет к пункту исполнения приговора. Выделил бы игру «польского шпиона Млынеца» — московского бандита, что скрывался от наказания в Минске, да следователя, который его допрашивал — единственный актёр, что играл естественно и довольно прилично.

Чего совсем не понимаю, так это той ситуации, которую пытался представить режиссёр во время проката фильма. Каждый сеанс А. Турович превращал в своего рода политический митинг против власти, пытаясь экстраполировать рассказанную Быковым историю на современную ситуацию, что, по меньшей мере, выглядело глупо. Складывалось впечатление, будто съёмки фильма были и задуманы лишь для того, чтобы в очередной раз «помитинговать», да «разоблачить», тогда как у «Жёлтого песочка» при ином подходе могла получиться вполне приличная судьба. В итоге прокат свернули, но иным, похоже — только этого и надо было, ведь амплуа «обиженного» — давно проверенный, но неэффективный метод белорусской оппозиции.