Агония (2016)

Венский парень по имени Алекс активно занимается спортом и попивает протеиновые коктейли, подолгу смотрится в зеркало, в тщетной надежде однажды превратиться из унылого дрища в атлетически сложенного и физически сильного человека. Его земляк Кристиан, тоже далеко не Аполлон, хочет стать успешным юристом. Родители обоих не слишком обременяют себя верой в светлое будущее детей, равно как и элементарной духовной поддержкой. На фоне их молчаливого согласия и равнодушия остальных, выпадение молодых людей из привычной обстановки приобретает угрожающий характер.

Дэвид Клэй Диас, режиссёр с парагвайскими корнями, продолжает традицию исследования проблем молодёжи, успешно опробованную некогда Кларком и Ван Сентом, и подводит под неё тех, кого, следуя хронологии известной теории, можно назвать «миллениалами в остатке», т.е. родившимися примерно в середине 90-х годов, на исходе соответствующего поколения. Действие его фильма происходит в нынешней Австрии, которая, при ближайшем же рассмотрении, оказывается до неприличия схожа с той, о которой зрителям рассказывал ещё Ханеке. Не мудрствуя лукаво, режиссёр обращается к местной криминальной хронике, отыскивает там незаурядный случай и даёт ему новую жизнь в своём фильме.

Здесь присутствуют две параллельных сюжетных линии, посвящённые разным людям и имеющие лишь вероятную возможность пересечения. Как таковая, интрига сохраняется до самого финала, хотя, при достаточном внимании к деталям, вопрос о жертве и палаче становится очевидным ещё до развязки. Да и отвлечься здесь особо не на что, поскольку холодный и совершенно далёкий даже от лёгкого устремления в романтическую плоскость авторский стиль создаёт достаточно напряжённую атмосферу.

«Агония» – это не фильм о насилии как таковом, хотя последнее вплетено кроваво-красной нитью в его бесхитростный сюжет. Прежде всего, это выхваченный эпизод из жизни современного общества, поглощённого собственным болезненным состоянием и всё больше выбирающего в пользу зла, следуя инстинктам самосохранения. Наглядными проявлениями такого существования являются ненависть и агрессия, выплёскиваемые в самых разных формах и количестве. В этой ситуации режиссёр справедливо обходится без излишней персональности, ведь для этого существует бесстрастное телевидение и другие источники информации. Только кому она нужна? Люди среднего и старшего возраста, будучи основной целевой аудиторией теленовостей, привычно плюются и ругаются в голубые экраны, чтобы в следующие полчаса благополучно забыть ненужный негатив. Те же, кто помладше, и вовсе пропускают подобное мимо ушей, не замечая упрямого статистического вывода о том, что наибольшая доля насилия приходится именно на представителей молодого поколения, включая несовершеннолетних.

Психопатичный Алекс и интровертный Кристиан, как потенциальная часть этой печальной статистики, идеально воплощают в себе два вышеупомянутых симптома. Но есть и другие, более скрытые факторы – страх и стыд. Так уж повелось, что заметить их у себя людям куда сложнее, чем те же агрессию или ненависть. При этом, я лично твёрдо уверен в том, что у Алекса и Кристиана имеются все четыре мотива существования, хоть и с разной степени выраженности. Если взять и гипотетически разложить их внутренний мир на части, отбросив диаметральную противоположность характеров, взгляды на жизнь и прочие общественные условности, в сухом остатке мы увидим именно эти четыре симптома, определяющие способ выживания в условиях губительной среды. Вот здесь бы и выяснилось, у кого в потенциале больше истинного зла.

Нетрудно догадаться, что Диас, будучи приверженцем негласной традиции режиссёров социального кино, оставляет открытым пресловутый вопрос о причинности совершённого одним из главных персонажей насилия. Подобная схема порой ужасно раздражает своей стереотипностью, но, с другой стороны, человеческое зло слишком уж многогранно и сложно для представления, так что даже кино, как сугубо творческий механизм, вряд ли способно дать этому фундаментальному явлению идеальное объяснение. Но у фильма Диаса имеется одно безоговорочное преимущество: он наглядно показывает самую страшную сторону человеческого зла – его спонтанность. Названный друг может оказаться хладнокровным преступником, долго и тщательно скрывавшим свою ненависть к миру и однажды использовавшим подходящий момент для деструктивного акта. Официальные расследования обычно не вдаются в подробности таких дел, ограничиваясь пустыми фразами о неясности мотивов преступника. И люди у телевизоров получают повод в очередной раз плюнуть в голубой экран и поставить своим потомкам неутешительный диагноз.