Погода в замкнутых пространствах (2015)

Идея снять фильм о работе благотворительной организации в эпицентре военных действий посетила режиссера Изебеллу Штевр ещё в 2003 году, задолго до того, как место столкновения беженцев и доноров, христиан и мусульман, «своих» и «чужих» перенеслось на европейский континент. Однако именно сейчас блестяще показанная история Доротеи Нагель, занимающийся благотворительными проектами в арабской стране, приобретает особое звучание.

В «Погоде в закрытых пространствах» существует, на первый взгляд, два чуждых друг другу измерения: первый — мир хаоса и войны, нищеты и пыльных пустынь, второй — фешенебельный отель, занятый европейской элитой в дорогих нарядах, где день ото дня проходят рабочие вечеринки в атмосфере непринужденного комфорта. Что может объединять европейцев, едва ли ведающих об ужасах голода и впадающих в дрожь от звуков выстрелов, и тех, кто перманентно живет в состоянии выживания? Как минимум то, что деятельность первых не возможна без самих получателей помощи. Так ожидание открытия границы становится метафорой долгожданного разрешения на работу, оправдания смысла одиссеи в чуждый арабский мир.

Однако за внешним шиком кроется экзистенциальная бесцельность существования главной героини. Так сильная, самодостаточная Доротея постепенно превращается беззащитную, уязвимую и хрупкую женщину. Не имеющая эмоциональной связи с Родиной и не способная бежать от себя и вдали от неё, она всё больше страдает от пустоты и одиночества, впадая в эмоциональную зависимость от юного любовника и их алкогольных вечеринок. Тем временем, реализация её проекта, требующего поиска достойных кандидаток на учебу в Европе среди юных беженок, постепенно отходит на второй план, и в какой-то момент она вовсе теряет контроль над происходящим.

Однако граница наконец открывается, и измотанная, обманутая женщина просится сесть в машину UNHCR и едет в сторону блокпоста. Она укутывает себя в теплый плед поверх шёлкового платья, и усталые глаза смотрят на разрушенные войной постройки и выжженные солнцем поля. Мир комфорта закрытых пространств оказался куда более хрупким, чем реальность вовне. Реальность, которую теперь предстоит заново отстраивать из руин.