Маска Сана (2015)

Что отличает людей? Одну нацию от другой. Цвет кожи, язык на котором говорит народ, самобытность культуры ставшей олицетворением. И продолжать в перечислении звеньев можно ещё и ещё. Но остановимся. Претерпевают ли атрибуты изменения? Цвет кожи едва ли. Разве что при смешении наций. Вливании одного социума в другой. А язык? Это наиболее подвижный, более чувствительный механизм вбирающий в себя новое и утрачивающий изжитое. Культура, лишь в замкнутости системы подвержена меньшим преобразованиям. При «обмене», обогащении новым, способна к вырождению, деградации. Попадёт ли она в плен к более сильному или будет противиться, противостоя неприятием, зависит от сменяющих поколение последователей-наследников. Дорого знание отцов — оберегайте сохраняя вверенное. Подражаете чуждому? Утратите самобытность.

Именно к культуре, наследию предков обращён режиссёрский взгляд в этом фильме. Африканское буше слепящим солнцем в нас с экрана. Негроидная раса запада континента нам в ознакомление. Из парижского кабинета Франции нас переносят в нынешние реалии Мали. Этнографический экскурс на полтора часа обозрением.

Шаг за шагом зритель ступает за Бакари. Когда то давно, вместе с отцом он покинул Родину, женился на белой женщине, преподаёт студентам экономику. Успешен? По меркам Запада — более чем. И вот десятилетия спустя обстоятельства возвращают его к корням. Маска антилопы, найденная родителем при подготовки выставки африканской культуры, привезена им в рюкзаке. Мужское начало олицетворяет она. И сломанный рог, один из двух, как метафора пути избранного последователями народа. «Оторвыши», блужданием по незнакомым лабиринтам сакрального знания поколения приоткрывшейся завесой пояснением. Так кто же он? Здесь он — неразумное дитя. Не ведает, что творит. Не осознаёт, что делает. Не отдаёт себе отчёт — какие последствия способен на себя навлечь.

Едва-едва, вскользь, духовное наследие народа догонов с церемониями масок, ритуальными обрядами, танцами чехарды экскурсией. Врата ли в потусторонний мир открываются пред нами? Умершие ли соплеменники готовы вторгнуться в мир живых? Или развлекательное шоу, по нынешним меркам понимания отжившего, мы наблюдаем? Крупицы ли знаний сокрыты посвящёнными или привлекательный анахронизм созерцаем? Всего вдоволь.

От человека к человеку идёт Бакари. От разговора к разговору. От города к деревне. От поселения к поселению. К истоку порождения. К началу начал сущего. Неужели нашёл? Неужели обрёл?

И окончание ленты — прямой дорогой меж двух водоразделов. Без петляния, просто. Лишь мы всё усложняем. Люди. Сами.

Так что же Бакари? Судя по склонённым коленям и радости на лице, ему многое открылось. Путь его светел. Не тропой идёт, продираясь на ощупь, магистраль под ногами. Блуждания закончены. Недоверчивые взгляды не сверлят спины.

Достаточно специфичное кино. Эффект зрелищности здесь едва ли не сведен к нулю. Это почти документальный сюжет с минимумом игровой пластики. Режиссёр сделал всё возможное чтобы не отвлекать зрителя от основного, проходящего пунктиром по сюжету — бесценного наследия пращуров.

В полноту впечатлений от картины я добавил для себя просмотр материалов по маскам Мали. Информационное пространство нынешнего времени это позволяет сделать легко. Горизонт понимания, расширился.

7 из 10