Чудеса (2014)

«Чудеса» -квазиитальянское кино. Дело не в языке и пейзажах. «Чудеса» - наследник всего итальянского кинематографа сразу- всех его стилей, направлений, поисков. Вот уж у кого корни крепки- так у Аличии Рорвахер. Все свои жизненные и творческие силы она взяла у родной земли, у родного кино. То, что на такой плодородной почве выросло чудо-дерево, неудивительно. Это- запланированное, обыкновенное чудо.

Итальянские писатели одними из первых в мире догадались, что высокие чувства, искренние страдания и духовные искания могут быть присущи не только аристократам и горожанам. Джованни Верга и Луиджи Пиранделло еще полтора столетия назад вгляделись в жизнь глухой итальянской деревни и нашли там и высоты духа, и подлинные богоискания, и бездны падения. Веризм литературы аукнулся спустя полвека неореализмом в кино. Униженные и оскорбленные, обездоленные, нищие стали главными героями кинематографа. В «Чудесах» весь антураж от Росселини, де Сика, раннего Висконти. Глухая деревня с ее скромным, если не сказать, убогим бытом, ежедневным рутинным трудом, пчелы, рыбы, томаты, каменные изгороди, пыльные проселочные дороги, мастерские с унылыми пустыми бетонными стенами, родной дом, в котором большое семейство живет как квартиранты- все не на своих местах, все временно, неустойчиво- вот фон картины. Стесненность, скромность, скудость быта неореалисты рисовали острыми безжалостными штрихами черного карандаша по бумаге. Рорвахер быт рисует кисточкой с помощью акварели. Да, необустроенность, да неуют, но все-таки у детей сейчас отдельная спальня, в гараже стоит автомобиль, а то, что мастерская выглядит как место, откуда только что ушли штукатуры- так ведь и производство томатной пасты семейство ведет полулегально- тут не до дизайна. Отец семейства ночует на улице не потому, что дома места не хватает, а потому, что жарко. У отца четверо дочерей. Старшей –Джельсомине- 14. Время осознания своей собственной самости, время строить планы на жизнь. Ничего кроме пчел и томатов Джельсомина в своей жизни не видела. Есть шанс, что и не увидит, так и будет до конца дней обречена на труд своих предков.

Предки. Деревня стоит в знаковом историческом месте- здесь археологи нашли следы поселения древних этрусков. Еще одна значимая тема итальянского кино: мы- не пыль на ветру. В «Хаосе» у братьев Тавиани по новеллам Пиранделло в лицах крестьян, проклинающих свою нищую Сицилию, все время проглядывали черты то потомков гарибальдийцев, то борцов за независимость Италии от австрийской оккупации. Рорвахер пытается разглядеть корни еще более глубокие- этрусские. Но делает она это, мешая эмоции и стили. Поиски древней идентичности ведет в фильме телевидение. И совсем не канал «нэшнл джиографик». Развлекательное шоу приезжает в глухомань, чтобы превратить нынешних обитателей древнего поселения в своих предков.

Телевидение- как исчадие ада, рассадник, пошлости, поверхностности, глупости- кто из итальянских кинематографистов это не рисовал маслом. Феллини в «Джинджер и Фред» сокрушался над выхолощенностью телешоу двойников, Скола в «Мы так любили друг друга» подчеркивал малообразованность и несправедливость создателей телевикторин. Рорвахер все это помнит. И, не горя любовью к телешоу, все-таки не сравнивает устроителей этрусского телешоу в глубинке с землей. Конечно, глупо обряжать Монику Белуччи в «этрусские» наряды, сделанные из дешевого пластика и увенчивать это идиотским платиновым париком, похожим на паклю. На фоне нетронутых скал и крохотных горных прудиков эта бутафория смотрится особенно непотребно. Но Моника Белуччи, даже обряженная как пугало, сохраняет обаяние, человеческий интерес к героям и искреннее участие к людям- труженикам. В этом вся акварель Рорвахер: с одной стороны густой насыщенный оттенок фантасмагории: реальные современные рыбаки, пчеловоды, виноградари в дурацких попсовых «исторических» нарядах этрусков. С другой стороны, нежнейшие оттенки неявных смыслов: то ли лица предков проглядываются за этими туниками, то ли современники в этих одеяниях становятся значимее, обретая надежную историческую почву под ногами.

Рорвахер ни в одном кадре ни за, ни против. Она никого не бичует, не клеймит, даже особо не сострадает. Чего сострадать: жизнь как текла в этих краях своим чередом до телешоу- так же и потечет дальше. Оставит грандиозное по местным меркам событие круги по воде жизни- так ведь и разойдутся они, не оставив следа. Останутся только море, пчелы, да помидоры. Тени забытых предков, ожив на один вечер перед телекамерами, вновь упокоятся в вечном ландшафте и неизменном жужжании тысячелетней пчелы.

Останется ли Джельсомина в родном краю? Все может быть. Почти наверняка бы осталась, если бы не новые времена, не новые веяния. В семью на перевоспитание привозят подростка из Швейцарии. Он ни слова не говорит по-итальянски. Он не терпит чужих прикосновений. Большая Европа без общего языка. Юный швейцарец –ровесник Джельсомины. Криминальное прошлое, безязыкость, внетактильность. Контакт один- поколенческий. Ровесники понимают друг друга без слов, жестов и прикосновений. Что-то возникло между мальчиком и девочкой. Мальчик бродит по ночному острову в одиночестве, пока все участники телешоу ищут его после съемок. Люди среднего возраста в доисторических костюмах ищут представителя грядущего поколения в кромешной тьме- и в этом образе вся Рорвахер: ироничная, нежная, акварельная. Найдут. И что-то будет. Скорее всего, Джельсомину ждет город в Швейцарии. Все-таки, жить там полегче, чем в южной деревне.

А может, и не будет никакой Швейцарии. После поражения на шоу Джельсомину ждет сюрприз от отца. Едва светает. Родной унылый двор. Впереди еще один жаркий трудовой день. Но пейзаж двора изменился. Теперь его центром становится верблюд. Отец выполнил обещание, данное дочери. Двугорбый дромадер явно не в своей тарелке: он попал не в свой пейзаж, не в свою историю, не свой стиль. Все смешалось в этом мире. Неизменно только одно: пчелы. Сколько их поколений там сменилось со времен этрусков. А мед все тот же. Чудеса, да и только!

Какой удивительно трогательный, хрупкий и жизнеутверждающий фильм сняла Аличе Рорвахер! Какое у него замечательное светлое послевкусие, которое я ощутила вот так: мы здесь и сейчас, и это — настоящее чудо.

«Чудеса» — фильм о взрослении. А ещё о том, как порой сложно найти общий язык друг с другом отцам и детям. Кажется, ещё вчера Джельсомина мечтала о живом верблюде, а сегодня лишь пожимает плечами в ответ на предложение отца исполнить эту мечту: шесть лет прошло, папа, ты что, серьёзно?

Порой не в меру строгий отец горячо любит Джельсомину, свою старшую дочь. Доверяет ей самую сложную и ответственную работу на пасеке, буквально доверяет ей самого себя и, кажется, видит её единственной хозяйкой фермы в будущем. По контексту становится понятно, что дочь отвечает ему взаимностью долгие годы, но вдруг в их отношениях начинает что-то меняться. Эти едва уловимые перемены отец переживает тяжело, он растерян и пытается разобраться, в чём дело. А дело в том, что его девочка становится девушкой и понимает, что мир, который предлагает ей отец — не обязательно единственно возможный выбор в жизни. Душевная связь отца и дочери похожа здесь на тонкую золотую нить: сверкает, вьётся по земле и песку, на неё наступают другие, но разорвать её — надо постараться, так она прочна.

Джельсомина мечтает прикоснуться ко внешнему миру, такому завораживающему, ослепительно сияющему, красивому. Любит слушать современные песни, ходить в гости к обеспеченной подружке, у которой можно смотреть телевизор, пить чай с кексиками, а потом смущённо хихикать, разглядывая местных мальчиков, демонстративно рассекающих на мопедах по узеньким улочкам перед домом.

Олицетворением всего внешнего в фильме становится блистательная Моника Белуччи в роли телеведущей шоу «Сельские чудеса». При первом знакомстве женщина дарит девочке крошечную блестящую заколку из своей искусной причёски, тем самым выделяя Джельсомину, подчёркивая, что она — особенная. И Джельсомина гордо несёт это ощущение инаковости перед всем миром. Сперва отец наделяет её особыми привилегиями, а затем и эта фантастическая взрослая женщина, абсолютно чужая и неуместная в этих сельских краях, словно говорит ей — мы с тобой на одной волне.

Герои фильма переживают каждый своё испытание, но главным связующим звеном на протяжении всего повествования выступает именно Джельсомина. Нередко мы видим её, стоящей где-то сбоку, где-то на краю кадра: она молчит, наблюдает и слушает. Пока другие герои активно заявляют свои позиции, она остаётся немного в стороне: ей не положено быть взбалмошной по статусу в этой семье. Единственный раз, когда она проявляет эмоции по отношению к отцу, мы не видим её лица: режиссёр разворачивает Джельсомину к нам спиной, что делает момент особенно драматичным.

Кульминацией становится маленькое выступление Джельсомины на съёмках телешоу. Это точка, после которой мы вдруг понимаем: она каким-то чудом нашла общий язык с неговорящим мальчиком-подростком; чудом нашла смелость проявить себя на телешоу, где приветствуются кривляния и ложь; чудом смогла уговорить категорично настроенного отца принять участие в съёмках…

На Джельсомину, исполняющую свой «коронный номер», смотрят, затаив дыхание и само её существование в этом месте, в это время обличает костюмированную клоунаду шоу. Джельсомина — вот настоящее чудо, настоящая жизнь, то, что будет существовать всегда, несмотря ни на что: доброта, искренность, вера, надежда, поддержка, творчество, любовь.

8 из 10

На юге Италии живет семья отшельников — фермер Вольфганг, его жена и четверо дочерей, которые все вместе занимаются сбором и обработкой меда. Вольфганг всячески старается оградить детей от влияния внешнего мира, заставляя всех горбатиться на пасеке с утра до вечера, из-за чего у девчонок практически нет детства: под любимую музыку не потанцевать, а единственное место, куда можно хоть ненадолго вырваться — это пляж. Но однажды в их глушь приезжает группа телевизионщиков, снимающих шоу «Страна чудес», и старшая дочь семейства, Джельсомина, очарованная ведущей Милли Катеной (небольшая роль Моники Белуччи), решает подать заявку на участие в конкурсе для местных фермеров, победа в котором сулит внушительный денежный приз.

В этой картине, удостоенной Гран-при Каннского МКФ, Аличе Рорвахер самым очевидным образом использовала личный опыт, взяв за основу сюжета «Чудес» воспоминания о своем детстве, проведенном на пасеке — что особенно хорошо заметно в рабочих эпизодах, которые она воспроизводит чуть ли не со священным благоговением, всячески стараясь передать деликатность и важность подобного труда. Как и у Маттео Гарроне, ее Италия вовсе не райский сад в его первозданной красе со всеми радостями существования на лоне природы: семья живет в предельно неуютном, мрачном доме в жесткой атмосфере отцовского деспотизма, дети лишены беззаботности и рискуют моментально получить взбучку за каплю пролитого меда, а попытка выбраться из этого ограниченного мирка путем приобщения к «цивилизации» в виде группы откровенно пошлых и вульгарных, но кажущимся обитателям глубинки почти небожителями, шоуменов оказывается очередным лопающимся мыльным пузырем. Все это рассказано весьма самобытно, в ультрареалистичной манере и с предельно естественными актерскими работами, когда особенно хороши девочки с их неподдельной скромностью, робостью и наивностью — вот только ощущение от посыла Рорвахер и ее способа самовыражения все равно оказалось своеобразным и неоднозначным.

При всей аккуратной попытке передать как собственное ощущение детства, так и воссоздать мирок добровольных затворников, язык Рорвахер очень дискомфортен для зрителя, сух и тяжеловесен, а донесение заложенных идей остается несколько невнятным. По сути, разочарование героев в представителях внешнего мира, изображенных банальными бизнесменами, преследующими исключительно материальные интересы, должно убедить зрителя, что пасечники-отшельники прекрасно жили и справлялись без них. Вот только этому несколько противоречит все остальное, поскольку однозначных плюсов нет ни здесь, ни там — их быт убог, жизнь скучна и почти беспросветна, острая нехватка средств ощущается практически постоянно, несмотря на умение прокормиться собственным сельским хозяйством; в это время отец из лучших побуждений тратит кучу денег на идиотский и ненужный подарок вроде верблюда, а желание дополнительного дохода в виде привлечения к труду проблемного подростка, совершенно бесполезного, так и не осуществляется. Но, видимо, как раз в этом и заключаются чудеса по версии Рорвахер: в неудачах, проблемах, выживании, коротких моментах радости и счастья, ощущениях единства семьи, когда не страшно спать на улице под одним одеялом, потому что вы все равно вместе. Одним словом, главное чудо — сама жизнь в любом ее проявлении.

Создательница фильма «Чудеса» получившего Большой приз жюри Каннского фестиваля в 2014 году, Аличе Рорвахер как-то сравнила свою работу с камнем, брошенным в воду: «бросаешь его, и во все стороны расходятся круги». И действительно, более точное сравнение для фильма вряд ли удастся придумать. Он прост и вместе с тем волшебен человеческим, интуитивно понятным волшебством, которое, вопреки своему земному происхождению, не становится менее загадочным. Хотя, не последнюю роль в сюжете играют пчелы, существа, по некоторым версиям, инопланетные, наделенные коллективным разумом и ксенофобией, чертами, в общем-то, свойственными и главным человеческим персонажам «Чудес», а именно — большой семье, состоящей из отца, матери и четырех малолетних дочерей, которые трудятся во имя общего семейного благополучия не хуже взрослых. Отец вместе со старшими дочерьми целыми днями пропадает на пасеке, занимаясь производством меда. Мать с младшими собирает и выращивает помидоры для изготовления томатной пасты на продажу. Однажды привычный уклад нарушает телевизионная съемочная группа, приехавшая в эти живописные края, в прошлом населяемые древними Этрусками, с целью проведения телеконкурса на лучшее фермерское хозяйство среди немногочисленного населения. Старшая Джельсомина пленяется миром «извне», который до того, подобно Ане Торрент из «Духа Улья» Виктора Эрисе, могла наблюдать лишь на экране телевизора в доме у более богатой подружки, и участие в конкурсе становится ее навязчивой идеей. Помимо всего прочего, на воспитание семье отдают юного преступника, молчаливого мальчишку лет двенадцати, который вместо слов использует свист и очень боится прикосновений.

Рорвахер уверяет, что рассказала историю, навеянную собственным детством, и если это так, то такому детству можно позавидовать в плане всего того удивительного, которое можно из него вычерпать для творчества. И пусть подобные истории о быстротечности времени, детстве, безвозвратном исчезновении векового уклада жизни, и забвении, уже не раз были рассказаны в кино, «Чудеса» повторили все это удивительно нежно и, действительно, с налетом легкого магического реализма. Потому что не могут не выглядеть волшебно солнечные струи, которые играя, пьют девочки. Или верблюд, которого подарил отец дочери-принцессе своего вымирающего королевства. И верблюд этот оказывается куда чудесней среброволосой феи-ведущей, Моники Беллуччи.

Но, самое волшебное и прекрасное — концовка. В фильме «Зеркало» Тарковского есть один совершенно странный непонятный и почему-то необъяснимо печальный эпизод, когда мальчик читает бабушке книгу. Бабушка сидит за столом и пьет чай, чтение прерывает чей-то дверной звонок. Не туда попали. Мальчик возвращается в комнату, все еще держа книгу в руках, но в квартире никого нет, только на пустой поверхности стола медленно растворяется запотевший кружок от стакана горячего чая, который несколько секунд назад пила бабушка. Что это? Специфика детских воспоминаний, метафора, призванная создать эффект быстротечности времени, или обыденное чудо, которое забудется навсегда через несколько мгновений, а если когда-нибудь и возникнет в воспоминаниях, то как сон, почти стершийся из памяти и оставивший по себе лишь ощущение чего-то далекого, нереального, чудесного…

«Чудеса» итальянки Аличе Рорвахер, получившее в Каннах «Гран-при», оказались очень интересным и занимательными, простыми, но волшебно приятными. Высокопробная картина современного неореалиста. Игровое кино, поражающее своей документальностью.

История девочки, и трех ее сестер, не покладая рук помогающей своему отцу на ферме, в подпольном производстве натурального меда. Отец страшный консерватор, в какой-то степени тиран, и его главная задача это производство меда, любой ценой. Дочь со всей ответственностью относится ко всему происходящему, и готова на многое, в радость отцу. Случайная встреча у водоема с роскошной теледивой (Моника Беллучи), снимающий промо ролик очередного ТВ конкурса о провинциальном производстве, меняет ее представление о мире. Она осознает, что мир куда больше, чем кажется, и хочет вырваться из этой среды. Настаивает на участие в этом фермерском шоу, ведь дела в семье идут не гладко, а это возможность выиграть неплохие деньги, и поправить свое материальное состояние.

Рорвахер воплотила в реальность прекрасный проект, показала всю суть просто, и без ухищрений. Картина о многом, драма о взрослении, об отношениях и семейных ценностях, о угасании итальянской деревни в целом, о исчезновении традиций, о иллюзии телевидения, о взаимодействии человека с природой. Режиссер прекрасно показывает мысли, вложенные в ленту, а некая недосказанность добавляет реалистичности происходящему, практически на два часа погружая зрителя в глубинки итальянского быта. Чудовищная реалистичность картинки. Отличный пример современного авторского киноискусства.