Море (2012)

Ещё при обсуждении в «Закрытом показе» предыдущего фильма Стреляной «Суходол» (по мотивам Бунина) активно звучала рекомендация: «Если у Вас настолько своеобразное видение мира, не трогайте классику, работайте по собственным сюжетам». А в это время, видимо, уже была снята следующая картина, соответствующая этому рецепту. В сюжете ощущаются мотивы купринской «Олеси», но действие перенесено в наше время, и связь с Куприным, хотя и учитывалась автором, не имеет первостепенной значимости.

Если в предыдущем фильме она совмещала амплуа сценариста и режиссёра (что случается нередко), то теперь она ешё и оператор, так что это в прямом смысле слова её взгляд на мир. И это действительно взгляд художника. В качестве места действия выбран пустынный берег Кольского полуострова с абсолютно рыжей землёй, придающей каждому кадру совершенно необычную цветовую гамму, сопоставленную с насыщенными тёмно-синими цветами моря как основного предмета повествования и изображения. К этой игре очень часто подсоединяется сопоставление иссиня-чёрных туч(такие я до этого видел только в «Суходоле»), подсвеченных необыкновенным фиолетово-белым свечением дальней полоски горизонта с яркими восходами и закатами. Остаётся пожалеть, что видишь это чудо не на большом экране.

Второй эксперимент — соединение игрового и документального кино. Обоснование: главный герой имеет кинообразование и создаёт документальный фильм об истории берега и посёлка, о жизни, которая была до войны и в период застоя, ставшем на этих берегах периодом расцвета. Педагог Стреляной Алексей Учитель настраивал студентов на работу как в игровом, так и в документальном кино, и интервью жителей воспринимается как курсовая начинающего документалиста, который ещё не умеет снять «зажим» человека перед камерой, направляет её в упор на объект. Конечно, это сознательно используемый приём, доказывающий, что истинность этих воспоминаний весьма относительна: жизнь, какой она была раньше, невоспроизводима, она прошла, отшумела, её не оживить (при всех её достоинствах), берег умирает, молодёжи нет, Одна из важнейших составляющих в настроении фильма — тоска по уходящему, которая позволяет понять его истинную цену. В следующем поколении некому будет любоваться этими закатами и рассветами, некому будет бросать вызов морю.

Героиня фильма с её бьющей энергией и обезоруживающей непосредственностью — единственная сила, противостоящая тлению. Ею любуются, ей дивятся. Но надолго ли этого хватит? Это повествование о любви двух столь непохожих друг на друга людей вписано в историю посёлка, сопоставлено с нелёгкими, но на расстоянии кажущимися счастливыми судьбами его аборигенов. Раньше все любили только своих, героиня фильма — первая такая дерзкая. Принесёт это ей счастье?

Игра двух профессиональных актёров и бабушки главной героини, конечно, строится по другим законам, чем существование в фильме непрофессионалов. Что это даёт? Во-первых, ощущение твёрдых нравственных основ, недаром, герой клянётся бабушке, что он внучку не обидит, несмотря на её открытость и доверчивость, он и ей вполне честно обещает вернуться, хотя мы понимаем, что это лишь начальный эпизод его возмужания. В тот момент, когда он покинул берег, это стало стремительно превращаться в миф, подобный услышанному в посёлке и запечатлённому на камеру. У него ещё впереди жизнь, он ещё кем-то станет, и полученный опыт отличит его от тех, кто всю жизнь прожил в границах Садового кольца, он будет помнить, что есть Россия. Будет восторгаться её красотой, ощущать тоску, связанную с вечным умиранием и перерождением мира, как вечно живо и вечно перерождается море.

И точно так же и Стреляная вся в экспериментах, позволяющих понять и себя как талантливую творческую личность, и мир вокруг. Безоглядность поиска даёт надежду на то, что это явление в нашем искусстве состоится.

8 из 10

Напыщенные слова, философские рассуждения теряют смысл, едва оказываешься у бескрайней воды. Ощущения свободы, радости выражаются на уровне вздохов, пронзительных взглядов вдаль. Никуда не нужно торопиться, ссориться с кем-то… Только чувствовать запах латифундии, бьющейся в сетях сёмги, той иной жизни. Вокруг моря посеяны свобода, грусть, старость, мудрость. Это можно запечатлеть на камеру. Но это — лишь отпечаток впечатлений, нечто, носящее оттенок искусственности. В эту жизнь нужно окунуться. Вдохнуть её.

К фильму привыкаешь постепенно. Действия хочется несколько ускорить, заглянуть скорее вперёд. Но по мере развития событий привыкаешь и к говору жителей Северного моря, к их языку и к действиям героев.

Кинокартина показана «в две камеры»: одна повинуется москвичу, отражает его восприятие мира моря, варьирует между людей. Вторая же передаёт чувства москвича, чувства девушки-северянки, чувства тех, кого расспрашивает об их иной жизни москвич; эта камера, парит над людьми, охватывает большие пространства.

Камера москвича «схватывает» немного из того, что есть жизнь реальная. Она не передаёт запахов, звуков, мыслей.

«Жизнь как кино» не совместима с реальной жизнью. Жизнь невыдуманная, не редактированная, немонтажированная, записанная на плёнку, теряет свою прелесть. Жизнь реальная… можно ли её передать камерой, сохранив «идентичность»?