Спящий голос (2011)

Отношение испанцев к режиму Франко в чем-то сродни мнению жителей пост-СССР о Сталине. Вроде бы и Испанию из руин поднял, и в безумие второй мировой войны не дал втянуть, невзирая на практически ультимативное требование Гитлера, и национальную гордость возродил. Но в тоже времия развязал бойню на территории своей страны, разделил ее на два непримиримых лагеря, устроил массовые политические репрессии, установил жесткую идеологическую цензуру — разве что детей живьем не ел. Да и это еще не доказано. В-общем, стоило каудильо мирно отойти в мир иной, началось массовое развенчание «культа личности», то разгоравшееся, то затихавшее в соответствии с господствующими в обществе взглядами. Что не мешало, кстати, снимать фильмы, пытавшиеся рассказать о гражданской войне максимально объективно, представить ее как общенациональную трагедию, в которой нет ни правых, ни виноватых.

Фильм Бенито Самбрано, правда, к этой категории не относится. Снятый при активном содействии «Warner Brothers», «Спящий голос» в полном соответствии с современной голливудской традицией делит мир на два противоположных лагеря, один из которых белый и пушистый, другой представляет из себя инкарнацию мирового Зла. Нечего зрителям головы ломать над вечными вопросами — пусть смотрят и проникаются. Тем более, что в данном случае смотреть есть на что: драматическая история двух сестер, попавших в жернова гражданской войны, снята на редкость эмоционально и убедительно; а Мария Леон, сыгравшая роль младшей из них, обещает стать настоящей звездой. Что касается Инмы Куэста, то она в образе Гортензии настолько похожа на молодую Пенелопу Крус, что создается впечатление, будто режиссер видел на ее месте именно последнюю. Сохранить индивидуальность в таких обстоятельствах оказалось для молодой актрисы чрезвычайно сложной задачей, что, однако не помешало ей весьма достойно справиться с ней.

Но для того, чтобы история Гортензии и Пепиты превратилась в эпическую трагедию авторам фильма, снятого по популярному в Испании роману Дульсе Чакон, потребовался соответствующий фон. Который и был создан с помощью обильного поливания черными красками победителей-франкистов. Не знаю, как там было в литературном первоисточнике, но в фильме ни один из персонажей противоположного республиканцам лагеря не имеет ни единого положительного качества. За исключением пары тюремных надзирательниц — но они существа аполитичные. Убежденные же сторонники Франко — это либо тупые солдафоны, либо религиозные фанатики, либо просто маньяки-убийцы. Из чего, видимо, подрастающее поколение должно сделать соответствующий вывод. Противостоят же им даже не люди — ангелы во плоти. Рыцари без страха и упрека, готовые идти на смерть ради высших идеалов, переносящие невыносимые пытки с терпением христианских мучеников, уверенные в том, что несмотря ни на что, победа будет за ними.

Старшая из сестер именно такова. Она поддерживает в камере слабых духом, не поступается принципами и не предает идеалов. Рождение сына в нечеловеческих условиях наделяет ее такой силой, что она становится похожа на Мадонну. Что недвусмысленно подчеркнуто сценой в тюремном храме, где с помощью оптимально найденных ракурсов и освещения Гортензия с ребенком на руках выглядит сошедшей с иконописных полотен. Впрочем, с религией, как и у многих современных испанских режиссеров, у Самбрано отношения сложные. Но об этом чуть ниже. Пока же он лепит из героини Инмы Куэсты святую и ничуть того не стесняется. Потому что для земного у него есть Пепита. Милое, наивное дитя из провинции, примчавшееся в огромный город, чтобы спасти свою заблудшую сестру. Она искренне верит, что если очень постараться, упасть в ноги сильным мира сего, то они поймут, простят, увидят… Что все еще можно вернуть назад. Ей удается устроиться горничной в семью видного франкистского деятеля, в которой всем заправляет решительная и неумолимая донья Ампаро — ярая католичка и убежденная приверженица каудильо. Но ни она и никто из ее окружения не то что не в силах — просто не желают помочь Пепите, хотя на словах вроде бы разделяют ее горе. Но коммунисты должны гореть в пещи огненной — и желательно, чтобы заживо. Пепита в отчаянии находит связи с подпольем, во главе которого стоит муж Гортензии Фелипе. Но попытка придумать план по освобождению сестры терпит провал… Остается надеяться только на чудо. Которого не будет — потому что к власти пришло Абсолютное Зло, обретшее к 1940-му году слишком большую силу.

А силам Добра нужны мученики, чтобы их смерть стала искупительной жертвой, их кровь подточила фундамент Черного Замка, их жизнь стала примером для новых рыцарей без страха и упрека. Поэтому смерть Гортензии необходима. Как необходим и символический акт, когда сын погибшей Мадонны остается на руках наивной и чистой Пепиты. Которая тоже успела уже причаститься душевных и физических страданий в Темном Царстве. И здесь на авансцену выходит крайний антиклерикализм, открыто демонстрируемый Бенито Самбрано. Церковь тесно связана с Дьяволом-Франко. Значит она служит Сатане. Поэтому самые омерзительные типажи злодеев припасены для образов священников и монахинь. Отсюда же глумление над ритуалом причастия, которое устраивают приданные тюрьме «сестры милосердия», заставляя целовать ноги обряженной Иисусом куклы. Отсюда гордый отказ Гортензии от креста и молитвы перед казнью. В таком контексте он воспринимается не как сознательный жест убежденной коммунистки, а как сакральный обряд отречения от Церкви — служительницы Мирового Зла.

И все-таки, несмотря на откровенную дидактичность и черно-белую картину мира, а может быть даже благодаря ей, «Спящий голос» производит сильное впечатление. Отказавшись от интеллигентской рефлексии и четко расставив акценты между Добром и Злом, Самбрано создал масштабную эпическую трагедию, выходящую за рамки отдельно взятой частной истории. А благодаря блестящей актерской работе Марии Леон еще и вдохнул в нее искру жизни. Поэтому в финале картины зритель испытывает настоящий катарсис, невзирая на свои политические пристрастия. А значит поставленной цели фильм добивается, заставляя пусть не думать — сопереживать героям и брать с них пример. Наверное, в Советском Союзе этот пример бы оценили по заслугам. А вот в современной России с ее бесконечным поиском правды — вряд ли.