Мельница и крест (2011)

Основным корпусом повествования является авторская интерпретация картины Петера Брейгеля «Путь на Голгофу», изображающая путь Иисуса Христа на лобное место — знаменитый евангельский сюжет. В трактовке Брейгеля, он представляет собой скопление множества людей. Среди них как непосредственные участники разворачивающегося действия, так и любопытные граждане. Христос изображен в центре картины и одновременно затерян среди других человеческих фигур.

В картине «Мельница и крест» фабулой является обычная жизнь крестьянства. Особенностью драматургии произведения можно назвать почти полное отсутствие диалогов и речи крестьянского населения, весь сюжет и действие мы наблюдаем через грамотно подобранный звукозрительный образ, наполненный шумовым сопровождением. Данный приём характеризуют образ крестьянства, как безмолвствующего большинства. Речь есть у дворян и лиц власти, именно они представляют в фильме голос.

Сначала в фильме мы видим безмятежность и спокойствие персонажей, их обычную деревенскую жизнь. При этом, параллельно фильм изредка переключается на кадры, где мы видим едущих по полю солдат — как мы узнаем позднее — это испанские наёмники. Далее, в толпу радующихся и отдыхающих крестьян вторгаются эти солдаты, хватают одного из молодых парней, который до этого сидел со своей девушкой и отдыхал. И колесуют его, создавая аналог Голгофы. В данном кадре мы можем увидеть аллюзию на солдат Римской Империи и сюжет казни Христа. А также, более общий акцент на мотиве вседозволенности по отношению к обычным людям из простых крестьян. И к тому же, выбор именно этого молодого парня был не случайным. До этого, нам показали зарождение новой жизни, новой семьи, через действие по переносу хлеба девушкой под подолом: здесь мы наблюдаем метафору о зачатии, вынашивании и рождении ребёнка. Этот парень был отцом. Поэтому сцена его гибели также раскрывает мотив разрушения семей войной. Дети остаются без отцов, а жёны без кормильцев.

Далее, нас переносят в диалог банкира из Антверпена, контрапунктом к которому также является висящий на колесе парень.

После, идёт монолог художника, который рисовал эту картину. Он помещает Христа в центре, но при этом он теряется в толпе, отдавая крупный план тому, кому дали просто нести этот крест — Симону.

Автор картины и фильма поднимает вопросы переменчивости толпы и государства. Как могут одни и те же люди сначала восхвалять, а потом вести на казнь. В целом, образ Иисуса Христа в фильме интерпретируется и с Реформацией. Как Иисуса вели на казнь, так и католическая церковь уничтожала все признаки религиозного инакомыслия. Образ этого также автор отчасти передаёт и в мельнице, которая является подобием чистилище между раем и адом. Эта же мельница является орудием церкви, перемалывающим человеческие жизни в угоду своим желаниям и абсолютно глупой вражде, в которой католики и протестанты абсолютно забыли, что всех их объединяет Христос. И в этой борьбе, люди потеряли Иисуса, он стал для них всего лишь тенью.

Ненавижу фразу «это кино не для всех», особенно, когда ее многозначительно произносит моя подруга из кинопроката. Но за эту наводку ей благодарна. Хотя что-то стала понимать только с третьего просмотра.

Вообще-то я люблю быстродействие, лихо закрученный сюжет, сложную интригу. Ничего этого в фильме польского режиссера Леха Маевски нет. Пересказывать его так же бессмысленно, как «Андрея Рублева» Тарковского. Поэтому постараюсь передать свое ощущение, которое у одних, возможно, вызовет желание посмотреть фильм, а у других это желание отобьет. И это — нормально!

Лех Маевский экранизировал, а, точнее, оживил с помощью 3D-технологии и специальной камеры картину Питера Брейгеля «Путь на Голгофу», написанную художником в 1564 году. Сама картина, хранящаяся в Венском Музее истории искусств, у неискушенного, но внимательного зрителя может вызвать закономерный вопрос: «Художник, часом, ничего не попутал? Голгофа вроде бы южнее… И народ одет как-то не по-библейски…»

Учитывая пожелания заказчика, художник переносит евангельское событие в современную ему Фландрию, переживающую тяжелые времена испанского владычества: «Итак, это могла быть группа святых, возвращающихся из прошлого, чтобы оплакать судьбу Фландрии». Виселицы и пыточные шесты с колесами на картинах Брейгеля — примета времени. Испанская инквизиция в прямом смысле выжигала и вырезала несогласных с догматами католической церкви: «Костры не угасали; монахи, более умевшие жечь реформаторов, чем опровергать их, поддерживали огонь на кострах, подкладывая человеческое мясо». На родине художника протестантов оказалось столько, что смертный приговор был вынесен всем жителям Нидерландов.

Таков исторический контекст картины и фильма, в основе которого — книга «Мельница и крест», написанная исследователем творчества Брейгеля Майклом Гибсоном.

Лех Маевски не стал ограничивать себя историей создания шедевра, а показал судьбы десяти персонажей картины, в том числе самого художника и его жены (Йоанна Литвин), заказчика картины Николаса Йонгелинка (Майкл Йорк), Девы Марии (Шарлотта Рэмплинг), которая говорит странные и тревожащие душу слова о своем сыне (особая благодарность режиссеру, что оставил его образ за кадром): «Он стал угрозой каждому самодуру, которого не волнует ни Бог, ни человек, а лишь собственная убогая незыблемость и сила».

Брейгель в исполнении Рутгера Хауэра, мистически похожего на своего великого земляка, начинает творить прошлое из настоящего: продумывает композицию картины, подбирает персонажи, одевает их, заботливо расправляя складки на одеждах, расставляет, как шахматные фигуры ему одному ведомой партии… Спаситель, которого собираются распять на кресте испанские солдаты — убийственный аргумент художника против инквизиции.

Актёры в соответствии со стилистикой фильма играют оживших героев живописного полотна. Компьютерная графика, с ювелирной точностью воссоздающая детали картины, настолько органично вплетена в интерьеры мельницы и крестьянских домов, снятых в исторических местах Польши и Чехии, что чувствуешь себя внутри событий. Красота каждого кадра завораживает — хочется растащить фильм на скриншоты.

В фильме почти нет слов и музыки: в основном звуки — смех, ржанье, карканье ворон, скрип колес и жерновов. Мы смотрим вокруг глазами Художника — его шкодные дети, их бесконечно терпеливая мать, люди, преследуемые и жестоко убиваемые за какие-то неведомые нам прегрешения, флиртующие мужчины и женщины — лишь персонажи будущей картины. И над всем этим — Мельник, бесстрастно взирающий на людей с головокружительной высоты Мельницы.

Почти не различимый на полотне, в фильме Мельник играет одну из главных ролей: движением руки он останавливает время, давая возможность Художнику перенести на холст придуманную и выстроенную им реальность. Создатель идет навстречу Творцу, если Ему это угодно.

Режиссер буквально следует идее Питера Брейгеля о том, что время статично — распинают «здесь и сейчас», только меняется ландшафт, фасон мундиров людей, делящих одежды, и вид орудий, пронзающих плоть. Все остальное неизменно, как и нелепый, жуткий танец толпы, завершающий фильм — «и в итоге именно невежество, косные обычаи и нравы одержали победу, и я уже ничего не понимаю».

«Зачем мне смотреть Брейгеля или Босха? Потому что они мастера. Творцы! Как они работали, как писали — попробуй, повтори! Не получится. Поэтому их нужно разделить, положить отдельно — они создавали мир, но они собирали его из мирской суеты. Вот что значит быть художником или даже гением», — сказал как-то Лех Маевски.

У него получилось. Получится ли у нас хотя бы задуматься над всем этим?

Признаться, к моменту просмотра этого фильма я была совершенно не готова к тому, что увижу. И это несмотря на то, что поразить меня продуктом кинопроизводства на основе художественной живописи было трудно: первое, что приходит на ум — Куросава со своими «Снами» и Вебберовская «Девушка с жемчужной сережкой».

Первые полчаса я вообще недоумевала по поводу того, зачем вообще нужно было искать фильм с оригинальной аудиодорожкой: мне казалось, что даже в «Чайке по имени Джонатан Ливингстон» слов больше. Ты слышишь всё, что угодно — шум ветра, топот копыт, возню детей, скрип дверей, квохтанье домашней птицы… — всё, кроме человеческой речи. С первых же минут впадаешь в заданный ритм, неспешный, словно ход застывающего времени, но при этом напряженный, как еле уловимый гул в небе перед грозой. Вообще, появляется ощущение, будто находишься в каком-то дурдоме, где люди, словно тени, существуют под воздействием медикаментов. Но что-то не дает руке взять пульт и остановить происходящее. И это что-то — совершенная эстетическая красота на экране. Мозг, словно парализованный, нисколько не спешит прекратить это тихое безобразие, это безмолвное сумасшествие только по одной причине — глаза под угрозой расстрела отказываются подчиняться мозгу. И мозгу, как органу вполне себе здравомыслящему, сие абсолютно ясно.

Представьте себе, что вы зашли в музей. Не пошли в музей на экскурсию, а по воле доброго волшебника дождливой осенней ночью забрели в художественный музей, так, погреться и переждать дождь. Волшебник тут обязателен, ибо кто вас пустит в музей ночью, не правда ли? Ну так вот, вы ходите по пустым, тихим залам в полумраке, слышите только эхо собственных шагов и вдруг картины на стенах начинают оживать. Они не говорят, но каждая рассказывает свою историю. И одна такая история полностью захватывает вас, захватывает настолько, что вы не в состоянии пошевелиться и уж тем более уйти. Вы просто не можете уйти, даже если уже утро и дождь закончился, даже если охранник настойчиво вас просит об этом — вам нужно, почему-то просто необходимо дослушать и досмотреть эту историю до конца. Эта история банальна: она о том, как пекут хлеб, растят детей и пасут скот; и она вечна, потому как показывает, что такое человек в своей жертвенности, жестокости, любви, доброте, алчности… о том, какова природа его, которая не меняется на протяжении тысячелетий. Эту историю вы знаете наизусть, она по факту библейская, но она по-прежнему не отпускает вас, потому что по сути она — о вас.

Передать визуальное удовольствие от просмотра этой работы очень трудно, так как удовольствие это несоизмеримо с моими скромными способностями к описанию. Каждый кадр хочется остановить и разглядывать. Лица, костюмы — всё как-будто сошло с полотен шестнадцатого века. И после просмотра очень непросто войти в обычный ритм жизни. Даже оглянувшись вокруг себя, не сразу понимаешь, что вернулся во времени вперед. Этот фильм может нравится или не нравится, его кто-то поймет или не поймет, или поймет не до конца, но вряд ли кого-то он оставит равнодушным. Более того, такого рода картины надо пересматривать, хотя бы раз в пять лет, и уж точно показывать детям, достигшим определенного возраста, для всеобщего развития.

10 из 10

Тысячи и тысячи людей посещают миллионы музеев и выставочных залов мира, кто-то ради эстетического удовольствия, кто-то просто ради знакомства с произведениями искусства самых знаменитых художников мира. Однако мало, кто когда-либо задумывался над героями этих картин. Взял ли их художник из головы, сочинил ли он их в совеем воображении, или все-таки картина может быть основана на реальных событиях? Одной из таких картин стало полотно, принадлежащее руке нидерландского художника Питера Брейгеля, с необычным названием «Путь на Голгофу», герои которого нашли свои буквальное воплощение в кинофильме польского режиссера Леха Маевского «Мельница и крест».

Сюжет

Сюжет фильма представляет собой фантазийное представление судеб героев картины, включая самого художника Питера Брейгеля, который становится не только автором, но и невольным свидетелем событий, запечатленных позже на полотне.

Игра актеров

Честно говоря, для меня представляет особую трудность судить об игре актеров конкретно в этом фильме, поскольку как таковой игры в картине не было. Можно выделить только три персонажа, на которых было остановлено внимание. Во-первых, это сам Питер Брейгель в исполнении Рутгера Хауэра. Откровенно, я никогда не симпатизировал этому актеру, однако именно благодаря нему кино стало более ярким. Шарлотта Ремплинг, исполнившая роль Марии, матери «Христа», не продемонстрировала особой игры. Если Рутгер Хауэр мог сказать что-нибудь в кадре, то голос Ремплинг мы можем услышать исключительно за кадром.

Режиссура

Вне всякого сомнения, картина «Мельница и крест» — это кино на любителя. Ни каждый сможет выдержать полуторачасовое действие. Режиссер Лех Маевский не ставил изначальной задачей ввести ряд параллельных сюжетных линий. Да, мы видим жизнь героев картины, но мы видим не интригу, а обыденную жизнь жителей средневековых Нидерландов с их бытом, привычками и образом жизни.

Сценарий

Сложно сказать, с какой степенью сценаристы консультировались с историками. Можно лишь отметить, что зрителю предстанет возможность увидеть жизнь нидерландцев под властью испанцев. Так, например, запомнился момент, в котором несчастного жителя по неясным причинами испанские солдаты до полусмерти избивают на виду у его жены, а затем привязывают к колесу на столбе. Еще впечатлили эпизоды с крестьянкой, которая вынуждена одна воспитывать несколько детей.

Работа оператора и визуальные эффекты

Я посчитал не упускать из виду эти две детали фильма, так как они произвели необычное художественное составляющее. Операторы сам Лех Маевски и Адам Сикора снимали кино под строго фронтальными ракурсами на фоне нарисованного пейзажа. Тем самым создавалось впечатление, что герои еще чуть-чуть и станут героями картины, слившись с этим пейзажем.

Итог

Еще раз повторю, что «Мельница и крест» — это специфическое кино, и примет его не каждый зритель. Если его и относить к какому-либо жанру, то скорее к научно-популярной картине, нежели художественной. Таким образом, все, кто предпочитают просмотр классических артхаусов, то обязательно посмотрите это кино.

Словно оживший холст или гравюра, фильм поражает своим визионерским мастерством, проникновением в святая святых европейского искусства 16 века. Просто дух захватывает от того, как современные технологии могут «воспроизвести» брейгелевские шедевры, причем с наивысшим уровнем художественности, уже в одном только этом картине нет равных.

Подобно книге француза Клода-Анри Роке, фильм скорее предлагает путешествие в страну брейгелевских сновидений. При том, что дух времени в картине передан с исторической достоверностью, это ни в коем случае не реконструкция и не исторический фильм. Автор пытается передать интонацию, тональность, общее ощущение от картин Брейгеля. И, по моему мнению, подобный опыт куда ценнее.

Отмечу также определенный строй картины, монотонный, гипнотический. Связано это с выбранным сюжетом, несение креста (чего не могло бы быть, например, в пословицах). И хотя обе картины переполнены людьми, суматошность не должна идти в ущерб смысловому посылу. Не случайно в фильме процессия на миг замирает, чтобы дать художнику время воплотить задуманное.

Интересно наблюдать за Брейгелем. Прилежно, словно паук, подходит он к своей работе, черпая вдохновение в своем окружении. В какой-то момент грань между творчеством и реальностью начинает стираться — за окошком знакомые нам по картинам пейзажи, так кто же их автор — Брейгель или природа? Кто кому здесь подражает? Ну, раз уж мы находимся в сновидении, то, пожалуй, это сама природа преклонила колени перед художником. Это его мир.

Что же до притчи, то есть во всем этом некое безвременье. Кажется, что за полтора десятка веков мир совсем не изменился. История повторяется в очередной раз. Спаситель распят испанцами (читай — римлянами), Иуда с тридцатью серебряниками повешен, в то время как народ в лучшем случае занят насущными делами. А колесо все вертится…

10 из 10

Behind every great painting lies an even greater story» или «За каждой великой картиной лежит еще большая история» — так гласит слоган фильма «Мельница и Крест». Действительно, сюжет, положенный в основу картины Питера Брейгеля «Путь на Голгофу» является одной из самых судьбоносных в мировой истории (кто не знает, Голгофа — это холм, на котором был распят Иисус Христос). Это маленькое человеческое действо, вызвало мощнейший резонанс в мире, определив на веки судьбы многих людей. Но Лех Маевски, считает по-другому: в своем фильме он утверждает, что это событие не явилось судьбоносным, что люди, так же как и ранее — забудут его, продолжат увязать в трясине будней, будут петь и танцевать. Помнить будут лишь близкие люди, будет помнить история.

Фильм пропитан большим количеством символов и отсылок к истокам христианской веры. Некоторые откровенно бросаются в глаза, другие едва примечательны. Именно это, на первый взгляд, не аккуратное нагромождение, которое запутывает разум и способствует появлению общей картины. Не понятность сменяется осознанием, вопросы сменяются ответами.

Произведение Маевски действительно можно считать анализом картины. Автор пытается расшифровать каждого изображенного героя, погружая зрителя не только внутрь картины, но и внутрь каждого персонажа, но и здесь делает это своеобразно — нет диалогов, раскрывающих сущность, есть только действо, ведь любуясь картиной этому нет места.

Это фантазия, очень смелая фантазия, ибо был большой риск ошибиться, сделать все приторно, поэтому перед просмотром имели место сомнения. Всем колебаниям не осталось места по окончанию просмотра — предположения автора, относительно героев имею место. Невольно задаешься вопросом, действительно, а может так оно все, и было. Не было места серости, лишь красочность и сочность.

Итог: стоящий просмотра фильм. Фильм — поэтичный, атмосферный и даже не смотря на то, что в нем большую роль играет религия — он ничего не утверждает и ничего не отрицает.

8 из 10

Редко в нашем прокате можно встретить фильмы подобные этому. Он удивляет с первых секунд своими прекрасными пейзажами, своими персонажами из позднего средневековья — такими натуральными и в тоже время идеализированными, сошедшими с картины Питера Брейгеля «Путь на Голгофу», и своим молчанием.

- Они так и будут молчать? — посылаю я безмолвный вопрос Леху Маевски.

- Естественно, — не менее безмолвно отвечает он мне откуда-то из варшавских пригородов.

Бью себя по лбу и вспоминаю что это картина, а не фильм, этим персонажам говорить ни к чему. Дует ветер, смеются дети, ржут лошади и ветряная мельница перемалывает зерна, дает людям хлеб, благодаря которому продолжается жизнь. Слова лишь внесли бы дисгармонию во все происходящее на экране.

Переплетение компьютерной графики с натуральными пейзажами, словно нарисованные фон и небо, герои, принимающие картинные позы — все это выглядит настолько превосходно и атмосферно, что не перестаешь удивляться тщанию создателей. Ни на секунду нельзя усомниться в том, что ты попал в картину, и самостоятельно исследуешь близлежащие высоты и деревню. И все это при практически полном отсутствии сюжета как такового. Зритель видит отдельных людей, их быт, нарисованную повседневность и сквозь эти разрозненные элементы одного целого промелькивают редкие вставки монологов самого художника (Рутгер Хауэр), в которых он поясняет идею картину и диалогов его со своим заказчиком. Картина медленно, но уверенно движется к своему логическому финалу — распятию Христа.

«Постойте, какая Голгофа? На дворе же ХVI век, Голландия!» — скажете вы? Так то оно так, но в том то и суть! И Брейгель и Маевски показывают, что трагедия спасителя не принадлежит какому-то одному времени, она повторяется век от века. И сколько спасителей распяли грешные легионеры за тысячелетия существования человечества при всеобщем бездействии и даже поощрении толпы? Одному лишь Мельнику известно. Сколько молитв уже отправлено им, а они все несут и несут свои кресты, истязаемые хлыстами, не обращая внимания на терновый венок. В XVI веке Мельник выполнил просьбу коллекционера картин и остановил время, дав Брейгелю запечатлеть происходящее. Прекрасная идея, прекрасное воплощение.

Спаситель уходит, но жизнь на этом не заканчивается, все продолжается так же как было и при нем — дует ветер, смеются дети, ржут лошади, скрежещут жернова перемалывающие человеческие судьбы, Мельник снова берется за работу с мыслью «может быть у следующего получиться просветить этих несчастных». А люди вовсе не чувствуют себя такими и все вместе пускаются плясать свои странные и смешные танцы. И это замечательно.

Когда спокойным осенним или зимним вечером станет совершенно нечего делать, мозг не будет забит повседневными проблемами и будет готов воспринимать что-то сложнее «Трансформеров», обязательно посмотрите этот фильм. Не ждите от него динамики, захватывающего сюжета и страстных поцелуев на фоне заката, он спокойный, даже скучный. Но через несколько минут его размеренность передастся и вам, атмосфера затянет, и вы не заметите, как допьете чай под финальные титры, а потом поймете, что провели последние полтора часа не зря.

Я вообще ни разу не смотрел экранизаций картин и даже представить не мог, что изображение с холста можно перенести на киноплёнку. Оказывается, если проявить изрядную долю фантазии, то можно. Что и сделал польский режиссёр Лех Маевски, сняв «Мельницу и крест».

Основой фильма послужила знаменитая картина Питера Брейгеля «Путь на Голгофу». На работе художника изображено около сотни людей, из которых режиссёр взял порядка десятка (самые выдающиеся персонажи) и попытался их «оживить», пофантазировать на тему того, что было с этими людьми до момента запечатления, чем они жили и что чувствовали. Также показан сам художник, рисующий на протяжении фильма картину и размышляющий о том, кого и где лучше расположить. Брейгеля в фильме сыграл небезызвестный Рутгер Хауэр, которого я никак не ожидал увидеть в серьёзном фильме после его роли в трэшевом «Бомже с дробовиком».

Очень понравилась стилистика, в которой снят «Мельница и крест» — объёмные замершие персонажи и как бы нарисованный красками фон. Смотрится это великолепно. Конечно же, нельзя не отметить и то, насколько подробно снята жизнь персонажей с момента их пробуждения и до того момента, в который они запечатлены на картине. Ведь это было вполне будничное утро и все занимались своими обычными делами, никто даже думать не мог о том, что попадёт на холст. Но художник решил, что именно эти люди и должны присутствовать.

Этот фильм заставил меня, человека, абсолютно равнодушного к живописи, пересмотреть все картины Брейгеля. Мне кажется, что это что-то да значит. Например, что фильм удался и заслуживает оценки

8 из 10

Ленту «Мельница и Крест» я бы посоветовала в обязательном порядке показывать в качестве учебного материала в художественных школах, училищах живописи и студентам-искусствоведам. Это действительно очень хороший вариант education + entertainment.

Режиссер проводит детальный анализ картины Питера Брейгеля и делает это современными визуальными средствами кинематогорафии. Помните, была такая метода «ожившие картинки»? Вот это примерно что-то из этой же серии. Картина оживает, оживают все персонажи, которых мы на ней видим или не видим, и только когда они приходят в движение, мы замечаем их присутствие на полотне. Причем подробный разбор картины производится довольно интересным методом. С одной стороны — это исторический экскурс в эпоху когда жил художник, в те культурный, социальные и политические обстоятельства, в каких приходилось творить Брейгелю, с другой стороны — это полет творческой фантазии на тему. Нечто схожее делают на вступительных экзаменах на театральный режиссерский факультет — дается картина и задание состоит в том, чтобы режиссер придумал и дал сыграть актерам этюд-мизансцену, рассказывающую краткую историю, которая могла бы произойти за минут, за час, за день до того момента, когда мгновение времени остановилось и застыло под кистью художника. (Ровно то же упражнение -этюд, кстати сказать, делают актеры-первокурсники во время обучения).

Мы видим один из жизни персонажей полотна: вот утро, когда все пробуждаются и каждый начинает в своем доме свой привычный день. Мельник потягиваясь идет запускать крылья своей мельницы в работу, мать будит детей, кормит их; пекарь печет хлеб и идет торговать им; пастух ведет на пастбище своего теленка.

Привычная повседневность, рутинная работа, но в этом и кроется весь смысл.

Режиссер подробно и детально рассматривает быт каждого персонажа, его семью, его взаимоотношения. Кроме того, в картине есть формальный нарратор, т. е. повествователь — коллекционер живописи, богатый человек, глазами которого мы видим некоторые моменты и события.

Лента снята очень красиво, изумительная операторская работа. Визуально безупречные кадры — паутинка в капельках дождя, осенний лес, тяжелые каменные своды и т. п. При том, видна четко компьютерная графика, наложение изображения живых людей на фон, задник, подрисовка неба и прочие эффекты, но здесь эта прошивка «белыми нитками» к месту — создается нужный эффект искусственности, дистанции между жизнью и картиной.

Фильм идет почти без звука, в том смысле что персонажи большую часть времени молчат, не произносят ни слов, ни звуков. Музыкального сопровождения тоже почти нет. И эта тишина поражает, дает глубину и пространство для мысли.

Это безусловно фантазия, фантазия режиссера — смелая и очень красивая. Тут есть над чем подумать и на что посмотреть. Очень советую всем, кто интересуется живописью и ходит в кинотеатры не только поесть поп-корн.

7 из 10

Этот фильм польского режиссера Леха Маевски удивителен уже тем, что представляет собой будто бы ожившую картину — шедевр Питера Брейгеля «Путь на Голгофу», написанный в 1564 году. Изначально пытающийся «войти» в картину, фильм, можно сказать, блестяще реконструирует ее мир — а за одно время и нравы современников живописца. Не знаешь даже, что отметить в первую очередь — поистине великолепную операторскую работу, актерские работы или режиссуру Леха Маевски.

Питер Брейгель старший — один из главных художников Северного Ренессанса, во многом «выросший» на картинах великого живописца Иеронима Босха; автор таких картин, как «Вавилонская башня», «Морской бой в гавани» и многих других. В фильме художника играет Рутгер Хауэр, знаменитый актер, кстати, соотечественник Брейгеля. Можно сказать, что он замечательно воплотил образ художника (если посмотреть на автопортрет Брегеля, можно даже найти общие черты, но речь не столько о внешности).

Также в фильме второплановую роль играет Шарлота Ремплинг. На эту актрису, кажется, приятно смотреть в любой роли, данный фильм — не исключение.

Из ранних работ Леха Маевски можно было увидеть лишь «Евангелие от Гарри», очень малоизвестный фильм, даже не смотря на присутствие Вигго Мортенсена в главной роли. Это единственный кинофильм режиссера, который удалось найти. В нем можно обнаружить много пересечений с «Мельницей…», можно даже сказать, что в этих двух фильмах, снятых с промежутком в 17 лет, прослеживается развитие киноязыка режиссера — это признак автора.

Фильм почти бессловесен; большую часть хронометража на экране предстают ожившие персонажи картины, показан их быт, крестьянская жизнь, а так же то, как у Брейгеля, наблюдавшего за ними, рождался замысел полотна. Сам художник объясняет смысл некоторых элементов картины: слева (откуда несется крест — смысловой центр тщательно сбалансированной «паутины» Брейгеля) — светлое небо, круг жизни — стены города; справа (куда несется крест) — мрачный ландшафт, круг смерти — кольцо зевак вокруг места казни.

И, конечно, Мельница — этому объекту в фильме придается огромное значение. В общих планах почти с любого ракурса в кадре видна мельница, причем точно такая же, как на картине (как и другие элементы запечатленного пейзажа), только движущаяся — фильм вообще визуально очень точно воспроизводит картину. Мельница показана даже изнутри — массивные механизмы, отбрасывающие тени на неустанно следящего за всем мельника. Кстати, важно то, что переосмысляющей, казалось бы, всю мировую историю фигурой здесь является сакральная фигура Мельника. Он смотрит на все происходящее, в частности, на Несение креста с головокружительной высоты Мельницы. Практически неразличимый на оригинальной картине, здесь Мельник играет одну из главных ролей в разворачивающемся действе.

Фильм врывается в картину, а потом спокойно покидает ее. Своеобразный постскриптум — кадры самой картины в Венском музее истории искусств. Отдаляющаяся камера будто возвращает зрителя в реальный мир.

Вердикт. Этот фильм — искусство во всех смыслах этого слова.

На дворе уже октябрь. На сегодня в России успели пройти премьеры новых фильмов таких мэтров как: Терренс Малик, Ларс фон Триер, Педро Альмодовар. И говоря на чистоту — кино они сняли может и неплохое, но как минимум уступающее их же предыдущим работам. Куда интереснее на этом фоне смотрится фильм малоизвестного польского режиссера Леха Маевского…

«Мельница и крест» — самый «другой» фильм 2011 года.

Замечательная, на мой взгляд, идея пришла в голову Маевского. И ещё более замечательно что эту идею он достаточно конструктивно реализовал. Фильм получился медленным, спокойным, размеренным, передающим всю атмосферу эпохи Средневековья, как и сама картина Питера Брейгеля. Благодаря «Мельнице» мы имеем возможность полностью проникнуться в шедевр мировой живописи вышедшей из под кисти одного нидерландца в далеком 1564 году.

Режиссер с особой скрупулезностью, посредством фильма, рассказывает о своём представлении картины Брейгеля — «Путь на Голгофу», о судьбах некоторых людей запечатленных на ней, делится своими мыслями по поводу увиденного. Честно сказать я и подумать не мог, что можно в течении полутора часов рассказывать о какой-либо картине, при этом поддерживая некоторый интерес у слушателя. Маевскому это удалось. Вот так здесь соединяются два таких наипопулярнейших вида искусства как живопись и кинематограф.

Кроме необычности сего фильма, хочется также отметить и актеров. Хорошо смотрится голландец Рутгер Хауэр, который за свою кинокарьеру сыграл в стольких различных амплуа, что кажется багаж его возможностей неисчерпаем. И в этом фильме он в очередной раз подтверждает это. Запомнился в фильме и Майкл Йорк. Вообще благодаря воссозданной атмосфере, все детали в фильме смотрятся на высоком уровне.

«Мельница и крест» конечно не самое зрелищное кино, даже скорее скучное, но оно сильно отличается от всего что показывают сейчас. Плюс фильм позволяет немного культурно обогатится, и это хорошо. Поэтому, думается, посмотреть его всё же стоит, и тем более в сегодняшнем засилие не самых качественных американских кинофильмов на наших экранах.

Стоит отметить, что этот фильм на русский язык не озвучивался и показывают его у нас в стране только с титрами в ограниченном прокате. Так что добраться до него не так и просто. Но всё же, при удачном случае, советую посмотреть, пусть даже и на английском — слов там немного и при малейшем знании языка всё можно будет понять. А вообще думается такой фильм в будущем сам плавно перекочует к нам, на телеканал «Культура».

После фильма буду немного по-другому смотреть на картины в музеях.

7 из 10

Помните те великолепные заставки от телеканала «Культура», где шедевры мировой живописи оживали и становились на несколько мгновений живыми?

Так вот поляк Лех Маевски решил сделать что-то подобное, но уже на полтора часа. Получилась крайне занимательная штука: по крайней мере, если вы не впечатлительны к диктатуре средневековья (а не впечатлительных к диктатуре, судя по результатам выборов в России, у нас большинство), то вы получите хорошую полуторачасовую экскурсию у одной картины венского художественно-исторического музея.

Самое потрясающее в этой истории — это проникновение в то, с какой кропотливостью можно и нужно подходить сегодня к искусству. Взять даже историю мельника — не поленитесь, найдите репродукцию картины «Несение креста» Брейгеля в интернете в большом разрешении (хотя бы 8 МПкс), а теперь внимательно присмотритесь к мельнице на скале. Видите мельника на краю скалы? Плохо видите? Он там есть, честно-честно. Так вот, это один из ключевых персонажей фильма «Мельница и крест», персонаж, который за собой скрывает загадку нашего бытия. Как это удалось Маевски? Как это удалось Брейгелю? Думаю, что каждый найдет свой личный ответ после просмотра «Мельницы и креста»…

8 из 10