Карл и Берта (2011)

Наверное, мне стоило бы в своё время побольше смотреть телевизионных фильмов подобного рода. Почему? Потому что этот фильм вызвал у меня впечатление самого клишированного, самого «просчитанного до миллиметра» фильма, что я видел за последние десять-пятнадцать лет. И возможно, если бы успел ознакомиться с большим числом подобных фильмов, этот не вызвал бы подобной реакции, однако он стал для меня настоящим «откровением» со знаком минус. Сразу скажу, что я не знаток действительной биографии Карла Бенца, поэтому буду излагать исключительно впечатления от фильма.

Фильм с ученической старательностью рисует нам все этапы жизненного пути стереотипного молодого изобретателя с горящими глазами: начинаясь с флэшбека, в котором Карл Бенц в 1888 году в окружении проливного дождя и душепищательной музыки рвёт на себе волосы и кричит, что «всё пропало» под духоподъёмные увещевания жены Берты Рингер, в следующей сцене он переносит нас на 18 лет в прошлое, в Пфорцхайм, где юный Карл со своим стереотипным туповатым деловым партнёром Августом Риттером прибывают на стереотипный светский приём, где Карлу суждено познакомиться с Бертой. На приёме мы видим стереотипного замшелого консерватора, отвечающего стереотипным горячим словам Карла «Если бы было по-вашему, мы бы до сих пор жили в пещерах» стереотипными фразами в духе «Ваш проект меня не убедил». Разумеется, параллельно этому стереотипно-вольнодумная Берта, томящаяся в темнице душных предрассудков своих родителей — стереотипных бюргеров — отказывается обручиться с назначенным ей женихом, стереотипным светским хлыщом, и встречает Карла, с которым разговаривает примерно так: «О чем вы мечтаете? — О мире, в котором мы будем жить совсем иначе». Вы уже поняли, какой фильм вас ожидает?

Думаю, поняли наверняка все, а потому слово «стереотипный» в дальнейшем будет подразумеваться по умолчанию — можете подставлять его к абсолютно любой характеристике любого героя и пейзажа, не ошибётесь.

Берта, получив выговор от родителей («Ты опозорила нас своим поведением»), навещает Карла в его мастерской, восторженно глядя на технику, в то время как бедолага, естественно, не находит себе места и всё роняет. Первый поцелуй сменяется сценой, где Август Риттер выходит из игры («Вредишь моей репутации»), после чего Берте приходится просить своего отца о финансировании проекта, что, естественно, вызывает возмущение Карла («Что твой отец обо мне думает?!» — «Главное, чтобы ты осуществил свою мечту»). Практически сразу за этим следует сцена свадьбы Карла и Берты с весёлым смехом и бросанием венков (каким образом и почему настроение родителей переменилось так быстро, что отец и добро на свадьбу дал, и деньги неизвестному выскочке выделил — понять по фильму решительно невозможно).

Вслед за этим мы переносимся в 1879 год, в Маннгейм, где по двору резво рассекают трое уже подросших детей на фоне шедевральных диалогов «У вашего мужа дела не ахти» — «Не волнуйтесь за него, он работает над великим изобретением», обретения нового спонсора в виде придворного фотографа и вдохновляющих сцен работы Бенца в мастерской (без единой ошибки или промаха), который (разумеется) даже обед доесть не может — так ему не терпится вернуться к работе. А когда измождённый изобретатель, снедаемый мыслью, что ему уже наступают на пятки другие, падает на пол и Берта начинает его уговаривать «Никакая работа этого не стоит», он из последних сил дергает за заводную рукоятку и — о чудо — двигатель заводится!

Однако спустя незначительное по меркам фильма время (за которое на сцене успевает появиться господин Даймлер, успевший запатентовать раньше Бенца систему зажигания), Карл и Берта меняются местами — теперь уже Бенц отчаивается, а Берта уговаривает его не сдаваться. Спустя некоторое число жизненных пертурбаций (смерть отца Берты, поиск новых инвесторов) мы переносимся уже в 1886 год, где нас ждёт одна из наиболее качественно поставленных и максимально впечатляющих сцен фильма — выкатка первого автомобиля на фоне вручения Бенцу патентного свидетельства, передающая ощущение это инженерного творения как последнего слова техники впридачу к ощущению изобретателя, который спустя много лет добился своего. Естественно, нас ждёт поездка на автомобиле по городу (под возмущённое кудахтанье обывателей) с последующей поломкой, и спустя какое-то время создатели фильма «замыкают петлю», возвращая нас к началу своего творения, в 1888 год, под сцену с проливным дождём и отчаявшимся Бенцем.

Так чем же закончится фильм? Кому будет принадлежать будущее? Для тех, кто не прочитал характеристику фильма в начале рецензии, во избежание спойлеров могу дать только один намёк — Берта не подведёт. Всему автомобильному изобилию вокруг нас мы обязаны Берте Рингер, которая довела дело мужа до завершения — это ли не повод для гордости за слабый пол?

И что же можно сказать о фильме? На мой взгляд, он представляет собой этакий «резиновый штамп», истории всех инженеров-первопроходцев и их вторых половин, слитые в одно целое с исчезновением каких бы то ни было запоминающихся черт. Какие индивидуальные черты характера Бенца или его жены вспомнятся нам после просмотра? Может, яркая индивидуальность, такая, например, как у Уилбура Райта? Да никакие, это просто невозможно. Весь фильм представляет собой стереотипное превозмогание трудностей пластмассовыми героями, что смотрят на тогдашние события так, как если бы на них смотрели мы (зная всё наперёд) в рамках некоторой раз и навсегда заданной колеи, хорошая дипломная работа по учебнику, где расставлены все нужные акценты, где нужно — подставлены слёзы, где нужно — трогательные аккорды. Лента — идеальное зрелище для того, чтобы смотреть её параллельно уборке по дому или готовке обеда, не более того. Этакий «сферический телевизионный фильм в вакууме».

Но, может, если фильм не может похвастаться яркими героями или необычным сюжетом, у него есть в запасе что-то ещё? Увы. При том, что создатели фильма обеспечили зрителя некоторыми колоритными приметами времени (рабочий с узелком на палке, работница с ведром угля, живые музыканты со скрипками, лигроин как топливо, допотопный кегельбан), сам фильм, при всех своих костюмах, интерьерах и пейзажах конца XIX века выглядит так, как будто его действие происходит вне времени. Где франко-прусская война 1870—1871 годов, где объединение Германии 1871 года — поистине эпохальные исторические события? Об этом не будет ни слова, ни кадра. Плоский сюжет разворачивается исключительно в рамках той сюжетной канвы, которую хотят донести до нас авторы, и за пределами этого мира решительно ничего не происходит — все изобретения делаются просто потому, что делаются.

Вывод: картина — олицетворение штампованной болванки «фильм о трудном пути изобретателя-энтузиаста». «Облиться слезами над вымыслом» при просмотре не получается никак. Так стоит ли смотреть? Можно. Но лучше потратить время на что-нибудь другое.

6 из 10