Антенна (2007)

Когда ты читаешь эти строки,

то в твоей голове звучит голос.

Он мужской или женский?

Ты никогда не думал об этом,

но послушай его сейчас.

Он идеален.

Дикция, тембр, тональность, паузы.

Это и есть Ты…

Сюжет «Антенны» аргентинского режиссёра Эстебана Сапира очень прост- это этакая сюрреалистическая сказка для взрослых, с простыми и понятными аллегориями, и метафорами, совершенно линейным сюжетом, но именно в этом ее очарование, ее волшебство.

В некоем городе живут люди, потерявшие голоса. В этом безмолвном вечно заснеженном городе, их жизнь довольно однообразна и пуста. Они общаются между собой, читая по губам, целыми днями смотрят телевизор, едят одну и ту же пищу, и чувствуют себя при этом вполне комфортно,Даже слова которые у них еще остались скудны и не несут в себе никакой смысловой нагрузки, ведь за этим многолетним однообразием притупились и чувства.

Немое, безмолвное стадо, что может быть лучше? Для мистера ТВ который украл эти голоса для того, чтобы обеспечить собственное величие и бессмертие-ответ очевиден.

Добро в сказке олицетворяет маленькая девочка Анна и ее папа. А также прекрасная и безликая певица Голос и ее сын Томас у которого нет глаз, но который также обладает Голосом так необходимым Мистеру ТВ для достижения абсолютной власти.

Здесь все очевидно-абсолютная власть СМИ над массами, ежедневное скармливание телевизионной жвачки с экранов телевизоров, навязывание приоритетов и лозунгов-идея не нова, но подана она шедеврально.

Очень органичное кино, безупречная стилизация под немые фильмы 20—30-х годов, с наклеенными слезинками, и бумажным снегом, с титрами которые каждый персонаж может сдвигать как ему заблагорассудится. Смотрится это все, как один бесконечный роскошный видеоряд, к тому же приправленный прекрасной музыкой, которая словно вплетена в повествование, и еще больше погружает во все происходящее на экране. Этот фильм необходимо созерцать, а не смотреть мельком, отвлекаясь на повседневные дела-заботы).

А Вы сегодня ели телепищу?

10 из 10

Никак нельзя сказать, что южноамериканский кинематограф является распространённым в мире. Не так часто можно встретить фильмы, скажем, производства Чили или Парагвая, если не задаться для этого с определённой целью. Но не даром же говорят, что даже среди редких (не раритетных, не путайте!) вещей можно отыскать нечто весьма неожиданное. К такому рода вещам можно без обиняков отнести аргентинскую картину Эстебана Сапира «Антенна» («La antena»), выпущенную в 2007-ом году. Это как раз совершенно неожиданная по стилистике и задумке кинолента, пример которых сыскать получается весьма сложно не только потому, что она снята в экзотической Аргентине, а ещё и потому, что её визуальный ряд является чем-то своего рода уникальным и таким образом получается, что фильм «Антенна» снят не для массового зрителя, но скажу, что он стоит того, чтобы его увидели.

Эстебан Сапир сам же и написал сценарий к своему неординарному фильму. Он рассказывает о некоем городе, где люди совершенно разучились говорить, а вместе с тем все их дни превратились в унылые и однотипные будни. Все горожане смотрят одно и тоже, едят одинаковую пищу, даже двигаются подобно роботам. Оказывается, все они подчинены Антенне, управляемой правителем города Мистером ТВ (Алехандро Урдапильета). Эта конструкция полностью контролирует людей, блокируя их эмоции и чувства. Но всё-таки один человек, которого зовут Изобретатель (Рафаель Ферро), не может сдерживать свои эмоции, особенно когда это касается его дочери Аны (Сол Морено). А между тем коварный Мистер ТВ решает лишить людей и слов, для этого он похищает певицу Голос (Флоренция Рагги), последнего человека города, который ещё обладает способностью говорить. Изобретатель и Ана идут на выручку Голосу, тем более, что ими движет нечто большее, нежели только желание помочь и спасти.

Кому-то сюжет может показаться странным, даже своего рода абстрактным. Такими сюжетами любят баловаться создатели вторичного кино, ибо больше, чем сюжет они предоставить зрителю в принципе-то не в состоянии. Однако, не зря было сказано ещё в самом начале о необычном визуальном ряде «Антенны». С первых и до последних минут можно сказать, кто же являлся вдохновителям для создания фильма у Эстебана Сапира — и это никто иной, как Фриц Ланг, тот самый, который в 1927-ом году создал самый масштабный по тем временам фантастический фильм «Метрополис», нынче занимающий беспрекословное место классики кинематографа всех времён и народов. Метафорические, иносказательные пассажи в «Антенне» — это одна из явных и особенных черт фильма. В образах, в зданиях, даже в осадках Эстебан Сапир создаёт неповторимый облик картины. Для неподготовленного зрителя, незнакомого с эпохальной работой Фрица Ланга «Антенну» лучше всего будет всё же пропустить, потому что как и Ланг Сапир через своё немое кино хотел передать своё отношение к конъюнктуре нынешнего состояния вещей, особенно о влиянии телевидения на общество.

Конечно, говорить о визуальной стилистике «Антенны» можно долго, тем более, что кроме многими замеченного Ланга стоит упомянуть и то, что Сапир не забыл про ещё одну легендарную личность в ту пору, когда кинематограф только начинал становиться отдельно взятым направлением в искусстве, — это Сапир не забл про Жоржа Мельеса. Несколько очевидных оммажей великому инноватору-французу аргентинец учтиво преподнёс в своём фильме. А вот, что же касается актёрских работ, то бессловесные исполнители безупречно выразили всё в своей мимике, да так, что хотя бы по реакции, артикуляции и жестикуляции Рафаеля Ферро можно учить начинающих мимов, да и молодых актёрам стоит увидеть настоящую работу профессионала в столь сложном жанре. Никуда не деться от воспоминаний про Хульету Кардинали, которая в образе Медсестры может приходить во сны мужчинам в щекотливых ситуациях. Хотя не только в этом она замечается, но и игра её, именно игра оставляет приятный эстетический след. Флоренция Рагги ни разу так и не откроет личико, но её появлений будет достаточно, чтобы проникнуться каким-то особенным чувством к её героине.

«Антенна» — фильм не для массового зрителя, хотя хотелось бы, чтобы многие с ней ознакомились, так как нестандартный стилистический подход к её постановке от Эстебана Сапира ставит ленту чуть ли не на одну ступень с великим «Метрополисом». В мире коммерческого и эксплуатационного кино «Антенна» — это исключение из правил, но её можно увидеть хотя бы ради того, чтобы понять насколько может быть разным искусство кинематографа. Плюсом можно проследить за выдающейся игрой Рафаеля Ферро.

8 из 10

За четыре года до нашумевшего «Артиста» малоизвестный режиссёр из Аргентины представил условно немую ленту, которая перед широкой публикой прошла почти незамеченной, так как не эксплуатировала кинолатынь первой трети XX века — она на ней говорила. Если в применении выразительных средств лауреат Хазанавичус робко остановился и не пошёл дальше знаменитой сцены сна, Эстебан Сапир изначально отверг полумеры. Его работа не выверенный мейнстрим в хорошо забытой оболочке, а полноценный эксперимент по слиянию кинематографического опыта начала прошлого столетия с идеями современности. Аргентинец использовал богатый арсенал видео- и аудиоприёмов, пытался осмыслить их, найти достойное место в картине и в итоге создал со старым инструментарием действительно что-то новое и уникальное. Сюрреализм, символизм, экспрессионизм — эти подзабытые слова обретают плоть и кровь в «Антенне», впрочем, в ней абсолютно все слова становятся чем-то большим, чем набором букв.

Город, затерянный во времени и пространстве, живёт в сюрреалистическом вакууме, где скромный быт 20-х годов соседствует с разнузданной телекорпорацией, чей логотип похож на гипнотическую спираль: усеял витрины магазинов и фасады зданий, проник в каждый дом. И всякий житель начинает день с зомбопередачи и упаковки «Телепищи», просто потому, что альтернативы нет. Кажется, никто не замечает подвоха: горожане не напуганы, на улицах не зреют бунты, не ютятся по подвалам тайные организации — люди живут, работают и хавают суррогат. Медиамагнат Мистер ТВ некогда похитил у них голоса, но граждане приспособились, научившись читать по губам, а потому следующим шагом для злодея станет попытка украсть и слова. Для этого ему нужна сила единственного говорящего человека в городе — певицы Голос.

Как видно, сюжет не особо щепетилен в вопросах красивой упаковки аллегорий: те, что на виду — бесхитростны, не прячутся под слоями фольги и подарочных лент. Потому так откровенно и неуклюже выглядит порядком заезженное противостояние свастики и звезды Давида, однако диспозиция матери и сына по разным сторонам конфликта заставляет задуматься о втором дне этой бесхитростной аллюзии. Затерянная в снежных горах антенна, которая может стать единственным спасением от тв-порабощения одновременно служит для переработки украденных слов и голосов: напоминание, что СМИ могут быть спасительными и разрушительными в зависимости от того, в чьи руки попадут. И все эти смыслы лишь верхушка айсберга: кроме поверхностного слоя символизма в фильме есть великое множество метафор, которые требуют более внимательной расшифровки, и могут запросто оставить в недоумении.

Добровольно лишив себя голоса, фильм раскрылся в других аспектах выразительности, сделал немоту сценарно оправданной, из недостатка превратив её в преимущество. Раздав реверансы Фрицу Лангу и Жоржу Мельесу, Сапир украсил картину оммажами на их произведения. Использовал двойную экспозицию, не столько ради прихоти, сколько для удачной визуализации диалогов и создания комбинированных кадров с игрой масштабов. Световые акценты выглядят архаично и наивно, но за счёт откровенного простодушия нисколько не раздражают. Субтитры слишком своенравны, чтобы покорно сидеть в нижней половине экрана, слишком подвижны, чтобы не взаимодействовать с объектами в кадре. Округлый анимированный шрифт вызывает ассоциации с комиксом, однако эта схожесть не самоцель, здесь всё намного интереснее: титры дополняют изображение, открывая дополнительный уровень художественности. Непропорционально большая буква «икс» в слове «ex» — бывшая, перечёркивает лицо жены героя. Слоги «ta-ra-ta» будто пули, хаотично летящие сквозь кадр в сцене обстрела, на мгновение складываются в хлёсткое «ra-ta-ta» (исп. «rata» — крыса) под портретом одного из антагонистов. Такие приёмы используются нечасто, не тянут на себя одеяло, что делает каждое их появление небольшим бриллиантом визуального ряда. Они не отвлекают от изображения, а украшают его, когда требуется.

Немного другая задача у музыки — громкой и вычурной, стилизованной под эпоху и сведённой с выраженным патефонным звучанием. Она играет практически беспрерывно, чем создаёт полноценный дополнительный слой для зрительского восприятия. Такой саундтрек, дерзкий и оглушительный, сегодня уже нигде не встретишь: он не хочет мириться с ролью фона — отбивая барабанный ритм, заставляет вибрировать полотно картины, хриплыми стонами скрипки, словно вырвавшимися из царства Аида, заползает в уши. Среди мелодий нет сложносочинённых, их сила — в ярком, простом аккорде, потому даже спокойные композиции звучат резче и громче привычного. При этом звук не пытается перекричать изображение, но определённо желает быть с ним наравне, слиться в экстазе, не боясь быть неуместным: иногда грубо напоминает о себе жёстким скрипом автомобильной сирены, автоматными очередями, что отбивают повторяющийся ритм.

Можно ли отыскать ещё одну современную чёрно-белую картину, подчёркнуто неряшливую и потешную, приютившую множество архетипов и жанровых клише немого кино, но при этом безупречную эстетически? Воинствующий постмодернизм здесь на удивление тактичен, не перемалывает наследие кинематографа, но даёт ему новую жизнь в контексте современности, разжигает угасшую свечу на полтора часа — пусть своим тусклым светом она озарит залитую цветомузыкой мглу киноиндустрии. Но несмотря на сравнение со свечой «Антенна» не упражнение в анахронизме, это, как и любой авангард, скорее взгляд в будущее. Все же знают, что иногда лучше шагнуть назад, чтобы затем сделать рывок вперёд.

Даже со скидкой на аллюзию на «Метрополис» Фрица Ланга, черно-белая кожа и безъязыкая немота «Антенны» Эстебана Сапира в 2007 г. кажется анахронизмом. Но антиутопия всегда выигрывала от максимальной аскетичности палитры, потому что цветовой целибат подчеркивает самую существенную черту тоталитарного общества — стремление к унификации и истощению людской материи, а молчание кадра — рабство слова; выигрывает она от этого и в «Антенне». Несмотря на то, что как бы в солидарность с героями фильма и в духе тоталитарного общества режиссер лишил себя всех благ цивилизации, оставив в запасе средств художественной выразительности только сухпай 20—30-х гг., продукт получился хоть и суховатым, но достаточно хрустящим.

Минус обернулся плюсом. Экспрессия фильма эксплуатирует совершенно непривычные для современного зрителя визуальные ухищрения и выигрывает их ценой: кадры нервно напряжены, как в ожидании ареста, а в критические моменты трель негативов и вовсе строчит пулемётным тремоло, показывая, как стучат зубы жителей города. То ли от бедности пространства в этом мире, то ли от того, что его части жмутся друг к другу от кажущегося вечным холода, фоны в кадре постоянно наслаиваются друг на друга (задний, передний, субтитры, аберрации стекла объектива), причем не просто что-то означают (как, например, грустная рожица, нарисованная на стекле на фоне черного провала, которым вместо лица владеет героиня по имени) — эти слои сами включаются в картину, играя собственные кадровые роли. Так же подставлены друг к другу герои: их можно пересчитать по пальцам, они взаимодействуют, соседствуют с самого начала фильма и до самого конца, что добавляет ощущения замкнутости, бедности изображенного мира, в котором, как и во всякой закрытой системе, критически мало качественно различных вариаций. Следуя опорной метафоре фильма, всех героев которого в буквальном смысле лишили голоса, эстетика фильма — это трагедия и радость камерного оркестра без нот, который вместо музыки научился жестикулировать.

Но, как художественный узус фильма преодолевает ломоту эпохи немого кино и Великой депрессии с её вечно дырявыми (по части средств выражения) карманами, так и сюжет «Антенны» срывается в ультра-диапазон борьбы с режимом и победы над ним. Впрочем, история нескольких людей, намеревающихся погубить царство мрака, довольно незатейлива, но фильм, слава богу, не даётся только политическому толкованию. Учитывая, что система Мистера TV (главного злодея фильма, вождя города) использует людские ресурсы исключительно ради собственного воспроизведения, учитывая вездесущую гипнотизерскую спираль — символ цивилизации — и ещё более навязчивое и неизбежное телевидение, эмблемой которого эта спираль является, учитывая, что в городе не существует иной пищи, кроме этого телевидения и некоего сухого корма, производимого из энергии голосов самих же граждан — учитывая всё это, «Антенна» — аллегория настолько же тоталитарного общества, насколько и общества потребления, пожирающего, в конце концов, само себя.

Но не только: целые лавины религиозных коннотаций ссыпаются с фильма вместе со снегом замёрзших слов. В самом деле, один из самых знаковых и запоминающихся моментов фильма — сцену с ледяными горами в заброшенной части мира, поверхность которых испещрена неозвученными словами газет, — можно трактовать не только как свалку новостей, ненужных в вечном возвращении тоталитаризма к одному и тому же нерушимому и принципиальному безвременью, в котором, следовательно, новости не нужны; его можно трактовать и как демонстрацию потерянного Писания, ждущего восхождения своего Моисея — вместе с голосом, который мог бы это Писание прочесть. За это говорит и мучительные блуждания среди этих гор героев фильма, и то, что они при этом ищут Антенну — заброшенный передатчик, с помощью которого можно победить зло и которую довольно трудно не отождествить с Голгофой, и то, что для этого спасения они ведут невинного агнца — слепого и сохранившего голос мальчика, которого в весьма напоминающем распятие виде они собираются привязать к соответствующему устройству. За это говорит и активное педалирование сценаристом семитских корней главных героев, и убийство отца семейства на пороге Исхода из города в поисках Антенны, и много чего ещё. Всё происходящее можно понимать и как гностическую притчу о возвращении к какому-нибудь первобытийному Абраксасу для восстановления девственной сущности лучшей части души (показательно, что мальчик-агнец должен бороться с устройством, в котором аналогичным образом используется его же мать — Голос — а это уже похоже на грёзы Симеона Мага с его создавшей/погубившей мир Еленой-Софией).

Чем бы ни было зло фильма, группа семитских спасителей его побеждает. Они убивают девочку, которая выстукивала дикий темп индустриальной переработки похищенных слов и мыслей в хлопья, но на этот раз не снега, а еды. То, что девочка мистическим образом оказалась самим Мистером TV — не единственный кошмар «Антенны», снабженной множеством фантасмагорических деталей. Дело не ограничивается похищением звуков, слов и мыслей; неведомое происходит также и с глазами, и с хвостами (!), и со ртами. Главный узел фильма подчеркивает гротескное воплощение диктатуры — сурдотрансляции событий. Это демонстрация на весь экран губ, комментирующих событие — в буквальном смысле слова диктат зрителю/потребителю/гражданину, что он должен увидеть и подумать; это и следствие порабощения (следствие отсутствия звуков), и способ его закрепить (легкость управления). Пепел, презрительно слетающий с сигары Мистера TV и становящийся снегопадом над городом, покрывает последней пудрой картину ничтожности этого мира перед своим рабством.

Вывод. «Антенна» — фильм достаточно старомодный, а с точки зрения извивов сюжетной арматуры довольно безыскусный. Однако тропологически он весьма непрост, а стилистически даже изыскан. Если зритель отбросит зависимость от спецэффектов и ярких перипетий, то доверху насытится его неспешной эстетикой и набором колоритных (несмотря на черно-белую упаковку) образов с богатым на аллюзии прошлым и настоящим.

6 из 10

Роза при имени прежнем — с нагими мы впредь именами (Умберто Эко)

Слово стало мясом (Милорад Павич)

Сотовый телевизор моргает лампочкой, долго, надрывно, тревожно. Это отец, вернее — его рот в зарослях седеющей бороды. Обычно слова идут трудно, блуждают в этой пахнущей дымом чаще, но не сегодня. Испуганные, торопливые, чуть расплывшиеся, они складываются в вопль: «На помощь!»… Добро пожаловать в наш мир: в год ХХХ, в Город-без-слов, в фильм, который сломает ваше представление об аргентинском кинематографе вне зависимости от того, основано ли оно на глубоком знании предмета или на случайно настигшей серии «Дикого ангела». Ведь «Антенна» единственная в своем роде. La única.

По уровню сюжетной сложности лента Эстебана Сапира близка к развивающим передачам для дошкольников: есть загадка — есть решение. Алчный Сеньор TV наступил на горло Города своей короткой толстой ногой в полосатой брючине, исторг, отнял голоса людей и вещей, а теперь строит новые чудовищные планы обогащения. На его пути, отчасти случайно, отчасти великодушно, становится тот, в ком нуждается этот сломанный мир — мастер, способный починить хоть розетку, хоть отношения, хоть огромную хищную Антенну. Сюрпризов не ожидается: голоса вернутся, ножка возлюбленной поднимется, демонстрируя градус поцелуя, и все будет reparado… Но записать фильм в добрые сказки не получится. У девочки Аны на ладони фамильный рваный шрам, а дома — пустая комната и телевизор с гипнотической спиралью. Знаменитая певица продает себя и, возвращаясь домой, стыдливо крадет из переулка пригоршню электрического света. Ее сын Томас гладит зрячими пальцами перфокарту: глаз у него нет от рождения. В этом холодном бутафорском городе его голос — преступление, слух — излишество, а сам он — словно компьютер, отключенный от сети, изъятый из потока информации, черно-белого марева чужих слов… Сферическая антиутопия, обернутая вокруг сферы с niña hada, девочкой-феей, мрачно глядящей поверх соски-пустышки.

Несмотря на два голоса и какофонию последних минут, «Антенна» — немой фильм. Не реверансно-немой или ностальгично-немой, как это модно сегодня, а аутентично-немой: выстроенный вокруг недоступности звука. Отсюда — возвращение к стилистике экспрессионизма 1920-х с его стремлением визуализировать мечты, намерения, воспоминания… «Антенну» сравнивают с легендарным «Метрополисом»: мрачноватая фантастическая антиутопия, студийный город с доминантой прямоугольных форм, несколько отсылок. Но по исполнению эта сюита для печатной машинки ближе к аттракционам Мельеса, к экспериментам Вине или Шаро. Те же трюки, деформация пространства, статичные крупные планы, игра на контрастах, кадры, наложенные друг на друга, как слои папирусной бумаги. И символы, символы, помогающие выйти из ретро-гетто в лабиринтоподобное пространство постмодерна. Но там, где Великое немое стремилось прочь от интертитров, Сапир делает слова ключевой деталью визуального ряда. Здесь есть что-то от сцены безумия из «Кабинета доктора Калигари», чуть больше — от стилистики печатных комиксов и очень много собственного креатива. Титры расшифровывают не только движение губ, но и мимику, жесты, мысли. Рушатся, перестают быть метафоры: можно бросить фразу с такой силой, что она собьет с ног, унести доброе напутствие, отмахнуться от обвинений, принять упрек. Улики свидетельствуют белым по черному, на часах идет пятибуквенное время, а автоматы-стробоскопы погребают мир под болезненным ra-ta-ta-ta.

За простеньким сюжетом открывается море мыслей, идей, образов. Что такое вообще слова? «Шкаф, — говорит Томас. — Стол. Куклы. Ана. Зеркало… Ана». И твое имя, родное, привычное, из набора штрихов и мимолетного прикосновения к нёбу превращается во что-то неуловимое, неудобное, как новая обувь. И так ли существенны штрихи? В «Антенне» речь идет о самой сути слова, его эйдосе, освобожденном от графической и фонетической оболочки. Именно этим истинным нагим именам угрожает уничтожение — и в фантастической реальности фильма и в нашем осязаемом мире. Да, танцующая niña hada, обращающая в хлеб, в мясо, в деньги poder-силу, espeio-пример, recuerdo-память — это миф, страшная сказка. Но разве реклама не та же фея? Телевидение и журналы пережевывают слова, истирают их. Черпают ресурсы для слоганов и джинглов, лишая смысла и силы фразы, которые нечем заменить… обрекают нас либо на вторичность и шаблонность самой искренней речи, либо на бессильную немоту.

Даже когда хочешь выразить свое отношение к ленте, услужливая память подбрасывает строку из той же рекламы: «Бывают места, которые не хочется покидать, бывают отпуска, из которых не хочется возвращаться». Слащаво, пафосно и глянцево, но притом истинная правда — места, отпуска… и фильмы, покидать которые хочется еще меньше, чем иные места. К счастью, пока не нужно: невесомо, не касаясь клавиш, мелькают пальцы над печатной машинкой, и четыре воздушных шара плывут над городом, провожаемые удивленным взглядом луны.

«Сегодня у всех пропали голоса… Или это было вчера? Теперь уже никто этого не помнит. Со временем все научились жить с подобным дефектом. Вот только сообщают, что некоторые люди еще могут говорить… И мы в это продолжаем верить.»

Многие говорят что «Антенна» чем то напоминает знаменитый «Метрополис» Фрица Ланга. Я так не думаю. «Антенна» Эстебана Сапира намного проще. И это совсем не плохо, так как позволяет режиссеру обратить все свое внимание на то, что он очень хорошо умеет делать.

В первую очередь Эстебан Сапир — оператор. И, конечно же, с визуальной точки зрения фильм более чем шикарен. За неимением диалогов он компенсирует отсутствие привычного кита целым Левиафаном разнообразных образов и маленьких, но весьма запоминающихся сцен.

Он… Весьма необычен по своей форме. Люди, застрявшие в лавине банальных форм. Не умеющие говорить, но способные слушать. Бумажные очки способные дать зрение слепому ребенку. Воздушный шар в виде человека подхваченного ветром…

Плывущие белые буквы над всеми персонажами умиляют. Они вынуждают вспомнить нечто важное и уже давно всеми позабытое. То, что заставляет людей улыбаться. То, что заставляет их думать, несмотря на некую натянутость всей картины в целом.

Сюжет как я уже говорил чуть раннее более чем прост. Мир сломан. Все звуки куда-то потерялись и очень нужен человек, который сможет все исправить.

Инженер, вышвырнутый с работы (Рафаэль Ферро), его семья и таинственная певица Голос (Флоренция Рагги) оберегающая единственного сына… Они должны все изменить.

И они это сделают.

Из актеров я хотел бы выделить юношу, который пошел против своего отца (Валерия Бертучелли). Не знаю почему, но эта актриса ощутимо выделилась для меня. Своей игрой или самим образом, что уже не очень важно…

Хорошее кино, ставшее первым у неплохого оператора и надеюсь в недалеком будущем — хорошего режиссера. «Антенна» это фильм, который вы неизбежно будете помнить.

Будете пересматривать и невпопад упоминать. Смеяться и плакать или же просто улыбаться.

Постарайтесь найти его с субтитрами.

Оно того стоит.

Отличный фильм. Влюбилась в него с самых первых минут как только показали город из книги.

Основная идея фильма конечно не нова, но до сих пор актуальна. Подача наивная, но от того такая милая, что сразу проникаешься все фильмом и смотришь на одном дыхании. Было грустно, было весело, было страшно. Человек/крыс меня нереально пугал…

Актеры очень удивили и впечатлили.

В первую очередь обожаемый мною Рафаэль Ферро. Образ абсолютно не тот, что я привыкла видеть на аргентинском ТВ.

Валерия Бертучелли очень хороша в образе мальчика.

Джульета Кардинали в вечном образе медсестры тоже отлично смотрится.

Очень жаль, что очаровательная красавица Флоренция Рагги так и не показала нам своего лица.

Огромное спасибо Эстебану Сапиру за великолепный фильм!

10 из 10

Актуальность фильма не вызывает сомнения так как уже всем давно понятна сила влияния масмедиа на людей, крупные телерадиокомпании уже сейчас принадлежат олигархам нашего времени и уже сейчас фактически нас зомбируют, как это не печально. А стилизация под старое немое черно-белое кино в сочетании с довольно не плохой графикой делают этот фильм поистине уникальным и заслуживающим внимания.

Рекомендую посмотреть хотя бы просто потому, что ничего подобного больше нет, черное белое немое кино давно кануло в лета, а этот фильм явно демонстрирует нам, что сколько бы времени не прошло, проблема влияния масс-медиа на людей всегда остаётся.

Один из самых необычных фильмов которые я вообще когда либо видела! Дело даже не в самой идее, так как она не так уже и оригинальна а в том, как она подана.

«Великий и Ужасный» Мистер TV, его мелкий и не менее страшный слуга, лицо которого обмотано какой то мешковиной, глазом- пуговицей да еще и хвостом вдобавок, и доктор со ртом- телевизором и ужасными идеями в голове….

Символизм борьбы добра и зла Эстебан Сапир еще и подчеркнул этими ужасными агрегатами, который у TV- в виде свастики, с привязанной на ней безликой La Vos, и звезда Давида расположенная на Антенне где слепой сын певицы Голос ожидает конца этой истории.

И семья, которая решилась изменить эту телевизионно — немую утопию.

… ведь пока говоришь совсем не то, что думаешь, слушаешь совсем не то, во что веришь, и делаешь совсем не то, к чему расположен- то все это время и живешь совсем не ты…

Фильм конечно не самый легкий для восприятия, но досмотреть его действительно стоит

«Есть моменты, когда длительное молчание гораздо выразительнее, чем красноречивые слова»

О. Мередит

Отличнейшая артхаусная ретроспектива, которую нужно смотреть лучше самому. Ведь несмотря на незатейливость сюжета, сюжет всё же не так прост, как кажется. Сюжетная линия выстраивает и поднимает вопрос Данилы багрова: «В чем сила брат?». Действительно, в чем же сила? В деньгах? В власти и подчинении? Или же в правде?

Вот и в этот раз режиссер, Эстебан Сапир, доказал, что сила в правде. если нельзя кричать, можно разрывать путы, можно рушить стены, а вместе с этим и призрачную власть. Главное искра! В «В значит Вендетта» мистер Ви смог доказать всем, что нужно бороться, надев маску. В данном случае же по другому. Семья решила действовать сама. Потому что другого выбора и не было. Все оказались слепы, лишь голос соседского мальчика и просто доброе сердце смогло противостоять злодейскому плану Мистера ТиВи украсть у людей слова. Не просто украсть, а и заставить их скушать, что довольно призрачно, но тем не менее ирония отличная.

Набор как всегда, злобный Мистер ТиВи, его уродливый слуга (что-то вроде Человека Слона) и злобный доктор! А противостоять им девочка со своими родителями и её сосед мальчик, у которого есть Голос. И они смогли противостоять мистеру ТиВи, они не побоялись и выиграли этот раунд. И люди обрели голос. Такая себе сказка.

9 из 10

Читали газету? Смотрели телевизор? Задумывались ли над содержанием выпусков новостей? Думаю да.

Сюжет можно пересказать в двух словах: некий телемагнат решил подчинить себе население некоего Города посредством СМИ. Ему это удалось неким образом отняв у людей голос.

Немое стадо, ничего не замечающее вследствии промывки мозгов — что может быть послушнее? Человек может приспосабливаться к многому — и люди Города привыкли, для них это стало нормой жизни. Все довольны, недовольных нет — не это ли то, о чем мы всегда мечтали, утопия?

Идея контроля СМИ над массами подана великолепно и стильно, немое черно-белое кино. Но всегда найдутся те, кто сможет сокрушить систему: «Они забрали наш голос, но у нас остались слова»…

Блестящая стилизация под фантастику начала 20-го века, где декорации, подача сюжета, музыка, игра актеров — всё настолько филигранно подобрано и собрано вместе, что выделять что-то одно попросту глупо.

Поставлю на одну ступень с «Метрополисом».

10 из 10