Сущность Николаса (2002)

На фантике этой конфетки написано: «психологическая драма о формировании подростковой сексуальности». И поначалу она такой и кажется, но, пожевав её какое-то время, начинаешь осознавать, что она по вкусу всё больше становится похожей на триллер. Можно понять, что вряд ли хороший триллер станут упаковывать в подобный фантик. Вообще говоря, этот фильм получился очень вычурным — он снят очень тягуче, такое чувство возникает, будто смотришь его в немного замедленной скорости. Непонятно, что происходит с главным героем — то ли у него откровенно едет крыша, то ли у него просто очень ярко начинает проявляться какой-то комплекс. Тем не менее, несмотря на общую вычурность фильма, взгляд Джеффа Эрбаха на эту проблему кажется очень обывательским, и тем самым очень раздражающим.

Сцена, в которой подростки играют в гетеросексуальную бутылочку с условием поцелуев за ширмой, которая происходит ещё до превращения фильма в триллер — это по своей сути сцена неплохая, и с довольно конструктивным посылом, но, к сожалению, отдаёт этим самым взглядом обывателя, причём явно такого взрослого обывателя. Не очень понятно, что это за эпоха, что это за страна, что это за район такой, где дети ведут себя именно так. Даже на 50-е или 60-е годы, как указано в ключевых словах IMDb, не похоже. Впечатление такое, что за детьми создатели фильма в жизни наблюдали мало.

Известных актёров в фильме практически нет. Самый известный — Том МакКэмус, и он, что характерно, играет гораздо лучше всех. Похоже, он бы неплохо сыграл главную роль в полноценном фильме ужасов. Его страшный образ по сути дела самое яркое, что есть в этом фильме. На фоне странной матери, которая вроде ничего особенного не говорит, но постоянно, непонятно к чему, смотрит на сына со злым выражением лица, на фоне безликих двух мальчиков, которые являются главными героями фильма, он запоминается гораздо сильнее. Его персонажа так и хочется назвать «Мистер Ножницы».

В целом фильм производит впечатление, что создатели так и не решили, что снимают и для чего снимают. Рецензия на сером фоне только за конструктивный посыл и за яркого персонажа Тома МакКэмуса.

Встречу Николаса с подростковыми страхами, с сомнениями роста и противоречиями психологического развития режиссёр переводит в плоскость нереальных видений, реализуя их в призрачных образах напряженного сознания, материализующихся в облике замшелого пугающего зомби, дабы главный герой выяснял свои отношения с ним, а не с настоящим объектом своих чувств.

Использование прямой аллегории внутреннего страха и страшного облика придаёт картине экстравагантности, позволяя развивать тему, обыгрывая её с самых разных сторон: плохой мальчик — страшный мальчик, грязные мысли — грязный мальчик, избавиться от грязных мыслей — отмыть грязного мальчика и так далее. Длинная цепочка знаков и символов, заменяющих собой отношения реальных людей.

Всё это дополняют вставные номера с участием покойного отца Николаса, устраивающего пятиминутки хоррора, от всей усопшей души пытаясь исполнить свой родительский долг, в холодном забытьи наставляя своего отпрыска на пути осознания самоё себя.

Только вот отделившийся от приятеля Николаса ирреальный образ так и не возвращается в тело живого персонажа, оставаясь вырванным листком, даже не иллюстрацией, а лишь вариацией на тему, которая, повитав духом и создав атмосферу, развеивается, не оставляя никакого следа. Отношения с иллюзорным персонажем, призванные передать внутреннее состояние главного героя, вполне достаточны, чтобы выразить смятение, но слишком ограниченны, чтобы раскрыть его суть.

Смешение жанров сыграло злую шутку: призванный придать выразительности хоррор обратил фильм в головоломную шараду, где поиски ответа на загадочные поступки ненатуральных персонажей уводят далеко в сторону от первопричины обозначенных ими душевных мук подростка, который, найдя в себе запретное влечение, с перепугу тронулся головой.

Если и была тут мудрая мысль, то она заблудилась в лабиринтах вычурности. Вышло ни вашим, ни нашим: покорёженная зомби-триллером психологическая драма, любопытная как объект исследования, заставляющая работать разум и ничего не оставляющая для чувств.