Сокровище царя Соломона (2001)

Неожиданный поворот. Мы оказываемся в Толедо. Гарсия Лорка, Бунюэль и Дали, еще молодые, гуляют по этому городу. Каждый полон надежд, воли и личных переживаний...

- Простите, спрашивает Дали, Вы не подскажите - есть шлюхи?

- Уважаемый, в Толедо шлюх нет.

А перед этим Бунюэль узнает у официанта, какие тому известны фильмы режиссера Бунюэля. Фантасмагория в том, что называемые ленты на тот период еще не были сняты. Прошлое перемешивается с будущим. Тем более, что наши герои вскоре спустятся в катакомбы в поисках артефактов. Их будущее не станет для них сюрпризом, ибо будет им показано.

Вот Бунюэль, прислоняющий стакан к стене и слушающий соседей... А теперь перед нами разворачивается странная шпионская история, в которую втянуты герои... А вот уже они в подземелье с фонарем перед чем-то непостижимым...

Стоп... Все это детали, которые лучше узнать из самой картины - если, Вы доверяете Карлосу Сауре и готовы к торжеству иррационального. И не следует тот ожидать биографических фактов - все будет искажено, как на картине Дали. Зато Саура попытается дать весьма оригинальное пояснение всему...

8 из 10

Карлос Саура. Для некоторых — этим все сказано. Один из ведущих европейских режиссеров, создающих авторское кино. Главное свойство, как романа, так и киноленты заключается в том, чтобы произведение было еще и интересено, а не только умно или неординарно. В этом полотне есть все свойства: тонкое захватывающие зрелище, закрученный сюжет и внутренний мир героев, их переживания и мысли. Этот фильм — своего рода авангардистский ребус, где главными персонажами выступили молодые Сальвадор Дали, Федерико Гарсия Лорка и Бунюэль. При этом ничего общего с жанром биографического кино. В рецензии этого не пересказать. Это надо видеть. Фильм понравится как любителю европейского авторского кинематографа, так и любителю американских приключенческих лент. Потому что лабиринтов, подвалов, фонарей и мистического напряжения здесь в избытке. И очень красив!

Бездонные, как колодцы, тени протянулись от стоп уходящих мавров к горе Монсеррат, контуром траурной геометрической фигуры сошлись на испанском Иерусалиме, городе трёх религий — Толедо. За столом в кафе продюсер Давид Гольдман рассказывает Бунюэлю легенду о столе царя Соломона — магическом зеркале, где можно увидеть, как сливаются в экстазе настоящее, прошлое и будущее. Три плоскости наррации: постаревший Бунюэль, который пишет сценарий своего фильма, троица актёров, пытающихся вжиться в образы, и трое сюрреалистов, чьи отношения в реальности когда-то завязались в скорпионовый узел дружбы, любви и предательства — поэт Федерико Гарсиа Лорка, художник Сальвадор Дали и режиссёр Луис Бунюэль.

Три плоскости составят пирамиду с вершиной-центром — магическим зеркалом, владеющим тайнами прошлого, настоящего и будущего. Шафрановые пески пустыни проходят сквозь эти плоскости, оставляя на них следами соли, как на радужке глаза, бескровные ожоги. Пройдёт Агасфер, забрав с собой страждущих, и оставив очки, сквозь которые можно увидеть еврейские письмена на рекламных щитах. Во дворе сумасшедшего дома безумный критик не оставит камня на камне от философики Бунюэля. Потому что в отличии от бунюэлевских фильмов сомнамбулическая фантазия Сауры имеет сюжет.

Полановская паранойя, когда герои беспомощно барахтаются в паутине заговора. Представители трёх основных конфессий ведут свою игру с профанами, желая их посвящения. Умственная эрекция и ментальный оргазм. Мальчик оттянет поверхность моря, как поднимают с костей кожу мертвеца, и заглянет в будущее. Первое испытание: на улицах ночного Толедо можно повстречаться со своими желаниями, страхами и с самим собой. Где-то там на соседних улицах бродят слоны на высоких ногах-подпорках, в сексуально-антиклерикальном упоении сочетаются любовники в священнических облачениях и звенит сокровенное канте хондо, сопровождая фламенко двух мужчин. Ola!

Буря кипит за окном, перо Дали чертит «Мёд слаще крови», а Лорка становится Адамом с перламутровыми рыбками; глаза вот-вот, проснувшись, увидят сами себя на глазурной тарелке. Испытание второе: найти в лабиринте, природа которого, быть может, ментальна, друг друга. Это напоминает сауровское же «Эльдорадо». Люди застыли в лабиринте собственных грехов, которые будут отражены мистическим зеркалом. Это не Бунюэль с товарищами продвигается по бесплодным коридорам под Толедо, это Карлос Саура остановился и заглядывает в зеркало прошлого, настоящего и будущего, чтобы дать своим героям увидеть тот путь, который они уже один раз прошли и будут проходить раз за разом, пока у кого-то из них не хватит сил переиграть собственное прошлое по собственному же замыслу.

В какой-то момент земля Испании родила трёх сновидцев, сюрреалистов, которые научили людей показывать другим свои сны. У пирамиды есть не только стороны и вершина, но и основание. Мир застывает в знаке вопроса в конце фразы прокуратора: Что есть истина? Безумие сюрреалистической феерии, которое ведёт к познанию алхимических тайн? Что есть наша жизнь, как не затянувшийся сон, от которого мы так не хотим пробуждаться? Ещё пять минуточек, Отец, дай поспать ещё пять минуток! Представители трёх религий, поколения верующих и неверных, все склонились над мистическим зеркалом, стараясь разглядеть в движении губ Иешуа ответ, который он дал Пилату. Шафрановые пески из-под ног уходящих мавров вьются над головой туристов, засыпают лики святой Девы на фасадах церквей, мешают току музыки из марокканских флейт, проносятся над открытыми пожелтевшими страницами Торы. Испанский Иерусалим, не просыпайся, жизнь моя, и слушай, какие скрипки плещут в твоей крови, Толедо! Ola!

Предопределённое небесами пересечение трёх равновеликих идолов испанской культуры в одно время и в одном месте не даёт покоя многим исследователям, ищущих самые малозначительные нюансы, связывающие поэта Федерико Гарсиа Лорку, художника Сальвадора Дали и кинорежиссёра Луиса Бунюэля. Краткий по продолжительности союз обернулся забвеньем таинственности со стороны фигурантов, не охочих до просвещения жаждущей информации публики. С тех пор много всего интерпретировано, много всего выдумано, много всего утверждено. Ложь растворилась в правде, правда вошла в учебники и монографии.

Карлос Саура — абсолютный классик кинематографа 20 века, ознаменовал свой переход в новое тысячелетие обращением к биографиям вышеупомянутых персон. Саура — им ровня по сумме заслуг и его фильм не соревнование с наследием, не попытка сказать что-то новое и тем более не желание вещать общеизвестное с умствующей миной патриарха. «Сокровище царя Соломона» — фантазия или даже фэнтези. История, которой никогда не было и которая никогда не могла произойти. И дело не в фантастических элементах, определяющих странное путешествие трёх молодых актёров, вжившихся в исполняемые образы великого трио. Уж слишком были различные характеры у прототипов, чтобы поверить в их самоотверженную дружбу до гроба в гипотетической реальности. А верить хочется. И Саура не останавливается на одной идее. Он придумывает сюжет, в котором стареющий мэтр Луис Бунюэль отправляется в Толедо, чтобы поставить, наверное, самый важный фильм в своей жизни. Фильм о днях сегодняшних, но о людях из дней вчерашних. О себе юном и решительном и о своих столь же страстных современниках — возвышенном Федерико и эпатажном Сальвадоре. Героев сплачивает приключение: поиск чудодейственного артефакта древности, находящегося во власти тайных лидеров трёх влиятельных конфессий. Стол царя Соломона — зеркальная масса позволяющая знать всё про всех в прошлом, настоящем и будущем.

Действие, возможно, разворачивается в воображении пожилого постановщика, насыщающего сюжет случайными персонажами и деталями актуального ему времени. А возможно и нет. У Бунюэля всегда так: не поймёшь где сон, а где реальность. А у Сауры снимающего под Бунюэля ситуация ещё сложнее. Смысловой уровень опять же сводится к магической цифре 3. С одной стороны речь идёт о рефлексии признанного классика внутри фильма Сауры. С другой неуверенные метания в неожиданной авантюре молодых лицедеев надевших маски прославленных земляков в фильме того самого классика. И, конечно же, тени обозначенных Дали, Лорки и Бунюэля. Без интереса к этому глубинному уровню, многое в событийном ряде будет непонятно. Сам Стол с его волшебными возможностями особо никого не интересует. К тому же мы ведь знаем, как закончились жизни гениев, а сами они мыслят скорее о вечности, чем о грядущем. Но вот искать его интересно, т. к. путь к высшему знанию лежит через узнавание себя в стихах, фильмах и картинах. Мозаика складывается из подсказок в творчестве знакомых рифм, излюбленных кадров и эффектных живописных мазков. Подсказки повсюду: в соседних номерах отеля, в тёмных переулках, в лицах незнакомцев. Религиозный консервативный центр Толедо отравлен обаянием стихийного искусства неугодных бунтарей и никакие силы показного смирения и благочестия не остановят ищущих.

Саура подаёт кино без амбиций новатора, но и не с ностальгическим брюзжанием. Туристическая красота ветхого города микшируется с достижениями компьютерной графики. Элегический рассказ насыщен рядом комических эпизодов на фрейдистскую и антиклерикальную тему, часто проскакивающей в работах Бунюэля, Дали и Лорки. Предпринятая авантюра обобщает причудливые взаимоотношения авторов и их поклонников, не заканчивающиеся со смертью одной из сторон. Предмет иудейского царя приравнен по значению к творениям избранных смертных. Они и есть то зеркало, в котором видно и прошлое, и настоящее, и будущее.