Перед бурей (2000)

Авторы сумели связать вместе две довольно отстоящие друг от друга сюжетные линии. Одна линия — повстанцы (слово «террористы» не употребляется) какой-то восточной страны, где бушует военный конфликт, и гибнут люди от установок залпового огня, смонтированных на грузовиках, поставляемых некой шведской фирмой, пытаются заставить своего соотечественника (Али) устранить президента этой компании.

Другая — забитый парень Лео, три года к ряду погоняемый старшеклассником Данни, презираемый девочкой, в которую он влюблён, одинокий в своей беспомощности, поскольку все (и его родители, и родители Данни, и школьное руководство) знают о происходящих нападках, но ничего не делают, чтобы их прекратить.

Так получается, что Али даёт Лео (однокласснику своей дочери в которую тот влюблён) опрометчивый совет, забыв, что сам, следуя обозначенному принципу, натворил дел и был вынужден бежать со своей родины. Лео, не имея опоры снаружи, решает разобраться с Дани силой оружия: раз — и навсегда. Но вот сам Али, благодаря поддержке жены, находит способ решить свою проблему, избежав кровопролития.

В какой-то момент показалось, что я где-то даже слышал о реальной истории, когда какую-то шведскую фирму упрекали в поставке террористам техники двойного назначения. Возможно, именно на этой почве и возникла идея этого фильма.

Здесь говорят о том, как насилие может подвигнуть слабого на экстремальные поступки. Взрослые не хотели оградить мальчика от нападок сильного, полагая, что это их личное дело, а он, не имея собственных физических сил, использовал оружие. Точно также загнанные в угол повстанцы, которых никто не хочет оградить от насилия, прибегают к акту террора, чтобы спасти свои семьи от истребления.

В фильме есть и ещё один слой: как радуется отец Лео новому заказу на грузовики — новые рабочие места (он работает на заводе), но что несут эти грузовики другим? Тоже намёк на двойные стандарты европейцев, ради бизнеса и экономической целесообразности закрывающих глаза на последствия своих связей с агрессивными режимами. Цена вопроса.

Режиссёр не пытается никого оправдать, он лишь показывает примеры бездумного отношения людей к разным аспектам их отношений, демонстрирует гибельность неразборчивости и явственно требует остановить безумие.

Для тех, кто творит насилие, участвует в нём или способствует ему, есть свой посыл. Судьба беглеца Али и его семьи, осиротевший внук шахидки, летящие в мирных жителей ракеты и лицо чудом выжившего Данни, у которого из-под сердца вытащили пулю от Лео, говорят о многом: посеешь ветер — пожнёшь бурю.

Кино получилось крепкое и напряжённое. Отлично справился со своей ролью Эмиль Одепарк, хорошо понимая, что требуется от него для изображения неуверенного в себе подростка, борющегося с собой, со своим страхом и комплексами. Одепарк показал не только способность войти в образ, но и умение держать его в самых экстремальных сценах.

Эпизод, где Данни заталкивает Лео голым в раздевалку девочек и состоявшийся затем в пристуствии кучи девиц диалог этих персонажей, несомненно, потребовал от Эмиля большого напряжения: очень молодой актёр, даже в таком «пикантном» положении не «зажался», а отработал по полной программе.

Примечательно, в самых «убойных» сценах этот парень не пережимает и не переигрывает. В сцене стрельбы по Данни я внимательно всматривался в его реакции: никакой экспрессии, всё очень взвешенно и прочувствованно.

Тот самый случай, когда в кадре не гуттаперчивая кукла, выдающая эмоции, а человек с характером, созданным другим человеком. Эмилю удалось показать, что слабый человек, даже с оружием в руках, слаб. И устранение противника это ещё не победа над собой и своими внутренними противоречиями.

Пер Граффман в роли Али выглядел как надо: драматизм, сомнения, внутренняя борьба, — всё ему удалось показать в своём герое. В отрицательной роли Данни, при всей её временной ограниченности, с явной самоотдачей отработал Мартин Валлстрем. При чём в случае с этим актёром было видно как походу сцены он, чуть «разогревшись» резко прибавляет в выразительности и эмоциональности своих действий.

В видеоряде нельзя не отметить специально выстроенных режиссёром параллелей между действиями отдельных персонажей: нервных, взывающих, протестующих, отчаянных и отчаявшихся. Временами, изображение становится выпукло-пронзительным криком, подхваченным и разносимым эхом, многократно усиливающего его саундтрека этого фильма.

Итожа: сделанное с умом, умное кино.