Ночные тени (1999)

Должно быть, в концедевяностых сочетание нескольких сюжетных линий в одном фильме, да так, что они то пересекаются, то скользят параллельно, было еще достаточно новым, модным и перспективным. Теперь, после десятка полновесных шедевров и не менее дюжины эпигонских опытов в этой технике, такая вещь уже не выглядит чем-то, о чем стоит говорить особо. Это стало таким же распространенным приёмом, как и многие другие. Даже можно сказать, что за последние двадцать лет, эта манера могла набить оскомину и восприниматься с некоторой долей скепсиса.

Сами истории, к сожалению, обладают мощным слезоточивым ресурсом. Герои этого кино — как на подбор достоевские. И юная проститутка, и чувствительные бомжи, и несчастный потерявшийся подросток (еще и чернокожий ко всему) — все эти плоды социальных язв, соли земли, над судьбиной которых не всплакнет только зачерствевший киноман да Гитлер. И ко всему прочему это снято догмовской камерой с ужасной цветовой гаммой, одновременно приглушенных красок, сильного контраста и яркой подсветки. Как будто мы должны не только всхлипывать, но и испытывать резь в глазах от контрастных кадров непарадного Берлина (которого на экране не так уж много).

Все эти предосудительные черты, все же не могут уронить того несомненного качества кинопродукции, которое мы увидим. Каждая история это переиначивание некоего шаблона. Берется узнаваемая конструкция и гнётся так, что ее уже интересно смотреть. Насколько много может быть сострадания у обычного управленца верхнего звена, приехавшего в аэропорт на БМВ, в дорогом пальто. Наверное, сострадание и сочувствие — это те, качества, что были им принесены в жертву на путях к достатку и высокой карьерной ступеньке. И тем не менее, ситуация вовсе не требовала от него геркулесовых подвигов. Подвезти по пути подростка, не говорящего по-немецки, позвонить его местному взрослому товарищу. Или вот увалень-фермер, который (как герои Достоевского и Куприна) жалеет юную продажную девушку. Строго следуя шаблону, можно было выдавливать драму через каждые несколько минут, но этого не было. В их движении по истории, переходам в ресторан, на дискотеку с колоритным плакатом тогда еще набиравшим вес Rammstein’ом, ее мрачно-наркоманскому жилищу, сочувствуешь скорее ему. Хотя ближе к финалу, понятна прозорливая шутка-сентенция таксиста про «молоко других коров». В романтической линии берлинских бомжей, кажется, автор все же не выдержал и дал слабину, предоставив своим героям после злоключений испытать что-то похожее на медовую ночь (на месяц эти горемыки не заработали). Однако, если не отключатся от фильма после титров, то становится ясно, что по окончании экранного времени у них в итоге всё то же беспробудное существование, что и вначале.

Диалоги и монологи сочинены со вкусом, с толком, они содержательны и наполнены хорошим юмором. В некоторых моментах эта прохладная драма смешит не хуже Бастера Китона. А сколько там очень сильно сделанных миниатюр, каждая с каким-то особым примечательным жестом, небольшим трюком, мелкой хохмой (без каких бы то ни было бород).