Сицилийцы (1998)

История берёт своё начало в 1958-м году. В Турин, одну из промышленных столиц Италии, вместе с тысячами других сицилийцев, прибывает крестьянин Джованни. Он намеревается разыскать своего младшего брата Пьетро, который учится тут на преподавателя. Как заведённый, отказывая себе во всём, Джованни каждую ночь собирает на городских улицах мусор, чтобы обеспечить Пьетро максимально комфортные условия для учёбы. Однако слепая братская любовь старшего к младшему не даёт возможности увидеть, что учёба давно уже не волнует Пьетро.

Страдающий от чрезмерного братского внимания, младший брат решает сбежать, исчезнуть, чтобы спустя годы вновь появиться уже в качестве учёного мужа — маэстро. Переживший за время отсутствия Пьетро стадию помешательства, Джованни утрачивает чувство любви, но зато становится влиятельным человеком, членом Семьи. Теперь он лишь имитирует то, что когда-то было настоящим смыслом его жизни. И предательство, как плата за отсутствие попранного некогда чувства, не заставляет себя ждать…

Многих озадачило присуждение ленте Амелио главного приза венецианского фестиваля, на котором фаворитом, по общему мнению, был фильм Кустурицы «Чёрная кошка, белый кот». Журналисты объяснили такое предпочтение жюри тем, что председателем его был другой итальянец, Этторе Скола, который вышел из лона неореализма и всегда перед ним преклонялся. Отсюда успех и превознесение фильма, близкого ему по духу.

Сравнивая мультикомедию про цыган и ретро-драму про сицилийцев, понимаешь, что в таком выборе Сколы, открыто отстаивавшего национальные традиции, нет особого греха. Наоборот, мелодраматический сюжет о беззаветной братской любви по мере своего развития набирает масштаб горького трагедийного эпоса, попутно заставляя вспомнить знаменитый фильм Висконти «Рокко и его братья». Cosi Ridevano выглядит как своего рода новая его версия.

Джанни Амелио, как главный продолжатель неореалистического направления, кардинально обновившего эстетику экранной культуры в 1940—50-х годах, рассказывает не просто ретро-историю о распаде семьи, но уже на новом историческом витке возрождает утраченные, было, традиции. Пусть в цвете, пусть на плёнке kodak. Но он остаётся одним из очень немногих итальянцев, кому удаётся поддерживать едва теплящийся огонь некогда великого, а к концу ХХ века едва не почившего национального кино.

Тяжела судьба трудового мигранта и тот факт, что переселение проходит внутри одной отдельно взятой страны решительно ничего не меняет. Сицилия всегда стояла особняком от Италии: свой диалект, свой менталитет, свои люди; и теперь, переехав в Турин, бывшему южанину Джованни на своей собственной шкуре предстоит испытать все прелести, что влечет за собой обособленность. К нему относятся как к человеку второго сорта и это не только потому, что от него дурно пахнет из-за проблем с жильем, влекущих за собой проблемы гигиены. Прежде всего, предвзятое отношение продиктовано диалектом, выдающим в нем чужака. Есть, правда, в жизни этого трудяги светлое пятно — младший брат Пиетро. Он-то человек другого сорта, не такой закоренелый невежда, как старший. Будущий учитель! Из него точно выйдет толк, ему ли марать руки, становясь разнорабочим.

Вот эта слепая вера, до одержимости, в лучшее будущее для брата, пускай даже путем самоуничижения и самоуничтожения является основной движущей силой картины. Джованни — человек простой и незамысловатый, батрак. Ему нет места в родной Сицилии ранних 60-х, стремительно шагающей к индустриализации. Свое место в жизни и цель он видит только в брате. Что ни удивительно, ведь веру в лучшую жизнь для Пиетро ему внушил отец. Нет, прямо об этом не говорилось, да и зачем, крепкая оплеуха и порка — признанные мастера в плане просвещения подрастающего поколения. Даже смерть отца не в силах изменить его взгляды на жизнь, скорее, наоборот, к братской любви добавляется еще и отцовское покровительство. Безапелляционно взяв шефство над Пиетро, Джованни идеализирует его, упрямо отказываясь мириться с реальностью. Картина ненавязчиво разбита на условные главы, выхватывая отдельные дни из жизни героев. Обманы, пожалуй, самая ироничная среди них. Походы в бордели, с выпытыванием, как у младшего прошел его первый раз, уморительная сцена с подменой на родительском собрании, однако именно отсюда берет старт гонка самопожертвований. Виной тому город и его злая сила: та, кто приехала стать официанткой, становится проституткой, тот, кто желал выйти из-под опеки, еще сильнее попадает под ее влияние. А что же тот, готовый отказаться от себя ради брата, как город поступит с ним?

Вообще структура фильма довольно сложна, ведь промежуток времени между главами, скрыт от зрителя и проходит где-то за пределами экрана. Остается только догадываться по тонким намекам, что именно происходило с персонажами, и, какова была их мотивация, не только в целом, но и в конкретный момент времени. Разумеется Джанни Амелио, не оставил без внимания образованные им же дыры в сюжете. Тонкой ниточкой проходят через фильм вроде бы случайные диалоги с второстепенными персонажами или молчание в тот самый момент, когда подходит только крик. Целые пласты из жизни братьев приходится восстанавливать по паре, казалось бы, незначительных фраз. Многое, затем, пояснят, мимоходом, но зритель, отвыкший от подобной манеры подачи материала, будет дезориентирован, не исключено, что именно этим был обусловлен запоздавший на 3 года американский прокат. Оператор, в числе прочих удостоенный награды (фильм вообще был ими осыпан, не только на венецианском фестивале), как ни странно, работает в стиле более знакомом и близком современному зрителю, создавая странноватый контраст между подачей и картинкой. Нельзя не отметить выдающейся игры Франческо Джуффриды. Проникновенно показаны эволюции Пиетро от раскованного мечтателя, себе на уме, желающего работать и быть как все, до человека, поверившего в себя, и, сломленного, лишь только успев выйти из тени Джованни. Особенно, если учесть, что режиссер его персонажу уделяет заметно меньше времени.

С каждой главой события становятся все мрачнее: готовый ради образа брата на все, даже переступать через людей, Джованни начинает притягивать деньги. Ему сойдут любые — грязные, чистые, все одно. Ведь кругом свои люди, а подправить диалект не беда, как же тут не договориться, как не обзавестись нужными связями. Жаль только, что братишка пропал, даже письма не пишет, хотя какой от них толк неграмотному. Вернется. Кровь — не водица. А если придется пролить чужую, что ж, в конце концов, все что ни делается, делается им для семьи, для близкого человека. Ради любви, раде него, Пиетро пойдет на все что угодно. На любую жертву. Разве это не логично, использовать брата, тем более ради его же блага…

Непредсказуемы тропы судьбы: ступая на них самоотверженно, ради чужого благополучия, искренне и бескорыстно, рано или поздно придешь к простой истине — «Ты думаешь, что твои дети тебе принадлежат, а потом они учатся ходить и уходят от тебя. Знаешь, что говорят в наших краях? — Выращивай свиней, потому что потом ты сможешь съесть их»