32 августа на Земле (1998)

...даже будучи совершенно свободной и невидимой, все же и в наслаждении нужно быть хоть немного благоразумной

(с) Булгаков М.А. «Мастер и Маргарита»

За рулем автомобиля уставшая девушка. Она борется со сном, пытаясь не закрыть глаза. Интенсивно сменяющиеся монтажные планы сгущают атмосферу неконтролируемости и скорости. В итоге девушка все же закрывает глаза и при помощи магии кино мы перемещаемся в 32-е августа.

32-е августа начинается с последствий случившейся автокатастрофы. Вместе с героиней мы изучаем окружающее пространство: и тут у нас и перевернутые кадры – тотальная дезориентация (где мы?), отсутствие общих планов – удушающая замкнутость кадра, отсутствие закадровой музыки - потустороннее безмолвие, жесткие джамп-каты времен «новой волны» - сгущение и дезориентировка еще и временной целостности. Все ведет к тому, что не только героиня стучит по стеклам автомобиля: теперь и зрителю хочется выбраться из этой тесноты.

Нашу героиню зовут Симона, и эта катастрофа – экспозиция первого полнометражного фильма одного из самых прославленных канадских режиссеров наших дней. Дени Вильнев, излюбленный жанр которого научная фантастика, начинал с деконструкции классических сюжетов мелодрам (в особенности, конечно, французских). «32-е августа на Земле» не самый его известный и обсуждаемый фильм, но он как минимум позволяет проследить, как постепенно развивается талант этого режиссера и обретается собственный почерк.

Основная история фильма ни то гротеск, ни то подростковая комедия со взрослыми: главная героиня после катастрофы решает забеременеть от своего лучшего друга. Он влюблен в нее по уши, но осознает, что все это как минимум аморально, так как у него есть девушка, а Симона к нему по большей части равнодушна. Не придумав ничего лучше, он соглашается на столь любопытную авантюру, но предлагает это сделать в пустыне…

До поездки в пустыню нам удается познакомится с Симоной поближе. Ее резкий уверенный характер сочетается с постоянным желтым цветом в кадре (что часто символизирует стремление к независимости, освобождению), ее короткая стрижка может отсылать к феминизму и опять же внутренней свободе. В одной из комнат Филиппа (лучшего друга Симоны) нам далеко не мельком дают увидеть постер с отсылкой к документальному фильму про Джин Сиберг. (Jean Seberg: American Actress). Сиберг – это символ новой волны, символ той свободы, которую подарили Годар и компания кинематографу – не удивительно, что наша героиня и внешне пытается походит на образ знаменитой актрисы (тут же мы, кстати, видим и пустынные дюны, которые так нравятся Филиппу).

Поскольку Канада не так сильно богата на пустыни героям приходится отправиться в соседнюю страну в Солт-Лейк Сити. Пустыня в Солт-Лейк Сити конечно же солончаковая и имеет в основном белый цвет и сплошные равнины. Это не то, что хотел увидеть Филипп (ему скорее понравится на Арракисе), но это то, что хотел показать нам Вильнев. Бесконечное белое пространство и на этом фоне наши герои. Но в кадре персонажи разъединены – между ними строится визуальное расстояние, да и на фоне безжизненной белой пустыни ни о каком зарождении жизни речь конечно же не идет.

Единственная позитивная и смысловая зацепка в данном фрагменте – ощущение счастья, о котором говорят герои. Оно проявляется здесь в основном в метафорическом плане: образ пустыни позволяет наконец перейти к дальним и общим живописным планам – предоставить героям свободу.

Сутки в фильме постепенно сменяются, 33, 34 и тд. Но все это не имеет значения. Нас изначально помещают в мир без конкретного времени (часы у водителя, спасшего Симону в начале фильма, сломались) и без конкретного места («на Земле»). И все же день в пустыне заканчивается.

Филипп и Симона вынуждены снять небольшой номер в японском стиле (напоминающий современные капсульные отели), который, кстати, тоже напоминают показанную ранее пустыню. Такое же белоснежное пространство, в котором единственной краской является желтое платье Симоны. Тут же, если захотеть, можно увидеть и небольшую отсылку к одному из любимейших фильмов Вильнева «Космическая одиссея 2001 года» Стенли Кубрика: когда Филипп имитирует невесомость в этом капсульном номере, похожем на часть космического корабля.

Пустынное путешествие, закончившиеся исключительно духовными изменениями героев заканчивается, и мы возвращаемся в Канаду, где Филипа с неясной целью и непонятно кто жестоко избивает. Вынужден ли этот эпизод позволить Симоне увидеть, что она якобы теряет, или просто вставлен с целью подведения эмоционального градуса до финальной точки сложно сказать. В фильмах Вильнева часто присутствует та или иная перекличка со смертью: рассыпающая после аборта жизнь Бибиан в «Водовороте», жестокие расстрелы в «Политехе», последствия смерти матери двух близнецов в «Пожарах» и ужасающая правда ее жизни, осознанное принятие смерти своей дочери в «Прибытии» и тд. В «32-ом августа» герои в пустыне находят почерневший труп человека – достаточно условная вставка смерти.

Так может смерть в этом фильме все-таки не просто дополнительный элемент. Может он ключевой? Вполне логичным смотрится вариант, что наша героиня в начале фильма умирает – именно поэтому время начинает течь по-другому, именно поэтому находится наконец-то время для попыток обрести свои внутренние свободы и прочее. Или же это была кома, в которую наша героиня вошла до определенных чисел сентября. Тут уж решать зрителю. Концовка же фильма, в которой намечаются какие-то итоги взаимоотношений главных героев, по сути, хэппи-энд, но который не очень вяжется со всеми предыдущими событиями.

Динамика фильма строится на резком монтаже, внезапном встраивании музыки в поворотные моменты сюжета и в целом какие-то большие сюжетные вырезки. Помогает в этом немного Эдгар Райтовский стиль склеек-шторок – ключевой элемент комедийности фильма. Герои перемещаются и совершают действия не в результате сильных рефлексий, а благодаря опять же магии монтажа.

«32-е августа» можно вписать в список очередных фильмов о женской повестке, об актуализации темы сексуальной свободы, о безрассудстве и потешности поиск себя, но в цельную картину это все же не ложится. В таком маленьком фильме такие пласты не склеиваются, не ведут себя единым целостным высказыванием, это пока что небольшие штрихи, развитие которых мы увидим у Вильнева в дальнейшем.