Откровение Иоанна Первопечатника (1991)

Иван Федоров и Иван IV Грозный… Великий просветитель, положивший начало книгопечатанию на Руси, и великий тиран… Возможны ли здесь какие-либо параллели?

Матушка-история распорядилась так, что эти две столь разноречивые фигуры оказались рядом на плацу одной эпохи.

Впрочем, если в отношении подвижнической деятельности Федорова, его бесценного вклада в развитие культуры (напомню, в 1564 году им была выпущена первая печатная русская книга «Апостол») всегда существовала однозначная оценка, то личность Ивана IV Грозного для нас по сей день неоднозначна. Увы, мало о нем написано в учебниках истории, и в течение многих десятилетий народу навязывалась мысль о якобы правдоискательском и глубоко национальном характере правления царя. Достаточно вспомнить хотя бы нашумевший в свое время фильм С. Эйзенштейна, сделанный, кстати, по заказу Сталина, где образ Грозного был овеян ореолом доблести и мудрости.

Недавно один политик сказал, что Иван Васильевич ну никак не мог убить своего сына, потому как был в то время в Ленинграде. Правда, не уточнил где именно, уж не на 3-й ли улице Строителей, д.25? Ему тут же возразили знающие люди, что во времена Грозного города на Неве, кажется, ещё не было, ну разве что стоял на бреге какой-нибудь небольшой приют убогого чухонца. И с чего бы туда царю ехать, по какой-такой надобности? В общем, не забываем мы Грозного, он всегда с нами, как Ленин в известной песне. А всё потому, что «Чёрная легенда» (как назвал это Гумилёв) именно при Иване Васильевиче и родилась в Европе. Как там стали замечать, что на Востоке не дикие леса и поля со скачущими по ним злыми татарами, а некое государство, которое пугающе растёт не по дням, а по часам, и слушать при том никого не желает, а на латинскую веру поплёвывает, так и перепугались — это что ещё за «чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй»? И стали подсылать к царю папских представителей, чтобы Ивана к Риму переманить, а тот ни в какую. У нас, говорит, своя вера имеется, русская. И ушёл Антонио Поссевино, посол папский, несолоно хлебавши и зло затаил: чего ему папе доложить, где успехи? Оттуда и пошло: всё, что писали о Московии и её правителе всякие там Крузе, Таубе, Шлихтинги, Штадены и прочие, в сущности, не более, чем тенденциозная полубрехня на потребу начальству, своего рода предтеча более позднего «великого» сочинения маркиза де Кюстина. У нас историки разделились: одни говорят, что в целом, прогрессивный был правитель, если по результатам, ведь именно при нём Россия стала Россией. Вторые же возражают — «а в итоге что? А в итоге Смутное время? И вообще, если бы Иван посла папского Поссевино послушался и стала бы Россия католической — совсем другая бы жизнь сейчас была. Великолепная жизнь. Европейская! И в холодной войне бы не проиграли. Жили бы себе и насвистывали. Что-нибудь из George Gershwin, Рапсодию в стиле блюз, скажем».

Времена беззастенчивой лакировки истории проходят, и их неизбежно сменяет период переоценки ценностей. Думаю, не ошибусь, если скажу, что результатом этой непростой нравственной переориентации в какой-то мере стал фильм, который на студии имени Горького сняли по заказу Гостелерадио режиссеры Юрий Сорокин и Юрий Швырев. Рабочее название ленты — «Иван Федоров», а сценарий написал А. Лапшин.

Впервые в этой картине судьба и жизнь знаменитого русского первопечатника были прослежены в контексте царствования Ивана IV. Съемки прошли во Львове, Москве, у стен бывшего Ипатьевского монастыря в Костроме.

В заглавной роли — молодой, но уже неплохо зарекомендовавший себя в кинематографе актер Федор Сухов. Несмотря на то, что Иван Федоров, несомненно, его самая значительная роль, нельзя не сказать о том, что исполнителю уже выпадало трудное счастье вжиться в исторический конкретный образ: трижды доводилось ему играть в кино А. М. Горького.

Если Сухов пока еще не был избалован широкой популярностью, то имя Иннокентия Михайловича Смоктуновского могло служить звонкой рекламой грядущему фильму.

Обращает на себя внимание и тот факт, что впервые в фильме была показана сцена убийства Иваном Грозным своего сына. Несомненно, в былые времена подобные режиссерские замыслы вряд ли оказались бы реализованными.

Большую поддержку и помощь кинематографистам оказало духовенство Костромского края, любезно предоставившее право съемок на территории любого из костромских храмов и благословившее творческий коллектив на добро и удачу. Это был акт святости, ведь Иван Федоров — лицо прежде всего духовное, религиозное, и именно в таком ракурсе (и тоже впервые!) предстал он перед зрителями в картине.

Иван Федоров и Иван IV Грозный… Великий просветитель, положивший начало книгопечатанию на Руси, и великий тиран… Возможны ли здесь какие-либо параллели?

Матушка-история распорядилась так, что эти две столь разноречивые фигуры оказались рядом на плацу одной эпохи.

Впрочем, если в отношении подвижнической деятельности Федорова, его бесценного вклада в развитие культуры (напомню, в 1564 году им была выпущена первая печатная русская книга «Апостол») всегда существовала однозначная оценка, то личность Ивана IV Грозного для нас по сей день неоднозначна. Увы, мало о нем написано в учебниках истории, и в течение многих десятилетий народу навязывалась мысль о якобы правдоискательском и глубоко национальном характере правления царя. Достаточно вспомнить хотя бы нашумевший в свое время фильм С. Эйзенштейна, сделанный, кстати, по заказу Сталина, где образ Грозного был овеян ореолом доблести и мудрости.

Однако времена беззастенчивой лакировки истории проходят, и их неизбежно сменяет период переоценки ценностей. Думаю, не ошибусь, если скажу, что результатом этой непростой нравственной переориентации в какой-то мере стал фильм, который на студии имени Горького сняли по заказу Гостелерадио режиссеры Юрий Сорокин и Юрий Швырев. Рабочее название ленты — «Иван Федоров», а сценарий написал А. Лапшин.

Впервые в этой картине судьба и жизнь знаменитого русского первопечатника были прослежены в контексте царствования Ивана IV. Съемки прошли уже во Львове, Москве, у стен бывшего Ипатьевского монастыря в Костроме.

В заглавной роли — молодой, но уже неплохо зарекомендовавший себя в кинематографе актер Федор Сухов. Несмотря на то, что Иван Федоров, несомненно, его самая значительная роль, нельзя не сказать о том, что исполнителю уже выпадало трудное счастье вжиться в исторический конкретный образ: трижды доводилось ему играть в кино А. М. Горького.

Если Сухов пока еще не был избалован широкой популярностью, то имя Иннокентия Михайловича Смоктуновского могло служить звонкой рекламой грядущему фильму.

Обращает на себя внимание и тот факт, что впервые в фильме была показана сцена убийства Иваном Грозным своего сына. Несомненно, в былые времена подобные режиссерские замыслы вряд ли оказались бы реализованными.

Большую поддержку и помощь кинематографистам оказало духовенство Костромского края, любезно предоставившее право съемок на территории любого из костромских храмов и благословившее творческий коллектив на добро и удачу. Это был акт святости, ведь Иван Федоров — лицо прежде всего духовное, религиозное, и именно в таком ракурсе (и тоже впервые!) предстал он перед зрителями в картине.