Оно (1989)

Фильм начинается как почти дословная экранизация «Истории города Глупова». Смешно, конечно, но думаешь, что оригинал-таки лучше, язвительнее. Однако история постепенно меняет декорации и осовременивается. Ход понятный: когда читаешь, сравниваешь с современностью и удивляешься, насколько недалеко ушли наши градоначальники от незапамятных глуповских. Повздыхав, закрываешь книгу и забываешь, принявшись за другую.

Картинка же держит дольше, долбит более настойчиво, чем текст. И Салтыков-Щедрин выглядывает из-за спины и подмигивает страшнее, чем Гоголь с его гофмановско-машинными ужасами, но при этом как-то по-человечески и более безысходно.

Лейбниц однажды изящно продемонстрировал недалекому придворному, что в мире не бывает двух одинаковых вещей. Он предложил ему найти два одинаковых листочка. Придворного не было несколько часов, в итоге он так и не смог найти такие листики. И хотя мы привыкли, что в природе циклы уныло повторяются, гепард всегда съедает косулю, но, в действительности, идентичного мы никогда не встретим. Поэтому идея двойника, отражения — изобретение человеческой культуры. И традиционно двойник ужасает тем, что он получил существование от тебя, однако и здесь нет полной идентичности: он более красивый, успешный, живой.

Полностью схожие процессы, безжизненные, механистичные, человек смог создать только в социальном мире, живом, вечно меняющемся. Смотришь на смену градоначальников и думаешь, что ты совсем не похож на своих темных предков, не боишься ходить на митинги и стоять в пикетах, за тобой не приедет черный воронок, но, на самом деле, реальность-то, производящая точно таких же глупых градоначальников, остается прежней. Это одновременно и чудо, и корень ужаса: как так может быть, что вечно куда-то стремящееся общество вновь и вновь оказывается у одного и того же корыта?

Период перестройки — явление уникальное в советской истории — свобода по заказу коммунистической партии советского союза. Разные по качеству, но одинаково неблагожелательные к отечественной истории, часто скатывающиеся в грубую карикатуру, картины режиссеров разного калибра сходили с советского конвейера со скоростью пулемёта. Есть среди них замечательный «Завтра была война», а есть «Пиры Валтасара» с грубовато сыгранной фантасмагорией.

На фоне этих мэйнстримных и где-то даже коммерческих работ почти потерялась хреновина под названием «Оно». Хреновина — это комплимент. Потому как это русский аналог зарубежного сюрреализма. В этом почти шедевре, якобы основанном на прозе Салтыкова-Щедрина и его Истории одного города, легко смешиваются мотивы русской литературы (диалоги-то действительно из Салтыкова-Щедрина), нашего фольклора, немого и документального кино, плакат, советский авангард, западный сюр, слэпстик и все остальное.

Претензий к «Ему» немало — слегка перекрученная тема со Сталиным, неровный темп, неочевидные (впрочем, это же сюр) аллюзии и прочее. Наконец, форма почти проглатывает содержание, и, если бы не пресловутый политический заказ, то Овчаров занесло бы ещё дальше… Но в этом и суть — тираническую бюрократию, почти раздавившую абсурдом и удавившую бумагой бескрайние просторы русского фольклора иначе, чем через подсознание и не показать.

Наверное, более удивительного зрелища советский ещё кинематограф и не родил. При этом Овчаров наследует нашим же гениям 20—30-х, как бы договаривая за них. Впрочем, сюрники типа Бунюэля и примерно тогда же появившегося Каракса, тоже ему не чужды — но укоренен режиссёр в России-матушке, как и Салтыков-Щедрин, и почему-то неизвестен за рубежом. Да и у нас то. Так что стоит ознакомиться.

История уездного города Глупова снята по сюжетам и диалогам произведений Салтыкова-Щедрина и облачена в формат «бюрократического эпоса». Овчаров первым в нашем кино отважился обратиться к гиперболам этого автора, которому здесь отведена роль не столько сатирика, сколько пророка. Авторская травестия, поданная в фольклористской форме, обретает острую социальную направленность, где политический капустник пытается ужиться с изощренной художественной структурой, представленной многообразием форм и жанров кино: от полуистлевшей кинохроники до холодного электронного видеоизображения, от немой комической до стилизации под киножурнал «Новости дня».

Начало выдержано в форме дагерротипа, что подчеркивает и нарочито щелкающий звук, будто взятый с первых граммофонных записей. Такое смелое столкновение разнородных слоёв и конструкций заставляет работать уже само понятие «память жанра». Холостое движение истории передается и через эволюцию технических средств, и тиражирование художественных штампов. Овчаров смотрит на прошлое сквозь призму площадного сознания. В этой карнавальной буффонаде меняются только маски на лице истории, но не происходит движения самого времени.

В исторических катаклизмах демонического маскарада всё таинственным образом перепуталось: чередуются эпохи и вместе с ними меняются костюмы, но нравы остаются теми же. В круговом движении сюжета прокручивается одна и та же фабула: обманывают, грабят, убивают… «Всемирная история по-русски» явлена как абсурд, переплавленный в серию гротескных эпизодов из жизни неких странных людей, вновь и вновь делающих не тот выбор, не оставляющий им никаких шансов изменить жизнь к лучшему.

Сколько бы Россия не двигалась к правовому государству, она продолжает идти вслепую, будто лошадь вокруг столба. Таков её заколдованный маршрут. «Оно» обретает у Овчарова значение некой тайной силы, которая мучает, заводит в гиблое место, заставляет раз за разом совершать одинаковые промахи, в то время как у Щедрина «оно» имеет значение возмездия. Фильм как раз и фиксирует девальвацию прежних духовных и культурных ценностей, разрушение социальных рефлексов и фантомов общественной мифологии, выполняя тем самым важную терапевтическую роль.

Правдивый, пророческий, а главное — вечно актуальный фильм. И при этом — недооцененный. Он создан по сюжетам «Истории одного города» Михаила Салтыкова-Щедрина. Но в историю уездного города Глупова «от начала века до возможного будущего» смотришь словно в зеркало.

Это гротеск. Это смешно, кабы не с нами было и происходит. Один градоначальник сменяет другого, но для простого народа ничего не меняется. Очень оригинально в повесть Салтыкова-Щедрина вплетены реальные события и вожди СССР. Например, Ролан Быков принимает то образ Ленина, то Сталина, то Берии, то Хрущева.

Говорят, история должна чему-то учить… Не правда это всё. Никто никаких уроков из прошлого не извлекает. И не стоит ждать перемен, ведь всё равно в итоге поддержим, кто скажет: «Потерпите, братики сударики, скоро всего вдоволь будет!».

Глуповские градоначальники никуда не делись. Они не вымерли, потому как вечны. Они занимают всё те же посты, руководят, направляют, кричат, топают, обещают, строго судят. Они всё знают лучше тех, кто ниже по статусу. И трепетно прислушиваются к тем, кто выше.

10 из 10