Кровь (1989)

Лиссабонский режиссёр Педру Кошта, начало творческого пути которого выпало на весьма драматичный период национальной истории образца 1980-х годов, подобно Андрею Тарковскому, вселенские истоки бытия стремится искать там, где большинству видится иное. И первый же его полнометражный фильм «Кровь», ставший чёрно-белой адаптацией криминальной драмы как свободного жанра и её переосмыслением, отразил драму всей страны и призван быть ли не самым совершенным авторским экспериментом Кошты с весьма сложным повествованием и аудиовизуальной структурой.

Стилизованная под нуар, картина «Кровь» напоминает странную рукопись без текста, но с живыми картинками, найденную кем-то на обломках «Нового государства». Именно так в переводе с португальского именовали себя представители политического режима, совершившие вооружённый захват власти в 1926 году. Сюжет фильма с лёгкостью может быть прочитан как метафора странного отношения между сменяющими друг друга поколениями португальского общества: поколением людей, живших в эпоху диктатуры Салазара и новым поколением тех, кто пытался сделать шаги к свободной демократии через Революцию Красных гвоздик и более поздние политические акции. Результаты данного процесса для вест-пиренейцев оказались намного более противоречивыми, чем ожидалось и об этом можно прочесть в исследовании Жозе Жила «Португалия сегодня — страх существования».

Свой собственный философский взгляд на состояние португальского общества эпохи перемен Кошта иллюстрирует проблемами сиротства, болезни, страха и отчуждения. Первый аспект связан с двумя главными героями в лице братьев Висенте и Нино, второй — с их отцом, название и достоверность недуга которого так и остаются неизвестными, но имеют ключевое значение для общей судьбы. Из первых двух аспектов рождаются и другие, а процесс этот и есть главное таинство фильма «Кровь». Напряжённость отношений между отцом и сыновьями обозначает весьма болезненную смену коллективных ценностей, но если для Висенте как старшего из братьев ещё доступно понимание важности сохранения связи с отцом, то для Нино никакие компромиссы не имеют значения, и это вовсе не упрямство ребёнка, а неосознаваемая в должной мере позиция человека своего Будущего.

Вступление государства Португалия в ЕС ознаменовало собой не только перестройку национальной экономики, но и последующую эру кризисов и безработицы 90-х, а тот факт, что случилось это историческое событие на три года раньше фильма, позволяет чуть лучше понять ход мыслей Кошты. Предпосылки будущей нестабильности считываются с уст Висенте, роняющих сакраментальное «Хлеба нет. Булочная закрыта» или полупустынных лиссабонских улиц, полных отчуждения и страха. В фильме Кошты мы не видим крови как таковой, но это не означает невозможности почувствовать её близость. Кровь — это не только физическая субстанция, но и состояние сознания, предшествующего будущим потрясениям, необъяснимая, почти трагическая потёря контроля над жизнью, отсутствие её смысла. У Висенте и Нино больше нет отца, нет дороги назад и всего лишь считанные часы совместного бытия, пока холодные руки прошлого вновь не разлучат их. Быть может, уже навсегда.

Но без женского начала этот и без того мрачный хоровод светотени стал бы настоящей чёрной дырой, поэтому рядом с братьями мы видим молодую Клару, которая могла бы стать любящей девушкой для одного и кем-то вроде матери для того, что помладше. Но Клара ещё слишком свежа и телом, и душой, чтобы спасать чужие жизни, ей бы свою удержать. Полнота бытия Висенте и Клары как двух неравнодушных друг к другу людей приводит к постоянному сопротивлению внешнего пространства, пытающегося даже замутить их сознание противоречивыми мыслями. Поэтому чувственные порывы обоих часто напоминают исступление, и туго натянутая любовная тетива готова оборваться в любую секунду. Клара и Висенте — тоже люди будущего, но им трудно вступить в него, трудно покончить со своим прошлым.

Почти каждая сцена «Крови» выставлена настолько определённо и выразительно, насколько это вообще возможно в условиях подобного минимализма. Даже чёрно-белый лес, в который несколько раз забредают герои, исполнен сталкерского символизма и напоминает о скрытых опасностях, во все времена преследовавших представителей очередного поколения жителей Земли. У этого фильма какой-то особый колорит, заменяющий пресловутую машину времени в способности возвратить чудное время киноэкспрессионизма и переосмыслить «Восход солнца» Фридриха Вильгельма Мурнау уже в другом месте и в другое время. Режиссёрский талант Педру Кошты не только в его способности создавать изысканные образы, но и в поразительной наблюдательности, благодаря которой он сумел через нарочито загадочную атмосферу отразить богатый мир кинотрадиций Мидзогути, Бергмана и других особенных режиссёров. Захватив печальную действительность своего времени, Кошта поместил её в какой-то причудливый сон, где всё описанное существует между истиной и ложью, упорядоченным и хаотическим мирами, подводя зрителей к справедливому сомнению не только относительно положения дел в его стране, но и во всём, что оплачено людской кровью.