Чертовщина (1989)

Данный фильм основан на альпийской легенде, отдалённо перекликающейся с нашей Снегурочкой, но не в ключе поэтичного фольклора, а в качестве устрашающего предания. История происходит в девятнадцатом веке, погружая зрителя в тягучую атмосферу альпийских лугов, обнесённых и наглухо укрытых от всего остального мира исполинскими снежными горами, навевающими сонную тоску и ничтожную беспомощность на всякого человека. В этих суровых краях трудится троица пастухов, чей молчаливый и однообразный быт наполнен заботой о скоте и изготовлением сыра. Однажды младший из них находит необычной формы корень. Переплетения отростков корешка напомнили ему черты девичьего лица. Во время вечернего отдыха с напитком, чья крепость соответствует огромной бутылке, старшие в буквальном смысле напиваются до чёртиков, что прекрасно подходит русскоязычному заглавию картины — «Чертовщина». В таком состоянии сооружают они себе из подручного тряпья и палок девицу, увенчивая туловище чудным корнем. Одичав без женской ласки, пастухи не только за стол усадили неказистый фетиш, но и с собой спать уложили, тем паче, если он на мгновение ожил, оказавшись прелестным наваждением в виде обольстительницы, пред которой не устоять. Утром никто бы не вспомнил ночную чертовщину, только рассвет не прогнал пробуждённого злого духа, желающего свести в могилу пастухов, что в свою очередь уже созвучно с немецким названием фильма «Суккуб — дьявол во плоти» и итальянским «Одержимая».

Постановка балансирует на грани психологического триллера на львиную долю хронометража и хоррора в недолгой кульминации, отдавая нотками эксплуатационного кино. Дело в том, что режиссёр больше половины экранного времени отводит лишь демонстрации быта в отчуждённом крае, отрезанном от всякой цивилизации, где средь лугов и низких облаков, размывающих маревом нелюдимые места, любое суеверие может обрести плоть на правах хозяина, дабы проливать кровь живых. Скупое этническое музыкальное сопровождение часто уступает звукам всесильной природы и простой жизни, подхватывая угрюмый ритм гулом ветра, мычанием скотины, журчанием воды или колокольчиками коров. Первозданная природа, вокруг домишка пастухов, показана опасной, завораживающей и обладающей собственным нравом. Горы хранят в снегах погибших путников, бескрайние зелёные холмы принижают человека до крохотной букашки, выгуливающей скот, низкое небо поглощает всякий крик, словно поэтому человеческая речь редка в кадре. Удивительным образом красивая природа вселяет гнетущее чувство при просмотре, далеко уводя за собой в атмосферу мрачной альпийской легенды. Здесь человек окружён непознанными силами, заставляющими верить в суеверия, свободно обитающие в дикой вотчине. Не прибегая к ярким жанровым приёмам, автор воссоздаёт одной аурой колоритного места завораживающее ожидание чего-то пугающего, сверхъестественного, живущего в старых корнях, кочках или камнях с колдовскими рисунками. Неведомую силу можно пробудить, нечаянно проведя колдовской ритуал, по глупости нарисовав звезду на камне, потревожив корешок, смастерив куклу, пролив кровь или семя, накликав беду.

Фильм бесспорно хорош умелым подходом к саспенсу с атмосферой страшного народного предания, однако есть у него и спорные моменты, контрастирующие с подобным. Не случаен пикантный постер, намекающий на эксплуатационный хоррор с обнажёнкой, ведь красной нитью проходит режиссёрский упор на повальную озабоченность героев. Троица персонажей и без всякого суккуба погружена в фантазии лишь об одном, до предела оскотинившись без прекрасного пола, чтобы то с кулаками кидаться друг на друга, то на коров двусмысленно поглядывать, а один пастух, если бы жил в наше время, то непременно напевал небезызвестную песенку Бориса Моисеева о голубой луне, которая всему виной. Поэтому, если они на тряпичную куклу с корешками набрасывались, то не мудрено, что полуголый злой дух вызывает смешанные чувства, отдающие ненарочной секс-комедией, когда инстинкт самосохранения начинает уступать пред иным всем понятным инстинктом. Тут невольно вспоминается русская народная поговорка, когда и хочется, и колется, и болит, и матушка не велит, создавая на экране комичную ситуацию, но при неуместной серьёзной мине. Однако понять пастухов можно, ведь немецкий режиссёр пригласил на роль сверхъестественного существа итальянку Памелу Прати. Не зря её можно помнить по ряду картин самых разных жанров, где одежда на героинях была условна или долго не задерживалась, потому что талант Прати всегда заключался во владении телом, а никак не в актёрском ремесле. Здесь она традиционно играет на экране своей сногсшибательной попкой, даже впервые появляясь в кадре именно этой частью тела, а также актёрствуя другими прелестями, взамен всякому лицедейству в немой роли. Но это идеально подходит для нужного образа непредсказуемой плутовки, обескураживающей сочетанием красивой женщины с совсем нечеловеческими глазами, принадлежащими злобному лесному духу, который даже не скрывает единственного намерения отнять жизнь. У насмотренного зрителя непременно пробежит в голове фантастический ужастик «Превращения», вышедший годом ранее, где актриса была задействована в почти идентичном амплуа. Тем не менее, в рассматриваемом фильме режиссёр гораздо более умел в обращении с образом внешне обольстительного, но бесконечно опасного внутри существа. Его суккуб, повсюду неожиданно возникающий, как чёртик из табакерки, и растворяющийся без следа лишь от одного крестного знамения, пожалуй, стал иносказательным олицетворением сущности природы, которую древние люди наделяли разумом и волей, отражая это в легендах чрез различные суеверия. Природа бесконечно красива, пленительна, точно женщина, и до конца не познана, храня неведомые нам тайны. Однако если неподобающе обращаться с ней, потревожив покой, разозлив, то её силы губительны для человечества, ничтожно смотрящегося подле великанских гор, полей, облаков и неба.

6 из 10