Высокие надежды (1988)

Третья заметная картина Майка Ли «Большие надежды» (или «Высокие надежды»), к сожалению, больше напоминает трагифарс, чем комедийную драму: необходимые для драмы стилевые и жанровые пропорции не соблюдены, ощущается крен в сторону карикатуры и шаржа (так, например, сестра Сирила слишком грубо сыграна, с уклоном в идиотическую невротичность, с другой стороны безработная социалистка Сюзи в рваных колготках – большая удача, еще раз подтверждающая, что Ли – не Лоуч и далек от идеологической зашоренности). Три семьи, три супружеские пары, предлагаемые постановщиком зрителю, - три самостоятельных портрета разных классов в Британии, умело накладываемые друг на друга. Конечно, Майк Ли совершенно ненужно нагружает их эротическими коннотациями, в результате которых собственно лишь одна из них, по сути, нормальна в сексуальном плане. Чем дальше от картины картине, тем острее становится кухонный реализм режиссера: здесь кульминацией становится спор Сирила и Сюзи о перспективах социализма в Британии, поданный не без насмешки над идеологическим фанатизмом.

Тем не менее, несмотря на очевидные плюсы, «Большие надежды» как-то грубее сработаны, чем две предыдущие ленты Майка Ли (этот упрек можно отнести и к следующей картине мастера «Сладости жизни»), Тэтчер напрямую названа «занозой» в пятой точке, пролетарский быт в лоб противопоставлен роскоши нуворишей, а речь на могиле Маркса лишь чуть смягчена последующей сценой спора. Трудно сказать после «Больших надежд» верил ли Майк Ли в социализм, лишь после «Нагих» стало очевидно, что нет. Актерские работы здесь тоже не всегда удачны, безоговорочно удалась лишь игра пожилой актрисы Эдны Доре в роли впадающей в деменцию старушки. Глядя на нее, можно сказать, что все окружающие думают: «Кто присмотрит за мной, когда я буду старым, ведь у меня нет детей в отличие от нее?» Собственно именно этот аргумент в пользу детей можно считать авторским козырем в споре о том, нужны ли дети его героям.

Сирил в исполнении Фила Дэвиса, все понимающий о себе, - едва ли не единственный персонаж в картине, лишенный комических характеристик, что, видимо, сближает его с режиссерской позицией в фильме. Остальные герои либо внешне, либо психологически отмечены какой-нибудь сатирической чертой, однако, юмор Майка Ли становится все злее, чтобы уже в «Нагих» обернуться апокалиптической атмосферой конца истории. Именно это главная его картина, остальное – либо подготовка, либо постскриптум к ней. Что же касается «Больших надежд», то их жанровая принадлежность к трагифарсу собственно и приводит к нагромождению юмористических деталей и подтруниванию надо всем на свете. Это, конечно, тоже неплохо, но любим мы Майка Ли не за это, ведь оторвавшись от родной для него почвы современности и начав снимать исторические полотна, он либо делал беззубую комедию положений, как в «Кутерьме», либо скучный байопик, как в «Уильяме Тернере», либо плакатную прокламацию в пользу абортов, как в «Вере Дрейк».

Однако, снимать всю жизнь о современности может просто надоесть, тем более, когда ощущаешь буквально каждый ее нерв, оттого и возникают в его фильмографии такие инородные картины, как «Петерлоо» - самая лоучевская лента Майка Ли и, что очевидно, самый громкий его провал, как в прокате, так и в истории искусства. В «Больших надеждах», как и в «Сладостях жизни», мастер еще искал себя и свой метод, основанный больше на актерской импровизации, чем на сценарном синопсисе, однако, такого прорыва, как в «Нагих», у него пока не получалось ни до, ни после (даже «Тайны и ложь» - во многом возврат к ранним его фильмам). Майк Ли всегда снимает хорошее кино, даже сейчас в своем преклонном возрасте он куда в лучшей профессиональной форме, чем многие из его более молодых коллег. Яркий пример – последняя на данный момент его картина «Суровая правда», еще одно возвращение режиссера к современным реалиям после очередного фиаско в историческом жанре. В любом случае, имея перед глазами более зрелые работы Майка Ли, куда терпимее относишься и к ранним его пробам в режиссуре, к которым можно отнести и «Большие надежды».