Волшебное зелье (1983)

Хосе Рамон Ларрас начал свою творческую деятельность в кино серией созданных как под копирку триллеров о нелегких трудовых буднях сексуальных маньячек, которых хлебом не корми — дай кого-нибудь эротично зарезать. Правда, получалось у него не так, чтобы особо правдоподобно, да и откровенное подражание Хичкоку к тому времени успело поднадоесть, тем не менее к моменту, когда испанец сообразил, что не мешало бы найти какую-нибудь иную тему для самовыражения, он успел наклепать в разных странах целых шесть картин, отличавшихся друг от друга только именами героинь да полом жертв. Наконец, успокоившись и освободившись от навязчивого образа женщины с ножом (интересно, чтобы сказал на это какой-нибудь психоаналитик) режиссер начал отдавать дань уважения и другим жанрам, неизменно, правда, подсматривая в глазок кинокамеры на всякого рода эротические перверсии. Но своего интереса к демонической сущности женщины, в которой, похоже, никогда не сомневался, так и не утратил. Даже когда снимал вроде бы жутко психологические драмы («Траур», «Случай»).

В-общем, неудивительно, что с таким творческим кредо даже комедия у сеньора Ларраса получилась с откровенным уклоном в дьявольщину. И уж тут-то режиссер мог больше не скрывать своего отношения к женскому полу. Сказано: «Все женщины — ведьмы!». Значит так оно и есть. А некоторые из них вообще суть дочери Сатаны, как милая героиня «Волшебного зелья» с очаровательным именем Сульфурина. А то, что это для смеха вообще-то придумано — так ведь в каждой шутке всего лишь доля этой самой шутки. И перевернутые кресты — юмор. И девиз Люцифера «Non Serviam» не раз и не два настойчиво выхватываемый крупным планом — всего лишь повод улыбнуться. И смачно снятая черная месса с извращенными словами Евангелия — так ведь комедия же!

А то, что отвергающий все эти безобразия лох остается ни с чем, а его приятель, принявший Дьявола в свое сердце получает все — ну, так комедия же! Смешно… Это же просто юмор такой черный. Правда, зритель, даже привыкший в постфранковскую эпоху к откровенным нападкам на католическую церковь, к такой хохме оказался не готов, и фильм в прокате торжественно провалился. Даже несмотря на любимого в Испании комика Альфредо Ланду в главной роли и сексапильную звездочку итальянской секс-комедии Кармен Виллани в образе дочери Сатаны, срочно ищущей себе жениха среди смертных. Впрочем, если отбросить в сторону религиозные императивы, то в картине можно обнаружить действительно забавные эпизоды. Ларрас не стал изобретать велосипед, а просто взял и спародировал расхожие хоррор-штампы, многими из которых сам охотно пользовался. Например, в снятых за год до «Волшебного зелья» «Сексуальных дьявольских обрядах». А главное, неожиданно для многих, а, возможно, и для себя самого отказался от эротики как главного механизма по привлечению зрительского внимания.

Все, что режиссер снимал раньше, можно без особой натяжки назвать термином «сексплотейшен». Но в «Зелье», несмотря на присутствие в кадре Кармен Виллани, умевшей играть только обнаженным телом и ничем более, несмотря на обилие гротескных сатанинских ритуалов в сюжете, эротики — минимум. И она никаким образом на развитие действия не влияет. Конечно, Сульфурина предстает пару раз перед камерой обнаженной. Но это и все. Даже на черной мессе все обходится лишь намеками да целованием под хвост черного кота. Такое впечатление, что получив возможность вовсю развлекаться на съемочной площадке с любимыми с юности образами, Ларрас просто отбросил за ненадобностью всю эротическую шелуху, которая служила ему лишь для маскировки. И то самое демоническое женское начало, которое всегда было альфой и омегой его творчества, являлось для режиссера предметом восхищения, а не страха. Лилит, а не Ева — вот, кто был кумиром Ларраса. А уж стоило ли звать при этом психиатра — не зрителю было решать.

Ему, зрителю, оставалось лишь наблюдать за приключениями двух приятелей, приехавших погостить в затерянный в горах замок. То есть, один из друзей ехал свататься к дочери хозяина замка, а другой — так, за компанию. В результате жених позорно сбежал от творящейся вокруг него чертовщины, а его другу ничего, даже понравилось. И пусть здесь мертвецы встают из гроба, молитвы читают задом наперед, а красавица-невеста грозит обернуться непонятно чем — это все же гораздо интереснее, чем скучная жизнь обычного клерка там — внизу, у подножия вечно затянутой туманом горы. Похоже, что сам Ларрас тоже не отказался бы продать душу Дьяволу, чтобы сбежать от банальной жизни режиссера кинотрэша. А, может и продал — кто ж его знает?