Человек из железа (1981)

«Человек из железа» конечно можно воспринимать как продолжение «Человека из мрамора», но я полагаю что этот фильм отдельное произведение. Действие картины происходит в двух временах, волнения в Польше 1970 года, после которых сняли Гомулку и события осени 1980 года, в Гданьске на верфи имени В. И. Ленина. Картина затрагивает тему социализма в Польше и его крах. Если в «Человеке из мрамора», были тонкие намёки на кризис социализма в Польше, то здесь Вайда практически кричит об этом.

Можно много раз говорить о тупости, дурости польского народа, о его импульсивности, трусости и других нелицеприятных вещах, вспомнить три раздела Польши, восстания 1831, 1863 годов, санацию Пилсудского, Вторую мировую войну, освобождение Польши от фашистов, но события, показанные в фильме стоят особняком. В Польше 1980—81 годов, обстановка была крайне тяжёлой. Всё могло бы быть также, как и в Венгрии и Чехословакии. Ситуация с «Солидарностью» характерна тем, что Валенса смог найти те слова, которые дошли до каждого поляка. Кино хоть и является художественным вымыслом, но во вступительных титрах указано, что многие события имели место в реальной жизни. Вайда не пытается быть хроникёром и показывать всё в точности, но он показывает ситуацию глазами среднестатистического польского обывателя. Забастовки, неверие в официальную точку зрения, попытки сотрудников местного ГБ раздобыть компромат на лидеров «Солидарности». Хорошо передана атмосфера тревоги и неопределённости. Вроде бы затишье, но какова вероятность, то советские войска с верными правительству силами милиции, ГБ и польской армии не устроят ту же самую бойню которая была в Венгрии в 1956 году? То-то и оно. Понравилась манера съёмки. Где-то треть фильма снята с руки, что позволяет испытать эффект присутствия. Многочисленные документальные кадры неплохо дополняют повествование.

У некоторых героев фильма есть реальные прототипы. Например, рабочий погибший во время беспорядков Збигнев Годлевский. В сцене, когда несут убитого Биркута, кадр выстроен так же, как и в снимке с похоронами Годлевского. Обратите внимание, что когда мать Биркута разговаривает с Винкелем, она говорит о крушении надежд, возлагаемых на Эдварда Герека. Если воспринимать то, что Герек обещал изменить ситуацию с рабочими, но в итоге всё вернулось на круги своя, то можно понять, почему нынешние поляки так хают коммунистов. Вообще быть руководителем Польши — ноша неблагодарная. Не каждое принятое властное решение руководителем Польши находил отклик в сердцах и головах простого народа. Даже Пилсудского — основателя той Польши, которую мы знаем, ненавидели не только нацменьшинства, но и коренные поляки.

Замечу что Ежи Радзивиллович сыграл одну из лучших ролей и его Томчик, в отличии от отца, более радикален. Но в тоже время более решителен и смел.

Мариан Опаня сыграл человека пытающегося дойти до истины, мне он напомнил апостола Фому. Помните, Фому неверующего? Вот и его Винкель такой же Фома.

Понравился и персонаж сыгранный Богуславом Линдой. В нём Вайда показал среднестатистического польского рабочего.

Если взглянуть на нынешнюю Польшу, то можно сделать вывод, что без тех событий всё было бы совершенно по -другому.

Замечу, что фильм «Случай» Кшиштофа Кесевльского, который хоть и не касался острых тем, разве что пара эпизодов, пролежал на полке несколько лет. Что «Человек из мрамора», что «из железа» не были запрещены, действительно вызывает недоумение. Если «Человек из мрамора» власти Польши даже хвалили (!), мол при Биркуте были перегибы (такое ощущение, будто при Гомулке, Гереке и впоследствии Ярузельском перегибов не было) и спасибо товарищу Вайде, за своевременную критику, то в этом фильме разговор идёт не о прошлом, а о настоящем.

Хорошо передано в фильме, как польская госбезопасность пыталась внедриться в рабочее движение. Понравилось появление в эпизоде Леха Валенсы и Анны Валентинович — лидеров «Солидарности». Фильм хоть и не лишен небольшой пафосности, но тем не менее показывает революционную ситуацию в Польше и как я писал в своей рецензии на «Человека из мрамора», выносит приговор социализму не только в Польше, но и вообще везде где он есть.

10 из 10

Большое восточноевропейское славянское государство лихорадит. Рассерженные горожане занимают площади, протестуя против некомпетентности и коррумпированности забывшейся в самовосхвалениях власти. От безответственности правителей оппозиция только крепнет, создаются народные дружины и советы. Эпизодические попытки задавить гидру контрреволюции, беспомощные, но и жестокие еще более распаляют ненависть, сплачивают общество воедино. Две страны в одной, два мира — один яростно-уличный, ищущий правды и обновления, живущий воспоминаниями о подвигах прошлого и мечтами о счастье и свободе будущего, другой застывший в полумраке и тоске начальственных кабинетов, в канцелярщине и засаленных казенных пошлостях, способный только вяло огрызаться и отбиваться руками провокаторов, доносчиков и чекистов с серыми измятыми лицами и очерствелыми душами. А с востока давит, собирая войска, могучая держава-соседка, намекающая, что и сама сможет разобраться с бунтарями, террористами, фашистами навалившись, в случае провала своих местных ставленников, миллионной махиной Красной армии. Знакомо? И в замшелых восьмидесятых и в нынешних десятых история повторяется дважды но, к сожалению, ни разу в виде фарса, разве что с некоторыми географическими изменениями.

«Человек из железа» — продолжение и парафраз вышедшей чуть ранее вайдовской же картины «Человек из мрамора». Схожие названиями и героями фильмы на деле антиподы. «Мрамор» семидесятых пронизан мыслями о безнадежности, предрасположенности к провалу всех благих начинаний в советской Польше. Система затирает и пожирает любого, кто мало-мальски выбивается из проторенной колеи — будь то стахановец и передовик производства, пытающийся в меру сил наладить окружающую жизнь, будь то начинающая журналистка, снимающая о нем фильм. Польша там — страна потерянная, полная двоемыслия, невысказанности, бюрократического морока, всех соцветий безвременья. «Железо», которое отделяет всего вроде ничего — полдесятка лет — плод уже иной эпохи. Появилась главная составляющая — надежда и вся интонация второго фильма меняется, превращая его в полную противоположность первой части. Теперь это не грустная притча о невозможности добра, а полудокументальная зарисовка для современников и потомков о зарождении новой страны. Мир изменился, слова и поступки снова что-то значат, победа очевидна, пускай до нее еще несколько лет. Картина завораживает зрителя, рушит укорененные за десятилетия понятия о невозможности и бессмысленности протеста, из зала кинотеатра ты выходишь новым человеком, пускай и в старый, пока, мир.

С художественной точки зрения ткань фильма смотрится несколько скомкано, местами рвано — полная постоянной вайдовской экспрессии и пафоса. Но перед режиссером и не стояло задачи создавать визуальный шедевр с точеной раскадровкой или глубинным психологизмом каждого поступка. Получилось то, что задумывалось — пропагандистский, злободневный, воодушевляющий памфлет, мотивирующий человека на немедленное действие. Революция, гданьские рабочие, берущие власть в городе, Валенса — еще вчера никто, а ныне разговаривающий на равных с коммунистическими бонзами, ну и Солидарность — пока еще не движение даже, а скорее идея, объединяющая общество и в противовес этому официозная машина компартии. Весь фильм строится на противостоянии. Рабочим — площади, партийцам тесные кабинеты и гостиничные номера, Солидарность открыта — власть норовит забиться в темный уголок, протест искренен — противники его не верят даже себе.

Фильм, актуальный в начале восьмидесятых успел уже забыться, но сегодня, в связи с похожими событиями в Украине, переживает второе рождение. Близость и парафраз двух народных революций, как и сходство отечественной реакции на них заставляют с новым интересом пересмотреть картину, как энциклопедию народного протеста, ну или зарисовку по повторяющейся истории, которой, к сожалению, никогда не учатся.

Страстное, яростное, и по-хорошему пафосное произведение великого польского режиссера чуть ли не до сих пор ставится в упрек мастеру. Мол, в угоду тогдашней политической конъюнктуре снял «агитку», прославляющую польское движение «Солидарность», по сути совершившую революцию в стране.

Ну, во-первых, нет ничего зазорного в том, что художник обращается к «горячей», актуальной теме, ведь как и у любого человека у него существуют определенные политические взгляды и пристрастия. Не счесть шедевров, выдающихся по форме, но пропитанных той или иной идеологией.

И самое главное: по прошествии 30 лет, когда страсти вокруг «Солидарности» давно улеглись, видишь, что «Человек из железа» — прежде всего кино о людях, борющихся с системой, о диссидентах, о «несогласных», о тех, кто в этой борьбе идет до конца.

И не важно — коммунистический ли это режим, или псевдолиберальный. Технологии у них практически одинаковы — оболгать, облить дерьмом, то бишь «черным пиаром» очередного недовольного, отравить ему жизнь любыми средствами. Недаром, один из главных героев фильма — продажный писака, за деньги власть предержащих собирающий компромат на лидера рабочей забастовки Мачея Томчика. Разве сегодня происходит иначе?!

Художественная форма и конструкция картины ярка и талантлива: документальные съемки не отличить от «постановочных», действие движется стремительно, смотрится все это, несмотря на солидный хронометраж, на одном дыхании. Кроме того, ленту можно назвать даже детективом, или фильмом-расследованием, ведь именно в процессе добычи горе-журналистом так необходимой ему «грязи» зритель узнает, как закалялся характер Мачея, через какие испытания ему пришлось пройти и как он стал тем, кем стал — «человеком из железа», несмотря ни на что отстаивающим свои убеждения.

10 из 10