Замок Отранто (1977)

Экранизация романа Уолпола (на сайте почему-то указано, что автор сам Шванкмайер) обманчива проста. На первом плане постмодернистское по своей сути мокьюментари: журналист берет интервью у некоего исследователя-дилетанта, в котором тот пытается доказать, что не просто сюжет первого готического романа в истории, но сами события этого романа в реальности имели место быть в одном чешском замке. Режиссер точно показывает нам все основные элементы конспирологии в духе альтернативной истории: псевдолингвистические изыскания, археологические артефакты, трактуемые в необычайно вольном духе, сама попытка доказать литературное как реально произошедшее и пр. Долгие измышления в конце концов разрушаются буквально за минуту самим журналистом, который трактует все в абсолютно позитивистском стиле, но не тут-то было. Концовка фильма насквозь двусмысленна и заставляет обратить внимание на вроде бы лишь иллюстративное значение изображения средствами мультипликации отдельных событий романа Уолпола. Интересно, что Шванкмайер демонстрирует в основном те эпизоды, которые непрямо связаны с обильной и странной фантастикой романа. Это выглядит не аскезой, но скорее своеобразной насмешкой над стараниями чешских цензоров пригладить его стиль под необходимый норматив соцлагерного искусства. Необходимо помнить, что 70-е годы — тяжелый период для режиссера, ему не давали работать, и сделал он за эти десять лет гораздо меньше, чем за предыдущие пять.

Отвлекшись от актуальной проблематики, вдумаемся, чем привлек Уолпол Шванкмайера по чисто эстетическим причинам. Конечно, готический роман — один из предтеч сюрреализма. Вся эта игра с изменениями параметров (человек, становящийся чудовищным великаном), гиперболическим эффектом метонимии (гигантская перчатка, убивающая героя или прогуливающаяся по замку огромная нога), размытость границы между живым и неживым (кровь, капающая из носа статуи) или живым и мертвым, конечно же, аукнется в авангарде 20 столетия. Шванкмайер тем самым намекает бдительной цензуре, что борьба с культурой бессмысленна, что выстраивание стен вокруг живого явления, имеющего исторические корни, а не возникшего вдруг и случайно, может привести к тому, что эти стены рухнут.

Вот примерно так в данном фильме сливаются политическое и эстетическое и начинается истинный интерес Шванкмайера к готической культуре, который будет продолжен в ряде следующих фильмов режиссера.