Жизненный опыт (1973)

Наверняка многих людей заботит вопрос, на каком этапе ребенок превращается во взрослого человека, о чем написано немало книг и снято множество фильмов. Свой взгляд на этот вопрос Аббас Киаростами представил в своем первом крупном фильме, к которому был готов уже после двух короткометражных лент, где испробовал возможности и доказал, что его простой человеческий взгляд на бытовые ситуации, оказывается невероятно метафоричен на пленке и имеет эстетический вкус, что не удивительно, ведь, чтобы добиться убедительности, даже первую короткометражку пришлось снимать более месяца. А вот сравнить этот фильм хотелось бы именно со второй короткометражной лентой «После Уроков», где мальчик один отправляется домой после того, как его выгнали из школы. Похожая самостоятельность и наигранная взрослость присутствует в большей мере у Маммада, такого же юного мальчика, чья непростая жизнь порождает в нем подсознательное желание казаться взрослее и быть на равных с жителями города. Киаростами весьма сознательно поместил этого мальчугана в мир взрослых, и если большинство его героев-детей взаимодействуют со сверстниками, Маммад этого лишен и даже девочка, на которую он хочет произвести впечатление — взрослее и богаче его. Однако, все что ему удается, это благодаря находчивости, смекалки и смелости, будучи всего лишь младшим помощником в фотоателье, провести один день так, как проводят его состоятельные люди и приобрести те впечатление, которые не положены по возрасту и положению, которое в реальной жизни даже не позволяет ему посещать школу.

Здесь надо отметить, что первая работа в полнометражном кино, которое было так необходимо зарождающейся иранской Новой Волне, столкнула еще малоизвестного режиссера с другим важным лицом — тогда еще лишь пробующим себя в кино, фотографом Амиром Надери, который подобно многим, увидев приближенное к искусству кино, заинтересовался его возможностями. Для «Жизненного Опыта» Надери написал сценарий и порекомендовал сына, как исполнителя главной роли. Получился, действительно, выделяющийся фильм, ведь все первые работы Киаростами — о детях и, в какой-то степени, для детей, что, впрочем, позволяет в полной мере считать их и взрослыми, ведь серьезных вопросов у него всегда хватало, чтобы заставить зрителя задуматься над более сложными вещами, чем забавное перевоплощение мальчика в джентльмена. Однако чувствуется рука Надери, на интуитивном уровне, ведь если смотреть фильмы Киаростами — в нем живет что-то от мечтателя, оптимиста и романтика, в отличие от которого Надери — реалист с суховатыми взглядами экзистенциалиста, которого с трудом можно заставить допустить, что в мире есть те закрытые двери, за которыми тебя ждут. Поэтому нельзя однозначно сказать, чей это фильм в духовной принадлежности, и что в нем возобладало — режиссура Киаростами, или сценарий Амира Надери. Главного героя здесь, по сути, все используют, напоминают об обязанностях, о том, что он должен, и чего ему не разрешено, и мало кого заботит будущее этого человечка, которого, в ущерб образованию, поскорее устроили на работу, которого стараются подольше задерживать и не спускать с поводка. В чем-то предостережения взрослых, без сомнения, верны, ведь воля опьяняюще действует на этого предприимчивого парня, впрочем, он скорее из тех свободных людей, которые пробиваются самостоятельно, во что бы то ни стало, идут к поставленной цели, какими бы мелкими эти цели не казались остальным, и какой бы абсурдной не была вся задумка. Но даже учитывая пессимизм концовки и захлопнувшуюся у носа дверь, подкрепленную горьким несправедливым отказом, видно, что Маммад не сломлен и, максимум, огорчен сложившейся ситуацией, а это значит, что он не оставит попыток постижения жизни, и в какой-то мере будет и дальше добиваться своего, ведь, в конце концов, у него еще все впереди, а за плечами уже имеется кое-какой опыт.

Сам Киаростами не раз признавался, что его кино созерцательно и не отвечает ни на какие вопросы, а лишь задает их, и на фоне истории, наполненной выразительными образами и ситуациями, дает зрителю время подумать над всем тем, о чем думал автор. Таким образом, происходит «общение» режиссера и зрителя во всех работах, и, наверное, поэтому в иранском кино вообще так мало слов, будто в кодексе чести его деятелей ясно прописано, что попытка навязать собственное мнение, каким бы оно ни было, — проявление безвкусицы. Оттого аскетический неореализм, зародившийся для кино в Италии, наиболее ясно и неподдельно строит картины жизни, а затянувшиеся сцены мимолетных встреч становятся важными ключиками к характерам героев. Удивительно, но именно на Италию похож в этой картине урбанизированный Иран, и шагающий по улицам черноволосый мальчик в, не по размеру большом, костюме напоминает европейского денди из богатенькой семьи, что вызывает истинное восхищение им, за внешним лоском, прикрывшим изъяны в виде рваных носков или отлетающей подошвы на ботинках. Кинотеатр, чистильщик обуви и фотоателье только нагнетают атмосферу европейского кино, на которое ровнялись авторы, подобно этому мальчишке, примерившие на себя амплуа режиссеров и выскочившие в мир независимого кино, когда все считали, что они просто с жиру бесятся. Но это сейчас кажется продуманным ходом, а на тот момент, в начале 70-ых, это было еще и невероятно смелым шагом, ведь многие из первых кинопроектов Аббаса Киаростами финансировались за счет государственного центра интеллектуального развития детей, где при строгой морали такой взгляд могли счесть не просто баловством, а даже растлевающем пренебрежением авторитета взрослых и поощрением героя, отбившегося от рук. Но к режиссеру, действительно, очень трудно придраться — настолько гладко и неоднозначно он выстраивает свои повествования, обладая даром избегать навязчивости своих идей и, прежде всего, давать пищу для размышлений. А уж как это поймут, и какие уроки вынесут, зависит только от зрителей.