Математик и черт (1972)

Научно-популярная короткометражка рассказывает небольшую историю о математике, сыгравшему роль нового Фауста. Вместо Мефистофеля - чёрт, соблазняющий, как и положено, деньгами и славой, а математик только делает вид, что соблазняется...

Ведь на кону разгадка теоремы Ферма.

Помнится, в кабинете математики в школе у нас висела цитата одного из великих: Математика - гимнастика ума. К данной фильме можно было бы добавить ее в качестве эпиграфа, добавив что-то вроде 'вне совести', ну или этики. Невольно получается, что само занятие этой гимнастикой выводит человека и чёрта за грань добра и зла - в некий параллельный мир вычислений и доказательств, где душу продавать даже и неинтересно. А чёрту и покупать ее становится неинтересно. Поэтому они в итоге составляют любовный треугольник с теоремой Ферма, в котором жена математика, не говоря уже о чём-то материальном, оказывается за бортом. Можно, конечно, сказать, что добро в лице человека победило, но наука, увы, может оказаться в руках (уме) черта как чистой игрой, так и орудием в борьбе с... кем-нибудь.

Не секрет, что большинство ученых — не совсем нормальные люди. Со времен Евклида и до Григория Перельмана складывался образ погруженного в свой мир гения. И это формирование по-прежнему продолжается, благо недоказанных теорем и неподтвержденных законов на пару десятков поколений хватит. Днюющие и ночующие за угрожающими на вид формулами, размашистыми интегралами, трехэтажными логарифмами и аккордными факториалами светлые умы регулярно теряют счет времени. Совсем не удивительно, что для таких людей смысл существования нередко замыкается на самом процессе. За вожделенный ответ ученый готов отдать что угодно, включая собственную душу. Во всяком случае, столь категорического мнения придерживался популяризатор науки от кинематографа Семен Райтбурт. Являясь своеобразным наследником «занимательных» трудов Якова Исидоровича Перельмана, советский режиссер оставил в истории немало любопытных миниатюр. Ироничная форма подачи с привлечением маститых актерских ресурсов способна подарить если не любовь к науке, так хотя бы чуть большее к ней уважение. Особенно если речь идет о царице точных исчислений — математике.

По одной из легенд о «Летучем голландце», его обезумевший капитан так разгневал своими богохульными обещаниями Всевышнего, что тот повелел ему вечно бороздить моря. С гораздо меньшим накалом страстей, но примерно с такой же одержимостью, математик готов пойти на сделку с дьяволом, только бы доказать справедливость теоремы Ферма. Черт в небритом и самодовольном воплощении Александра Кайдановского только что торжествующих кличей не испускает от очередной души, плывущей к нему под кожанку. Но что известно человеку — далеко не всегда известно сатане, как бы странно это ни прозвучало. Всемогущий хозяин преисподней, с поразительным упорством не желающий расставаться со своей бравадой, выглядит откровенно смешно в своей неспособности написать простейшее уравнение. Проиграть спор длиной в сутки — думается, более позорного положения черт и за всю прожитую вечность придумать бы не смог. Однако математика на поверку оказывается и твердокаменным орешком, и хитроумной интриганкой, и первоклассным ребусом, и эффективным подтверждением превосходства ученого над невеждой.

Углубись Райтбурт в строгие алгебраические дебри, и его лента сразу бы лишилась характеристики «популярная». Вместо этого взору предстают увлеченные спором две очень разные, но в чем-то и схожие личности. Что математик, что черт привыкли каждый к своей системе координат, находящейся в одинаковом обособлении от привычной жизни обычного человека. Эти системы соприкасаются орбитами над неказистой тетрадью с коротенькой формулой. Всего два слагаемых в энных степенях — однако они открывают даже не мир, а полноценную вселенную. Никакие древние догмы, словесная казуистика или естественное пренебрежение при виде чего-то заумного и непонятного не способны перекрыть тот детский азарт, что овладевает сознанием. Зачем нашедшему себя в теоретическом ангаре ученому самолету пышные богатства, непомерно шумная слава или мифическая власть? Для черта подобный аскетизм немыслим, но как можно понять из просмотра картины — так лишь до поры. Каждому из нас еще со школьной скамьи известно, что не стыдно чего-то не знать, а стыдно — не хотеть знать.

Утилитарная сущность короткометражки практически исключает случайное на нее попадание. Но даже если оставить в стороне научные нюансы, то от «Математика и черта» можно получить настоящее удовольствие, как от достойного произведения в разговорном жанре. Райтбурту опытной рукой удалось прекрасно совместить исконно чужеродные лиричность с аналитикой. Скромная постановка, незамысловатые диалоги, искреннее исполнение — и вот еще одна партия занимательных цифр и квадратных корней спешит овладеть еще парой раскрывшихся умов. Особенность подобных картин — в их естественности. Что уж говорить, если ближе к концу фильма забывается адское происхождение героя Кайдановского, и хочется наблюдать лишь продолжение интересной дискуссии. В этом и есть прелесть науки как явления. Открывая столетние загадки, человек открывает, в первую очередь, самого себя. Так стоит ли удивляться странностям ученых, если им при желании можно найти четкое и математически выверенное объяснение? Делать сложное доступным — настоящее искусство. Ну и пусть, что иногда для донесения этой простой мысли необходимо призвать черта.

Короткий метр — уникальный жанр. Емкий, точный посыл, сочетающийся с удивительной игрой актеров. Нигде нельзя схалтурить — каждая секунда на счету. «Математик и черт» — пример обаяния гармоничности черно-белой картинки, классической музыки и ставшей классикой теоремы Ферма.

Радует тонкий подход к зрителю: интерес к предмету спора героев возникает сам собой. Каждый, кто изучает там, где никто еще не прославился, где решение одной задачи непомерным трудом тащит за собой ворох других- еще более сложных, но от этого еще более затягивающих задач,- знает как разгорается азарт, страсть и желание найти ответы. Интересно там, где сложно, там, где еще никто не был.

Прослеживается еще один любопытный мотив — если ты не знаешь чего-то, то никогда не поздно окунуться в самую гущу, пекло, эпицентр. Именно там возникает непреодолимая тяга к познанию. Вдохновляющая концовка. Два выдающихся ума, пусть даже один из них и сам Дьявол, объединяются наукой. А, как известно, в науке нет ни добра не зла.

За вдохновение к развитию, тяге к знаниям, за юмор, изящество и благородство:

10 из 10

В научных кругах гуляет байка о Марии Склодовской-Кюри. Дескать, как-то ее позвали на свидание. Молодой человек дожидался под окнами, когда она приведет себя в порядок. Было обещано, что на это уйдет минут пятнадцать. Но, уже будучи готовой к выходу, Мария придумывает решение одной тригонометрической задачи, которая не поддавалась ей в течение многих недель. И она, начисто забыв о своем ухажере, ушла с головой в работу на многие часы. А бедняга все ждал и ждал, недоумевая, что же произошло.

Я не знаю, насколько правдива эта история, но в изящности и правдоподобности ей отказать нельзя. Бывает очень сложно объяснить человеку, от науки далекому, в чем состоит та притягательность, которой столь легко отдалась героиня нашего рассказа. Однако, этому фильму, на мой взгляд, удалось наглядно показать то очарование, что кроется в математической науке. Всего то и нужно было, что привлечь к этой проблеме черта, подозрительно напоминающего Воланда из творчества Булгакова, да показать, как эта нечистая сила складывает оружие перед загадкой, которая на первый взгляд кажется слишком уж простой.

Я поставлю высокую оценку просто потому, что таких фильмов всегда критично не хватает.

9 из 10

Точные науки — кошмар утонченных натур. Листок, испещренный цифрами, буквами непонятных языков и странными, но явно зловещими значками, наводит на эстетически развитых «гуманитариев» непреодолимую скуку или суеверный ужас — в зависимости от того, нужно ли вникать в смысл этих бессмысленных закорючек. Неспособность «физиков» и «лириков» договориться порой наводит на мысль, что их изначально сотворили из разных типов глины или что произошли они от совершенно непохожих друг на друга обезьян. Апогея их противостояние достигло в прошлом веке, когда угнаться за шагающей вперед семимильными шагами наукой могли только те, кто следил за ней пристально и внимательно: пропустить одно открытие значило ничего не понять в следующем — и «лирики» предпочли махнуть на технический прогресс рукой.

Парадоксально, но именно это же время можно назвать лучшим для популяризации науки: массовая увлеченность техникой пробуждала интерес к открытиям, лежащим в ее основе. А научно-популярная форма практически неизбежно предполагает вмешательство «лирики», ведь именно более вольная подача художественного произведения помогает непрофессионалам лучше усваивать трудноперевариваемый гранит науки. Короткометражку «Математик и черт» можно смело считать идеальным примером научно-популярного фильма: сочетая пресловутые «физику» и «лирику», она поразительным образом выворачивает наизнанку обе — редуцируя художественное произведение едва ли не до формата учебника средней школы, зато наделяя науку почти метафизической сущностью.

Сюжет фильма линейно прост: профессор математики, обронив в разговоре, что душу бы продал черту за доказательство на тот момент еще недоказанной теоремы Ферма, вызывает того самого черта, охотно предлагающего свои услуги. Наскоро заключив типовой договор (подпись чернилами: XX век, о чем вы говорите!), черт отправляется искать решение загадки. И тут оказывается, что многомудрый черт, хоть и может принести горстку лунного света или переместиться в мгновение ока в любую точку Вселенной, явно принадлежит к стану «лириков» — вероятно, к этому его обязывают века существования в произведениях исключительно художественных. С придурковатым видом изображая «два в квадрате» как двойку, обведенную рамочкой, черт признается, что до царицы наук руки у него как-то никогда не доходили — много дел было, — и отправляется этот недостаток исправлять. Только представьте: мятежный и всесильный дух, повелевающий душами людскими, предстает в этой истории неразумным школяром, которому приходится с боем постигать странное человеческое изобретение. И бой этот будет мучительным, возможно даже кровопролитным.

Такой поразительный наукоцентризм, кажется, был возможен исключительно в середине XX века, когда вера в науку была сильнее веры в Бога — но ни одно из этих верований не рассматривалось с часто унизительным цинизмом дня сегодняшнего. Так авторов фильма совершенно не удивляет появление в комнате изящного, утонченного вида черта — подумаешь, черт, с кем не бывает. Они предлагают удивиться тому, что сам Ферма, если верить его записи на полях книги, теорему свою доказал — а потом это триста лет никому не удавалось. И непостижимое чудо человеческой мысли, честное слово, куда поразительнее внезапных исчезновений или способности к левитации.

Можно сказать, и не без основания, что научно-популярные произведения очень опосредованно относятся и к науке, и к популярности: для настоящей массовости это чаще всего сложновато, для настоящей научности — слишком поверхностно. Но есть у них одно неоспоримое достоинство: они позволяют показать науку не такой пугающей-непонятной — все равно что лишить черта его инфернальной сущности, превратить в приятного и даже обаятельного собеседника. «Математик и черт» и подобные ему произведения напоминают нам, что «сложное для понимания» никоим образом не тождественно «ужасному» или «безобразному», скорее наоборот: изящное решение сложной задачи по-своему прекрасно, просто для того, чтобы увидеть эту красоту, нужно приложить немного больше усилий.

Математик и черт — захватывающая 21 минута о классическом конфликте добра (в лице математика, безупречно сыгранного Шестаковым) и зла (чёрта, которого оживил на экране Кайдановский).

Сразу стоит предупредить современного привередливого зрителя — фильм черно-белый. Но, поверьте, это только придает ему шарма.

Короткометражку стоит посмотреть. Почему, спросите вы. Отвечаю.

Из-за простоты сюжета фильм легок на просмотр. Ничего запутанного нет, даже несмотря на то что фильм изначально предполагает сложную теорему Ферма, на тот момент еще не доказанную, но сама по себе предполагающую интересный исход развития событий.

Из-за математического юмора. Не стану раскрывать карт, юмор в короткометражке действительно забавный, понятный даже неспециалистам математики.

Фильм носит сугубо развлекательный характер — ни вам мудреных решений и доказательств упомянутой теоремы, ни мистики. Но, на мой взгляд, короткометражка, если и не понравится, то она обязательно должна снискать ваши симпатии к изящному решению конфликта. Смотрите и решайте.

8 из 10