Тропик Рака (1970)

Эта экранизация Генри Миллера показалась мне совершенно несуразной. Режиссер решил пойти по самому приличному пути, забывая бунтарскую сущность автора. Зрителю просто рассказали про нескольких молодых неудачников, которые находясь на финансовой мели в Париже, тратят время и силы на познание женского начала. А другими словами говоря, на секс.

У Джозефа Стрика будет всего в меру: немного фронтальных планов обнаженных женщин, немного интеллектуальных разговоров, немного ситуационных бесед о нехватке денег и виды Парижа. Все просто и ненавязчиво. Как рецепт киша.

На мой вкус, этот фильм совсем не передает той странной атмосферы свободы, которую превозносил Миллер. Нет тут и изысканной атмосферности момента. Нет и художественного эротизма, равно как и смелости откровенных сцен. Просто сюжетное повторение некоторых линий «Тропика Рака» Закадровые комментарии — прочтение текста книги, дополняют невнятность ленты. Живой Генри Миллер в небольшой роли и Эллен Берстин в роли Моны — единственные козыри фильма.

1 из 10

«Осень, словно американские горки на язычке плотоядного цветка, подхватила их и унесла за собой — бутылки портвейна и тех, кто пил это темное сладкое вино, — тех, кого уже давно нет, — всех, кроме меня».

Что такое «Тропик Рака» на самом деле?

Воспоминания сумасшедшего страстного любившего грязный Париж и творчество Артюра Рембо? Безумца танцевавшего на бренных останках всего человечества и взрывавшего бренные и одновременно воздушные замки приличий скучного общества. Или это просто история тщедушного человечка выставлявшего на показ чрево Матери земли с попутным анализом собственного существования? Что такое «Тропик Рака»? Для меня это Красная Акула Хантера Томпсона прорывающаяся сквозь белоснежную от многочисленных костей пустыню Лас-Вегаса. Это река с дерьмом по которой на собственном плоту из слов летит старина Буковски. И наконец, печальный вопль старины Гинзберга у которого забрали кляп и весь доступный Яхе. «Тропик Рака» — это очередной чертов символ целой эпохи!

И мне очень грустно признавать, что фильм на такой нетленный символ почти полностью развалился, оставив за собой лишь пригоршню дымящихся головешек на месте привычного для самого романа океана лавы. Истории проходящей сквозь все мыслимые преграды… Однако, в этом нет ничего удивительного, так как книги подобные детищу Миллера экранизировать почти невозможно. Необходимо одновременно сохранить основные мысли автора и в то же время передать всю красоту и безысходность внешнего, почти ополоумевшего мира и его многочисленных литературных персонажей.

Режиссер Джозеф Стрик полностью и безоговорочно отдался второй части отвечающей лишь за самые эффектные проявления старины Генри на просторах Парижа и его ближайших территориальных соседей. То, что у Миллера было лишь зарисовкой, небрежным словом брошенным совершенно вскользь у Стрика становится очень важным сюжетным элементом. Конечно же, я прекрасно понимаю все утопичность передачи подобного текста на большой экран. Но нельзя же попросту выхватить самые известные монологи и перемешать их вместе с блужданиями по привычным поворотам жизни одного не очень удачливого писателя! На несчастного зрителя обрушиваются целые лавины разнообразных мыслей, идей, возвышенных метафор и агрессивных зарисовок относительно всего смысла жизни и его отдельных, но крайне запоминающихся деталей. В основном связанных с женщинами и жратвой. И это нужно слышать! Но на одно мгновение представьте себе многотысячный том из которого вырвали несколько основополагающих мыслей и с гордостью продемонстрировали их на обозрение зрителю ожидая от того восторженных восклицаний и аплодисментов.

«Браво! Браво! Браво! Черт вас всех дери!» — еще кричит многотысячная толпа, приготовившись собственно к замечательной актерской игре. Кричит так долго, что голоса начинают частично затухать, а всякий зритель, наблюдая за Рипом Торном и его многочисленной свитой недоуменно пожимает плечами и готовит бутылки с банками для неотвратимой и оттого страшной в своей кровавости бойни.

Там где по роману Миллер описывал голод постепенно переходящий в пределы тетушки смерти Торн лишь улыбается, пожимает плечами и продолжает просить еще немного праздничной жратвы. С легкостью теряя все средства для дальнейшего существования он не бродит по грязным улочкам размышляя о жадности своего друга Бориса и надеясь на подачку со стороны родины и в частности — от собственной жены. Торн не понимает чего именно от него хотят, и продолжает с отчасти хмурой рожицей разыгрывать очередную буффонаду поверх многочисленных встреч и россказней о смысле жизни.

Мона (Эллен Берстин) из светлого образа олицетворявшего собою добровольно пропитую жизнь великого писателя превратились в истеричку и второстепенного (я бы даже сказал вторичного) персонажа. А что они сделали с Филлмором и Ван Норденом… От оголтелых, бешеных и очаровательных существ сохранились разве что остовы для дальнейшей игры двух отвратительных и вызывающих жалость клоунов.

Вот такое кино получилось из общеизвестных «Тропиков Рака»

И печальнее всего то, что в этом фильме на заднем плане можно заметить самого Миллера… Вот это действительно чертовски удручает и вводит в состояние активного бешенства. И если вы зашли на страницу этого фильма совершенно случайно… Уходите! Собирайте сигареты, кофе, томик Миллера и быстрее сматывайтесь, не рискуя случайно обернуться и увидеть этого гомункула, который обязательно последует вслед за вами! А если вы это кино уже посмотрели… Примите мои искренние сожаления.