Мелочи жизни (1970)

Многие из нас хоть раз становились невольными зрителями автомобильной аварии. После проезда участка, где случилась трагедия, невольно всплывали в сознании мысли о скоротечности и хрупкости бытия. Накатывали философские размышления о прошлом, настоящем и о будущем, которое может быть, а может и никогда не воплотиться. Случайности счастливые и несчастливые приходят всегда неожиданно и, как правило, никто к ним не готов.

Режиссер Клод Соте в своем фильме «Мелочи жизни», начав свое повествование с аварии, пустил по таким размышлениям главного героя и меня невольного зрителя несчастного случая. Вместе с Пьером, которого сыграл Мишель Пикколи, я в краткий миг его воспоминаний, увидел обычные будние дни среднего буржуа. Хорошая работа, позволяющая приобретать антикварные вещи на аукционе, верный друг, дружеские отношения с бывшей женой и приятельские с сыном, непростые взаимоотношение с возлюбленной, которую он искренне любит. Но за всем этим я еще и уловил перекресток его сомнений по поводу запланированного переезда, смены привычного уклада жизни и выстраивание будущего с любовницей, которые требуют определенности. Вместе с Пьером я прикоснулся к его детству и увидел счастливую прошлую семейную жизнь с женой, наполненную смехом и любовью. Все это пролетело за несколько секунд в мыслях героя, пока его машина кружилась в танце со смертью.

И здесь интересный ход делает история. Зритель не проедет мимо аварии, а остановится и узнает, что же случилось после. Пьер не погиб. Он еще жив.

«Я не виноват. Стоп. Безумие. Костюм. Я погубил свой костюм. Я устал. Как хорошо в траве».

И снова водоворот воспоминаний, но уже более хаотичных и разрозненных. Они кажутся миражом прошлых счастливых мгновений и сном о несостоявшемся будущем.

Благодаря четко выстроенному сюжету, интересной подачи воспоминаний фильм не опускается до банальности. Режиссеру удалось в казалось бы уже понятный сюжет в финале внести небольшой момент интриги, благородство которого оставит светлый оттенок эмоций. Несмотря на трагичность всего случившегося, картина смотрится легко и навевает размышления о случайностях в нашей жизни и о том, как бесценны мгновения составляющие мозаику обыденности.

Особенно хотел бы отметить актерскую игру Роми Шнайдер, которая играет любовницу Пьера. Ее эпизодическая роль запомнилась своей естественностью и непосредственностью. Красно-белое цветовое решение лишь подчеркнуло ее невинность и сексуальность.

Смотрел фильм со своей девушкой. И у нас с ней после финальных титров было одинаковое чувство. Благородство и любовь это не случайность. Пьеру повезло с его женщинами и с другом, а им с ним. Дорожить прошлым, быть настоящим и не бояться будущего в этом основа нашей жизни. Лишний раз задуматься об этом никому не помешает, приятного просмотра.

8 из 10.

Стихия Клода Соте — частная жизнь. Та самая, что наглухо задраена от посторонних плотными шторами, закрыта на хитрые засовы изготовленных на заказ дверей. Его привлекает личное, скрытое. То, что не афишируют, не выставляют напоказ. И не потому, что не comme il faut — в чернухе режиссёра точно не обвинить. Тут другая причина: сложно найти верную интонацию, чтобы внятно рассказать о самом интимном. О том, что происходит в твоём доме, в твоей спальне, в твоих воспоминаниях.

Режиссёр здесь, конечно, не первооткрыватель. Он наследует живучую французскую традицию — препарировать смутные, едва различимые чувства и ощущения. Предшественники уже проторили эту дорожку, оставив, однако, неизведанными некие тайные тропки. К примеру, Франсуаза Саган, которая хоть и подавала тему под иным, чуть более пряным и острым соусом, всё же отловила капризную славу как певица камерного мирка, надежно спрятанного от чужих глаз. Соте тоже пристально разглядывает именно его. Правда, в другом ракурсе, что немудрено для кинематографиста. И после встряски студенческой революции, когда французы отбили сытые социальные гарантии на много десятилетий вперёд, обращение именно к подводной части айсберга можно назвать закономерным.

Фильм во многом делают детали. Камера путешествует от графичной картинки, прикнопленной к стене, до завитка волос, небрежно заправленного за ушко женской рукой. Отними всё это — в небытие канет добрая половина экранного пространства. Здесь всё почти осязаемо… Ни на грамм не провокатор, режиссёр выводит на авансцену не бунтарей, не буревестников революции, про которых так лакомо рассказывать и снимать. Заглавный персонаж — этакий бегун осеннего марафона, только на буржуазный лад: Пьер Бернар, респектабельный архитектор, мечется между красавицей-любовницей и не менее очаровательной женой, не в силах выбрать, кто ему дороже. Перед нами люди, обычность которых при желании можно измерить линейкой. Средний класс среднего же возраста. Но в закромах самого режиссёра нет сарказма или пренебрежения (в 46 лет глумиться над привычным может только тот, кто не вырос из школьного сюртучка). Он лишь подмечает, что предсказуемость, к которой иные так жадно стремятся, загоняя жизнь в чучело искусственной птички, невозможна. Ведь даже автомобильная авария, которая подловила Пьера, — и та всплыла из хаоса случайностей.

Соте увлекают скрытые механизмы действительности, её тайные пружинки. Отсюда интерес к крупным и средним планам: лицо в полоборта, рука, нервно сжимающая сигарету. Здесь всегда мягкое, ровное освещение, а темнота сонлива и пахнет домашним уютом. Лишь ближе к финалу всё, что есть на экране, попадает в область слепящего света. И только на краткий миг, ведь дольше это выдержать невозможно. Само повествование — поток сознания: воспоминания вложены друг в друга, как матрёшки. Режиссёр словно внедряется в голову героя, занимая место в партере. Время сжимается до долей секунды или оборачивается тягучими минутами, и мы видим, как медленно-медленно катится по пыльной дороге помятое колесо. И смотрим глазами героя, и слышим за него: сирена скорой помощи трансформируется в звучание флейты, потом в шум моря, что жадно поглощает всё живое. И понимаем — перед тем, как покажут табличку сродни метрополитеновской «выхода нет», на ум придёт разная ерунда: ставни, которые надо починить, сломанный овальный столик с старом доме…

В «Мелочах» есть нерв, скрытое напряжение. Но никакого декаданса. Здесь с истинно французским гедонизмом любуются жизнью и её составляющими, и нет такого, что показалось бы избыточным, слишком экспрессивным. Только передать самую суть, ничего не придумывая и не извращая. Если совсем приблизиться — глаза съезжаются к носу, и ничего не понятно: какие-то цветовые пятна. Отойдёшь подальше — отдельные пазлики тут же кристаллизуются в общий образ. Да, это определенно импрессионизм, любимое французское изобретение.

Клод Соте был не из легиона селебрити, которые, вспыхнув сверхновой на небосклоне кинематографа, потом бесследно исчезают. Он не спринтер — стайер, который упрямо шёл своей дорогой. Его тема — немного солнца в холодной воде. Фрагменты счастья, хаотично разбросанные по течению жизни. Такой коктейль, где немного тепла, немного разочарований. И пить его надо медленно, смакуя каждый глоток.

У Пьера, респектабельного архитектора средних лет, есть любовница Элен. Это обстоятельство совсем не мешает ему поддерживать близкие отношения с бывшей женой Катрин и их общим сыном. Но Элен уже не устраивает только любовная связь. Она хочет замуж за Пьера: молодость осталась далеко позади и вместе с ней пора ожиданий. После продолжительных колебаний Пьер, наконец, принимает решение жениться, но по дороге к возлюбленной он не справляется с управлением своего «Альфа-Ромео» и попадает в тяжелейшую аварию…

Экранизация романа Поля Гимара, весьма популярного в те годы во Франции, стала не только первым значительным фильмом для 45-летнего Клода Соте, но и прозвучала как новое слово в кинематографе. Использовав уже апробированный к тому времени приём — изложения сюжета как потока сознания (например, Феллини в «Восьми с половиной», 1963), Соте развернул его в череду воспоминаний, которые посещают героя в последние минуты жизни. Этот вариант не раз будет опробован в дальнейшем другими видными режиссёрами (например, Джармушем в «Мертвеце», 1995).

И прежде чем душа окончательно покинет тело Пьера, перед его глазами пронесётся прожитая жизнь: отношения с женой и сыном, единственным другом и последней возлюбленной, чьё стремление безраздельно обладать Пьером, как раз и могло невольно спровоцировать катастрофу. Пьер не смог справиться с управлением машины именно в тот момент, когда наконец-то принял решение жениться. Его колебания в отношениях с двумя женщинами и неспособность сделать окончательный выбор проецируются на развязку истории, в которой все сквозные линии сходятся в единой точке.

Именно этим знаковым фильмом Соте открыл послужной список глубоких погружений в психологию французских буржуа. Начав карьеру в кино постановщиком детективов и криминальных историй, в 1970-х он в каждом проекте будет подниматься над повседневностью, чтобы выуживать из потока жизни те конфликты, что в наибольшей степени оказывали влияние на сознание его современников. Теперь всякий раз он будет стремиться обнаружить в осколках житейских неурядиц и любовных переживаний своих соплеменников «новую французскую философию».

Главными героями Соте в дальнейшем будут средние буржуа как по возрасту, так и по достатку, переживающие кризис сознания и мечтающие, как и подобает истинным французам, о настоящей любви… Будучи сверх внимательным к бытовым деталям, атмосфере, мизансценам (в молодости главными его увлечениями были скульптура и декоративное искусство), крупным и средним планам, Соте невольно обозначит эстетику нового формата — телевизионного, куда в ту пору начал потихоньку перемещаться интеллектуальный кинематограф.

Роль Пьера Соте доверил своему погодке — 44-летнему Мишелю Пикколи (который в дальнейшем ещё не раз появится у него в других фильмах), одному из главных «специалистов по изображению» преуспевающих буржуа, зачастую склонных к цинизму и самолюбованию. Соте помог актёру разрушить порочный круг приевшегося амплуа и сделал его героя крайне беспечным и пассивным, что отнюдь не помешало Пьеру преуспеть в жизни и добиться расположения двух очаровательных женщин.

Для того чтобы создать убедительный противовес «умной красавице» — 36-летней Лее Массари, режиссёру потребовалась не просто хорошая актриса, а очень хорошая. На роль Элен он пригласил 31-летнюю Роми Шнайдер, которая, по сути, сыграла здесь саму себя. Дурманящий шарм и непорочность, чувственность и нежность, уязвимость и самоуверенность, гордость и красота — качества, которые совмещала в себе Шнайдер, оказались в полной мере востребованы. Может поэтому роль Элен, не самая главная в фильме, долгое время оставалась у актрисы самой любимой…

Роми Шнайдер — одна из лучших актрис, когда-либо игравших в кино. Роми Шнайдер обладала выдающимся драматическим талантом, реализовать который удалось лишь в самой ничтожной мере. Трагедия гениальной актрисы, в фильмографии которой так много хлама, недостойного внимания широкого зрителя и нежно любимого преданными поклонниками… такими как я…

У нее был восхитительный «Бассейн» Жака Дере, совместные работы с Висконти, навсегда ненавистная Сисси и пять фильмов с режиссером, не снявшим до 1969 года ни одной интересной картины. Его звали Клод Соте. И вместе они сделали знаменитым его, уже не надеявшегося стать большим мастером, и обладательницей Сезаров ее, австрийку, так и не избавившуюся до конца от акцента.

«Мелочи жизни» — их первая и самая лучшая, с моей точки зрения, картина. Она открывает тот самый «Золотой век» Соте, где драмы героинь будут все глубже… как морщины на прекрасном лице их исполнительницы…

«Мелочи жизни» — простой и прелестный фильм о непредсказуемости жизни, о том, что все зависит от обстоятельств, о глупости пустых сомнений перед тем, что действительно важно и имеет значение, а главное — о бесконечной любви и мудрости… Не думайте, что просто мужчины и женщины, но и третьих лиц, которые способны исправить чужие ошибки и проявить такие чувства, каких уже и не приходится ждать от людей.

Гимар не писал и половины того, что есть в фильме! Это очень тонкое и красивое кино с совершенно неожиданным и потрясающим финалом. Сюжет банален — прощание человека с миром, о котором он все понял только сейчас, когда исправить ничего нельзя. А он еще молод и мог бы сделать все иначе. И женщина, которую он может предать уже с того света… и другая женщина, которая…

Просто посмотрите!

Задавались ли вы когда-нибудь вопросом, что все случайности, которые окружают нас в действительности и коренным образом могут изменить нашу жизнь, на самом деле происходят намеренно, в строго определённый момент? Крутишься, словно белка в колесе, решаешь навязчивые проблемы, стараешься быть терпимым, благодушным, заботливым. Но вдруг случается нечто, какая-то нелепая катастрофа — и ты уже не можешь ни говорить, ни любить… ни жить. Что это? Происки коварной судьбы или, всего лишь, обычные мелочи жизни?..

«Мелочи жизни» — четвёртая картина одного из выдающихся французских режиссёров прошлого века Клода Соте. Критики говорят о нём, как об экранном врачевателе душ, тонком психологе-аналитике, который не делает поспешных выводов и не остаётся в стороне от чужих драм. Его фильмы, повествующие, в основном, о представителях интеллигенции, практически не обладают закрученной интригой и напряжённым действием. Кинематограф Клода Соте — спокойный, размеренный, человеколюбивый. И «Мелочи жизни», снятые в 1969 году, — лучшее тому подтверждение.

Главный герой фильма — Пьер Берар — преуспевающий архитектор. У него есть жена и взрослый сын. С семьёй Пьер давно не живёт и потому хочет связать свою судьбу с Элен, красивой молодой женщиной, с которой как-то познакомился на одном провинциальном аукционе. Пьер не уверен в прочности своих чувств к Элен, и в этом таится главная причина их частых маленьких конфликтов. Он устал от объяснений, она — от расставаний. Им хорошо вдвоём, но жить в постоянных сомнениях невыносимо. Когда же Пьер твёрдо решает остаться с Элен, он внезапно попадает в аварию, и за миг до смерти перед его глазами проносится вся жизнь с её такими банальными, но важными мелочами…

Именно с автокатастрофы начинается повествование ленты, что весьма нетипично для мелодрамы, где по законам жанра разрываемые внутренними противоречиями, но любящие друг друга герои, должны навсегда остаться вместе. Однако, назвать фильм психологической драмой можно с большой натяжкой. Ведь «Мелочи жизни» пронизаны удивительно тёплой солнечной атмосферой, в неброской, но блистательной игре Мишеля Пикколи и Роми Шнайдер нет ни грамма экспрессивного негатива. И лишь проникновенная музыка 24-летнего Филиппа Сарда, который впоследствии стал одним из лучших и самых востребованных композиторов Франции, оставляет ощущение лёгкой грусти за стремительно ускользающее время и смутной тревоги за собственные нереализованные планы.

Фильм Клода Соте, пожалуй, один из самых поэтичных во французском кино начала 70-х годов. Он трогателен, но не слащав, прост в восприятии, но не легковесен. По своей структуре «Мелочи жизни» схожи с работами другого французского классика Франсуа Трюффо. Искренность и деликатность, которые несут с экрана оба автора, сейчас многим покажутся старомодными и раздражающими. В той же нынешней Франции количество провокационно-натуралистических проектов вдвое превышает все прочие. А художественная ценность картин, подобных классическим «Мелочам жизни», наоборот, увеличивается с каждым годом и обретает статус эталонного мастерства.

9 из 10

Очень даже охотно верю. Тем более, что в повседневной жизни вариаций на эту тему более чем достаточно. Сердце у мужчины, конечно же, не безразмерное, но для двух женщин место частенько находится. Если любовница глазу приятна, душой и телом хороша, а бывшая жена — далеко не увядшая красавица — для мужчины головная боль-терзания-переживания-метания-страдания обеспечены. У него есть положение в обществе, успешность, материальная независимость, а главное — жизнь еще далеко не прожита. Еще есть возможность все заново пересмотреть, наладить, сделать выбор. Но сердце — инструмент малоподвластный разумным доводам — диктует решения импульсивные, рационально необъяснимые.

Именно так все и происходит в этой психологической драме, не слишком динамичной по сюжету, но наполненной нарастающей внутренней напряженностью. Еще один повод женщинам позлословить по поводу непостоянства мужиков, еще один повод мужчинам сочувственно отнестись к самим себе. В общем еще раз про любовь в исполнении прекрасных актеров.

7 из 10