Дядя Ваня (1970)

«Дядя Ваня» Андрона Кончаловского – мой любимейший фильм, потому что «сам такой», а на сегодня вообще практически «одно лицо».

Массовому зрителю до определённого возраста и жизненного опыта дядя Ваня покажется странным никчёмным типом. Но это, друзья мои, до поры, до времени. А вот когда «замаячит полтинник», а ты по рождению не из «сильных мира сего», не удалось «пристроиться» и/или «урвать куска» и в добавок остаться одному … А любви Женщины всё ещё хочется, как глотка воды в знойный полдень …

Что не говори, а …

Антон Павлович Чехов – конгениальный писатель – сумевший в трагедии «маленького человека» высветить всю низость нашего суетного семейного бытия.

Андрей Сергеевич Михалков-Кончаловский – конгениальный режиссёр, с проникновением «до глубины» перенесший эту трагедию на экран.

Иннокентий Михайлович Смоктуновский – конгениальный актёр, раскрывший в образе своего персонажа всю фатальную безысходность преданного родными человека.

Эта триада и все другие сопричастные режут зрителя «сермяжной правдой» как скальпель тело на хирургическом столе! Вот только без наркоза!!!

Ведь что есть жизнь рядового человека, как ни русская сказка о каше из топора. Ему, как умственно отсталому, всё время «капают на мозги» о необходимости приложения постоянных усилий (засыпь крупы – закончи школу, заправь маслицом – закончи институт, налей молочка – работай, не покладая рук и несмотря ни на что, …), а «на выходе» с циничной ухмылкой съедают за тебя всё тобой приготовленной с убийственным заявлением: «Топор пока не разварился – придётся обождать!» И уходят, оставляя одного на произвол судьбы.

А уж когда на склоне лет тебя попытаются и вовсе «выпихнуть на улицу» без средств к существованию … Тут и у обречённого потянется рука «к ружьишку».

И как ни крути – до гробовой доски один и тот же антураж: кровать, стул, стол, вытянутое тонкой нитью пламя свечи и леденящая душу чернота окна как портал в преисподнюю.

P.S. Я всё прекрасно понимаю – «кто не испытал, тот не поймёт»!

P.P.S. Безусловно, мир искусства и творчества субъективен, и абсолютно каждый имеет право на свой личный взгляд. Но, честно говоря, от всяких андеграудно-артхаусных постановок «Дяди Вани», где дядю выставляют откровенным шутом и клоуном или вовсе клиентом заведения для умалишённых, «тошнит и мутит». Смотрите лучше «добро(тно)е советское».

10 из 10

«Дядя Ваня» один из самых моих любимых рассказов. Чем больше человек жертвует собой тем больше он чувствителен к несправедливости. Таких добродушных людей, несправедливости мира преследуют вдвое сильнее и страдают они вдвое больше.

Мы застаем дядю Ваню, когда он уже все ясно видел и понимал, но не хотел верить в то, чем обернулась для него его же доброта. Возможно, под нежные убаюкивания Сони, он с горечью понимал, что по закону справедливости, должен был относится к людям так, как они того заслуживают и что в этом и заключался его жизненный урок, но ведь любовь и милосердие выше любой справедливости и вообще любой меры. Антон Павлович помнил об этом как никто другой и почти все его драма-комедии заточены под эту формулу.

Поэтому, его трагические герои, такие как дядя Ваня, выглядят смешными т, к. их иррациональность не согласуются с шаблонным пониманием. Эгоизм дяди Вани — его жертвенность (при таком тонком уме) с претензиями на понимание и сочувствие тех, кто на это не способен, действительно немного смешон, но это ничто по сравнению с его большим и добрым сердцем. Фильм супер!

Вроде смотрю второй фильм Кончаловского. Почему вроде, да потому что не помню смотрел я «Андрей Рублев» или нет. Не оценил — возможно не понравилось, или выпустил из внимания, может не понял. Нужно пересмотреть. Исходя из нашумевшего видео Кончаловского «О России» и интервью с Ургантом — для меня этот режиссер не однозначен и не примечателен. Что примечательного — мне понравился фильм «Дядя Ваня» и более того, я рекомендую спокойным, уравновешенным людям смотреть этот фильм. Обстановка тихая, обывательская, да и люди, собственно говоря, спокойные, но как заметите — не все.

Третья рецензия к фильму по писанию Чехова и третья положительная. Хоть пишу с запозданием на неделю, запомнилось и хочу отметить то, как красиво и без излишеств снят фильм. Все действия происходят в поместье, ничем не занимающим персонажей пьесы, даже отягощающем жизни людей от сего неделания. Погода за окном чудесная, но внутри дома царит хаос, который постепенно переходит в разрушение Вавилона, где жители не находят общий язык. Всё внимание направлено на героев пьесы.

И как думаете, от чего эти люди столь яро капризничают — ссорятся, ругаются, не находят себе места? Не заняты ничем, вот вся беда — некая деградация и опустошение. И сколько бы не говорили главный герой Дядя Ваня и его сестра Соня сколько они трудились на профессора Серебрякова — всё это было в прошлом. Дядя Ваня живет прошлым, а вот его сестра, даже и упоминая это, выставляет себя как положительная и добродушная. Она постоянно сглаживает конфликты, возникающие на ровном месте.

Она любит доктора Астрова, который приезжает по её просьбе каждый раз на слушание и лечение её отца. И который раз больной и помрачневший отец не позволяет ему это делать. Приезжая очень часто, Астров становится частью семейства. Да, и от него потихоньку заражается ничего не деланием.

Насколько безупречна игра актеров! Всем любимейший Бондарчук, Смоктуновский, как и все остальные! Насколько грамотная и великолепная игра. Мирошниченко красавица, Зельдин напомнил одного персонажа из игры Tekken. Понравились без исключения все, поэтому не буду делиться впечатлениями в подробностях — не хватит места.

Все действия происходят в обывательской, скучной деревенской жизни, где каждый день — это день сурка и люди постепенно, медленно сходят сума от такой жизни. Где разнообразие? Вот, что нам дал грешный город — занятость, удовольствие и похоть. Немного людей могут привыкнуть к постоянной тишине, да и стоит ли. Да и когда тебя каждый день окружают люди с почти противоположной точкой зрения, как это возможно?

Нужно стремиться к лучшему, вот и в конце пьесы, фильма, профессор с женой и доктор Астров принимают правильное, мудрое решение покинуть дом-переполох, чтобы никто никого не перестрелял от скрывающейся, тайной любви… Да, и сколько в этом фильме любви! Честно говоря, даже не смотря передачи по телевизору, насколько много я знаю о чертовски «хорошем» Доме 2. Вот и любовь в захолустном доме провинциалов напомнила мне… поэтому 9. Только вот у главных героев картины есть хоть какие-то принципы…

(Конечно же я пошутил насчёт ухода от тишины и приезда в город. Город дал нам право выбирать чем заниматься, а от тишины и спокойствия не стоит уходить. Будьте спокойны и терпеливы, друзья).

9 из 10

Всё чаще и чаще люди приходят к выводу, что Чехов бессмертен. Даже не в том смысле, что вечны типажи в его знаменитых рассказах и пьесах, а те ситуации, которые происходят с нами изо дня в день, из года в год. Безысходность иных ситуаций, тяжкие мысли о том, что жизнь прожита не так, как нам бы хотелось — всё это вечно и будет жить веками (невольно вспоминается знаменитое стихотворение А. Блока «Ночь, улица, фонарь, аптека…»).

Пьеса «Дядя Ваня» (или «сцены из сельской жизни») повествует нам как раз о несбывшихся мечтах героев, их страданиях и невзгодах. Бедный дядя Ваня, который всю жизнь корпел и работал на профессора Серебрякова, его бывшего друга, страдающий от страсти к его второй жене; тихая Соня, которая прячет боль от неразделённой любви в себе; доктор Астров, уныло доживающий свой век, мотающийся от вызова к вызову, так и не разобравшийся в себе человек; и, наконец, сам Серебряков, бывший профессор «реализьма и натурализьма», «пишет об искусстве, ничего не понимая в искусстве», мучающийся ощущением того, что он сам всем смертельно надоел своей подагрой… У каждого из них своя боль, страдания, мучения; но главная их мука в том, что все они не понимают друг друга.

На мой взгляд, фильм А. Михалокова-Кончаловского как нельзя лучше передал ту атмосферу безысходности, угнетённого и подавленного состояния, а, главное, истинную особенность (не только этой, но и всех остальных) пьесы Чехова: на тихом, безмятежно текущем фоне событий ломаются судьбы людей, переворачивается их сознание.

Актёрский состав, по моему мнению, подобран идеально: главное попадание в десятку — это дядя Ваня Смоктуновского и Астров Бондарчука.

Иван Петрович Войницкий Иннокентия Михайловича — умный и образованный человек, хотя немного простоват и неуклюж, мучается от того, что прожил все эти 47 лет совершенно напрасно: вместе со своей племянницей Соней он работал на одного Серебрякова и деньги посылал только ему; влюбился по-настоящему он только сейчас, да и то безответно. Тонкая игра Смоктуновского восхищает, и зрителю до глубины души жалко этого доброго и несчастного человека.

Астров Бондарчука получился очень ярким и запоминающимся персонажем; «лучший человек», пекущийся о благоустройстве лесов, с виду кажется нам волевым, но при этом Астров — слаб, как и все «смертные».

Очень понравилась игра Ирины Купченко в роли Сони и Владимира Зельдина в роли Серебрякова. Хочется отметить и Ирину Мирошниченко: она отлично воплотила в жизнь образ прекрасного, недосягаемого, но мятущегося от безделья существа, понимающего, что оно губит жизнь свою и людей, окружающих его.

Для меня этот фильм остаётся одной из лучших экранизаций А. П. Чехова, и поэтому я ставлю

10 из 10

Некоторые фильмы удивительным образом выключают попытки понимания происходящего на экране — ты просто живешь «за экраном».

Именно этот «удивительный образ» оставляет ощущение настоящего творчества. Зачастую это профессионализм матерого ремесленника, замешанный на вдохновении отдельных актеров в труппе. И степень такой шедевральности предсказуемо коррелирует с бюджетом.

После «Дяди Вани» я для себя определил некоторые «некассовые» закономерности. Тарковский-Рерберг-Кончаловский; Творчество (жажда творчества) как основа профессионализма.

В такой чуткой обертке (Кончаловский-Рербер) с начинкой из гениального ассорти советских времен всегда приятно провести ревизию своим ощущениям от классиков и пристальней взглянуть на окружающие тебя людские взаимоотношения.

В фильме меня поразил образ созданный Сергеем Бондарчуком — такой неожиданно насыщенный и яркий доктор Астров влюбил меня в это творение и подвиг на перепрочтение Чехова.

Всем остальным участникам этого «удивления» закономерные:

10 из 10

Все чаще тошнит от супергероев. От тех, кто в силах преодолеть себя, жизнь, среду, обстоятельства… Что там еще нуждается в преодолении? Офисная скука бытия, может быть?

От тех, кто не просто имеет выбор, но сам его учреждает, у кого все получается, кто знает как, зачем и почему. Кто живет и умирает с улыбкой или как минимум с уверенным выражением лица. Тошнит от уверенных. От твердых, от бодрых, от пробивающих стены. От непобедимости.

Все чаще зовет доктор Чехов. И хочется, как лекарство от мнимой успешности, вкушать его несладкие пилюли:

неуверенную восторженность,

провинциальную скромность,

недотепистость и разочарованность,

тоску Несбывшегося,

антититанизм, антигероизм,

честную улыбку проигравшего,

паузу, молчание или шепот (вместо крика победы),

футляр, который жмет,

мечту, которая не сбывается (впрочем, как и положено мечте),

красавицу, которая любит другого (или просто сама не знает, кого любит, и ей скучно),

скуку, которая заставляет страдать, а значит работать голову и сердце,

незнание как и почему, помноженное на знание «надо жить и все тут»,

нелогичную веру в «небо в алмазах».

И попытки любить. Много, много попыток…

Я купила диск с «Дядей Ваней» из-за Иннокентия Смоктуновского. Из-за Кончаловского, который экранизировал эту пьесу в 1970 году, покупать бы не стала, несмотря даже на все призы фильма (МКФ в Сан-Себастьяне, Сорренто, Милане…).

Теперь, когда я посмотрела фильм, просто не умещается в голове! Помогите понять, если понимаете. Как?! Как один человек, одна неделимая личность может снять «Глянец» и «Дядю Ваню» пусть и с разницей в 30 с чем-то лет?

Да, эпохи, как и люди, меняются. Да, время не стоит на месте. Да, нам досталось не самое красивое. Да, оно предоставляет мало шансов быть чистыми и настоящими…

«Глянец» — море яда и нещадного скепсиса. «Дядя Ваня» — море любви, пусть и с примесью яда, но другого — не дурного, настоящего, лечебного, главный компонент которого — глубокое чувство смерти, живая — о, да! — мысль о ней.

1970 год. И. Смоктуновский (Иван Петрович Войницкий) и С. Бондарчук (Михаил Львович Астров) в расцвете творческих сил. Играют, пользуясь эфирными нюансировками, так, что совсем не замечаешь игры, видишь только боль и трепет Несбывшегося. И глаза, которые в одном кадре загораются и потухают, и снова горят… чтобы погаснуть навсегда и потушить чью-то надежду.

Этот принцип непрерывного перехода от контраста к контрасту привнесен Кончаловским, потому что он не чеховский (Чехов вообще не мыслил контрастами — ангелами и демонами, добром и злом, в отличие от Достоевского, например, или Толстого). У Чехова дядя Ваня и плохой, и хороший, а у Кончаловского вместо «и» надо ставить «то». Однако режиссер вполне последователен. Все в его фильме (даже вещи) работает как антитеза.

Когда-то Леонид Андреев сказал: «играть на сцене Чехова должны не только люди — его должны играть и стаканы, и стулья, и сверчки, и военные сюртуки, и обручальные кольца». В кино Кончаловского это так. Оно очень детально и подробно. Все в нем заставляет интерьер оживать и «выполнять задачу» — играть контраст.

То пустые, то полные чашки, кружки, стаканы, рюмки, графины (много стекла — много хрупкого!). То распахнутые (разбитые), то наглухо закрытые двери, окна. То разлитая жидкость, дождь, протекающая крыша, то отметка «сухость» на приборе для определения погоды. То цвет (чувства, надежды), то монохром (уныние, смерть упований). То кадр-одержимость, кричащий «жадно ищу вас», то резко сменяющий его кадр-обыденщина — мытье полов престарелой нянькой. То серенький, некрасивый, намеренно не осветленный профиль Сони (И. Купченко), то сияющий, влюбленный большеглазый ее же анфас необычайной красоты. То уложенные в шикарную прическу львицы белокурые волосы Елены (И. Мирошниченко), то растрепанные, не вьющиеся, безнадежно падающие вниз, как слезы, как мечты, висящие по-сиротски, словно сломанные крылья. И так до бесконечности.

Типично чеховскую тему — жажду жить осмысленно, правильно, с пользой — ведет доктор Астров (С. Бондарчук). Но он же заостряет еще одну антитезу фильма: человек не только губитель собственной жизни, терзатель жизней окружающих, он еще разрушитель места, в котором живет. И не может помочь себе, как не может принести пользу миру. Астров рисует, а у Кончаловского еще и фотографирует (потому что так правдивее и современнее), «картины постепенного и несомненного вырождения, которому, по-видимому, остается еще каких-нибудь 10—15 лет, чтобы стать полным. … Разрушено уже почти все, но взамен не создано еще ничего».

В фильме нет созидателей. Есть смирившиеся с тем, что у них никогда ничего не получится, кроме как просто скучая лечить, скучая писать, скучая считать (вести дела имения). Но почему же все эти люди, даже профессор Серебряков (В. Зельдин) отчасти, получились у Кончаловского такими хорошими? Плохими хорошими… Почему?

Потому что режиссер их любит? Понимает? И его до костей пронзила «уездная русская обывательская жизнь», «скучная, грязная, глупая», влачимая под бодрейшим девизом «…и лицо, и одежда, и душа, и мысли»? И он познал, что такое стыд и несопротивление вкупе — в мучительном непримиримом родстве? Жизнь, где хорошее не оторвать от плохого, трусость — от храбрости, победу — от поражения… Потому что он в своем далеком 1970-м с лихвой вкусил ЗАСТОЙ?..

Серебряков произносит фразу: «Надо, господа, дело делать». В ней так много бескомпромиссного и так мало грезы. Она прагматична и, как формула, лишена изъяна. Она словно из нашего времени, в котором романтизм только на экране, а прагматизм повсюду, даже в мечте, неизменные приложения к которой — увесистый ценник и реклама.

Серебряковской «формуле» противопоставлены слова Сони, ставшие финальными и в пьесе, и в фильме, в них словно заключили перемирие (о, исконно наше!) беспросветная реальность и алмазно-несбыточная мечта: «Мы, дядя Ваня, будем жить. Проживем длинный, длинный ряд дней, долгих вечеров; будем терпеливо сносить испытания, какие пошлет нам судьба; будем трудиться для других и теперь, и в старости, не зная покоя, а когда наступит наш час, мы покорно умрем, и там за гробом …Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах, мы увидим, как все зло земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир, и наша жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка. Я верую, верую… Мы отдохнем… Мы отдохнем!»

Это Надежда?!

Известный парадоксалист О. Уайльд сказал в своем знаменитом романе: «В этом мире есть лишь две трагедии: одна — не получать желаемое и другая — получить его». Я люблю истории про первую, как «Дядя Ваня». А трагедии получивших желаемое тире выигрыши супергероев… они как-то мельче. Да и вроде не по-нашему это, не по-чеховски уж точно.

Судя по всему, у каждого хорошего человека наступает в жизни такой момент, когда перестаешь воспринимать каждое новое утро как данность, когда появляется ощущение, что все самое лучшее уже позади и когда, в конце концов, понимаешь, что ничего действительно стоящего, о чем можно бы было, с влажным блеском в глазах и патетическими взмахами рук, поведать вступающим в жизнь потомкам, совершено не было.

И вот видимо именно в этот момент в старом рассыхающемся теле зарождается новая личность, как результат противления мозга гнетущей действительности. И этот новый человек естественно влюблен, естественно вопреки обстоятельствам, ибо любой положительный исход этого дела определенно невозможен и, конечно же, он неуклюж и жалок. Да потому что не может в таких эмоциональных порывах ломовая лошадь быть изящной.

Глядя на место действия, на старый открытый всем ветрам дом, можно вспомнить Форсайтов Джона Голсуорси и то, что для них не только роскошь убранства, но и само расположение жилища были вопросом «громадной важности, ибо дом олицетворял собой самую сущность их жизненных успехов». И проводя параллели, глядя на газеты разбросанные по полу, на облупившуюся штукатурку, ощущая эту всеобщую атмосферу неустроенности, понимаешь, какое это все таки преступление перед самим собой жить праздной жизнью. Да, есть лекарство дающее временное облегчение, так называемая «социальная смазка». Из самых востребованных особняком стоят алкоголь и работа — и то и другое помогает забыться, но фактически это все равно что лечить уколами морфина открытый перелом.

8 из 10

Лично мне кажется, что в этой картине присутствует абсолютный парадокс: Кончаловский с нескрываемой завистью подражает гению Тарковскому (операторские ходы, перемена с чёрного на цветное, пустые комнаты, через которые скользит взгляд камеры, дождь и съемки зеркала в гостиной и т. п.), но при этом игра удивительных актёров, преображающая в удивительный тонкий рассказ фильм.

Как ни прискорбно то, что режиссёр открыто занимался плагиатом, всё же для непосвящённого зрителя картина будет выглядеть более чем достойно. Это, безусловно, стоит посмотреть. К его чести, кастинг в фильме прекрасен. Особенно, как мне кажется, хорошо взяли Бондарчука, Зельдина и, разумеется, Смоктуновского. Последнего, после просмотра, я с благоговением причислила к гениям совершенным. Он сам очень подходит этой роли и она подходит ему.

Я настоятельно рекомендую, несмотря на все недостатки, уделить этому необыкновенному фильму 2 часа.

8 из 10

Великолепный фильм по пьесе великого и вовсе не ужасного А. П. Чехова. Это грустная история о жизни разных людей — их любви, отношениях, быте, переживаниях, о том как им приходится с ними мириться. О том, как герои просто молча сидят за столом, когда в это время рушатся их судьбы. Совсем не удивительно, что эта картина, как и пьеса, по которой она была снята, актуальна до сих пор, и кажется, будет актуальна всегда.

К сожалению, приступая к просмотру этого фильма, я очень плохо помнил содержание произведения, по скольку оно было безвозвратно забыто в рамках школьной программы, но это вовсе не помешало мне проникнуться неповторимой атмосферой и чувствами героев. В этой картине не так много говорят, но мы все понимаем по взглядам и жестам — это дает по настоящему очутиться в том доме вместе с теми людьми, которые словно смотрят на тебя и пытаются рассказать о своих переживаниях. Можно даже подумать, что в фильме и вовсе ничего не происходит, но это лишь на первый взгляд. На самом деле он просто разрывается от эмоций и чувств. Вдобавок картина очень красиво снята, каждый кадр был выверен и сделан так, как это было нужно, не смотря, что из-за нехватки пленки фильм по переменке становится то черно-белым то цветным.

Каждый актер сыграл на высоте, каждому хотелось верить, не смотря на то, что я не очень люблю досоветскую речь, когда все обращались друг к другу господин и госпожа. Но это была культура, а из песни слов не выкинешь.

Кому-то фильм может показаться скучным, кому-то слишком грустным, а кому-то понравится и он насладится замечательным нестареющим произведением. Мне понравилось.