Однажды вечером, поезд (1968)

Вторая полнометражная лента Андре Дельво «Однажды вечером в поезде» выглядит ни фоне его дебюта невероятно бледно, блекло и посредственно: чего стоит одна затяжная экспозиция длиной почти сорок минут. Пресловутое действие с уклоном в «магический реализм» занимает лишь половину экранного времени, а развязка, оставляющая больше вопросов, чем ответов, выглядит как-то уж совсем нарочито загадочной. Репутацию этого фильма от разноса бывалым синефилом не спасает даже изящный дуэт Монтан-Эме (последняя, конечно, прекрасна, смотреть на нее зрителю-мужчине – непередаваемое эстетическое наслаждение), однако, одной красоты Эме недостаточно для хорошего фильма. Дельво пытается разыграть перед нами драму любви и отчуждения в любви между героями, для того он так долго и знакомит с ними.

Однако, фантастические, таинственные повороты сюжета во второй половине ленты так и не дают ей вылезти из болота посредственных мелодрам об угасающей любви. Для выражения своих идей постановщик использует две разные художественные манеры: изысканный модернизм Алена Рене, заметный в одном из эпизодов с коротким монтажом, и поэтику отчуждения Микеланджело Антониони. В результате получается фильм для старых, мечтательных дев, которых еще Григорий Козинцев в шутку назвал «крошками-антониошками и подружками-аленренушками». Если режиссер задался целью показать душевную глухоту между влюбленными и смерть их чувства совершенно тогда непонятно, зачем нужны сцены с массовыми студенческими демонстрациями или эпизоды из преподавательской жизни героя Монтана (даже кусок его лекции о символе).

Все это выглядит в «Однажды вечером в поезде» невероятно претенциозным, но настоящим чемпионом в декларируемой высоколобости становится сцена изъяснения на языке танцев (к чему все это, не понятно). Трудно писать о фильме, который решительно ничего собой не представляет, являясь пустым симулякром. Эпизоды в ленте плохо связаны между собой и обнаруживают при просмотре лишь интуитивно ощутимую логику: Дельво явно хотел показаться умнее, чем он есть на самом деле. В то же время по-настоящему трогательным выглядит эпизод знакомства героев: хотя это и малоудачный флешбек, в нем есть какой-то эмоциональный трепет. Впервые смотрел картины Дельво очень давно, но кроме «Свидания в Брэ» они почти все стерлись из памяти, будто их и не видел. Пересматривая этим летом «Человека, который коротко стригся» и сейчас зимой «Однажды вечером в поезде», вынужден признаться, что разделял каждый из этих просмотров на два раза: целиком мешала их досмотреть какая-то заунывная вторичность.

И хотя в «Человеке…» после второго просмотра я что-то все же нашел, то «Однажды вечером в поезде» так и остался для меня посредственнейшим кино, в котором трудно что-то вообще найти, ибо там ничего нет кроме псевдоглубокомысленности, ложной многозначительности, претенциозной многозначности, на деле оказывающейся пшиком. И как бы не была очаровательна Анук Эмме (наверное, никогда раньше ни у Феллини в «Сладкой жизни» и «8 1/2 », ни у Лелюша в «Мужчине и женщине» она не была так красива), как бы не был психологически точен Монтан, создавая портрет эмоционально ущербного интеллектуала, как бы не была притягательно загадочна атмосфера второй половины ленты, это ее не спасает. Так кино снимать нельзя!

Хочешь не казаться умным, а быть им, читай книги, как Годар, насыщай цитатами кинопространство, диалоги и закадровый текст. Хочешь быть изысканным, как Ален Рене, учись новаторски монтировать фильм, чтобы большинство коннотаций уходило в подтекст. Хочешь быть тонким психологом, как Антониони, высвечивая экзистенциальную дистанцию между людьми, создавай долгие планы-эпизоды, наполненные содержанием. Но не надо подражать всем вместе, смешивая разные художественные манеры в дурно пахнущий провинциализмом компот! Иначе получится такое кино, как «Однажды вечером в поезде», которое даже прекрасные актеры не способны спасти от эстетического провала.

Так и представляю недоумение читателя. Дескать, как так? Магический реализм всегда в цене. Такие актеры, европейские интеллектуалы в создателях, оригинальный сценарий, переворачивающий все с ног на голову конец. Почему столь низкая оценка?

И ведь действительно, все составляющие для успеха в этом фильме были. Уже одного дуэта Ива Монтана и Анук Эме достаточно, чтобы с интересом следить за их беседами, потоком воспоминаний и развитии любовных отношений. И все это приправлено изысканным сюрреализмом, заумными разговорами и действительно неожиданным финалом. Впрочем, уже тогда, когда герой оказывается поглощенным в мир галлюцинаций, общаясь с образами своей возлюбленной то понимаешь, тут нечто неожиданное будет.

В этом нет ничего удивительного или фантастического. Это известно, что в сложные моменты, при получении страшных известий или во время кризисов люди несколько иначе осознают течение времени. Все замедляется, несвязно и обрывочно прокручивается, а психика выдает игру замысловатых образов. Все виляет вкривь и вкось, пока сознание не окажется готовым, чтобы принять непростую правду. Снимать об этом ленты уже тогда было не в новинку. Взять хотя бы вознагражденный Оскаром «Совиный ручей». Он вышел в 1962 году, а много раньше — в 1951 вышел трансовый «Жюльетта, или Ключ к сновидениям». Лента Андре Дельво вполне укладывалась в эту канву.

У Дельво все было выдержано, спокойно, созерцательно и театрально. В этой театральности, заведомой гиперболизации действа и было заложено основное несовершенство картины. То, что должно было быть изящным, оказалось вымученным, синтетическим. В этой ленте не было поэзии, лишь хорошая идея. Действие растянулось, а вместе с этим и замедлился темп. Вкупе с финалом вышло очень односложно.

4 из 10