Магия неба и земли (1962)

Гарри Эверетт Смит (1923—1991) — яркий представитель американского экспериментального кинематографа. В сферу разносторонних интересов режиссера входили этнография и лингвистика, живопись и оккультизм, его богатейшая коллекция виниловых пластинок вошла в «Антологию американской фолк-музыки». Сотрудничал с многими представителями андеграунда, в том числе с Алленом Гинзбергом, играл блюз, записал несколько музыкальных альбомов. Создавая произведения преимущественно в жанре авангардной анимации, Смит выработал свою технологию: он раскрашивал и редактировал пленки вручную, применяя элементы коллажа, говорил, что стремится к синестезии, нахождению идеального баланса между изображением, звуком и движением. Подолгу трудясь над каждой картиной, он часто оставался не удовлетворенным результатом, поэтому многие произведения остались незаконченными. Фильмы Смита проникнуты близкими ему идеями дадаизма и эзотерического мистицизма.

«Магия неба и земли» занимает центральное место в творчестве режиссера. Это черно-белая анимационная лента с весьма странным сюжетом, в которой нет диалогов, а саундтрек состоит из разнообразных шумо-звуковых сгущений (скрипы, шорохи, голоса незримой толпы, щебетанье птиц, крики животных, колокольный звон и т. п.). Первая редакция фильма была создана в 1957-м году. В начальной версии лента длилась около шести часов, затем была сокращена до двух, в окончательной редакции 1962-го года — чуть больше часа. Смит хотел, чтобы фильм был показан специальными, изготовленными на заказ проекторами с особыми цветными фильтрами, однако это было трудно осуществить. В «Магии» используются и изображения, взятые из каталогов 19-го века.

В первой части обрисованы зубная боль девушки, последовавшая за потерей дорогого арбуза, лечение боли и перемещение на небо. За тем — подробная демонстрация жизни на небесах. Вторая часть описывает возвращение на Землю, после поглощения Максом Мюллером в день, когда король Эдуард открыл Большой сточный канал Лондона. (Это аннотация к фильму самого режиссера). Впрочем, из подобного описания ирреальный сюжет становится не намного яснее. «Магия» своеобразная загадка, разгадка которой сложна, если возможна вообще. Ключом к частичному пониманию замысла может стать присутствующая в фильме фигура Макса Мюллера — крупнейшего в 19-м веке англо-немецкого исследователя мифологии разных стран, в том числе буддизма, индуизма, древнеегипетских верований. Если считать Мюллера символом мистического мировосприятия, то тогда исчезновение девушки в его огромном рту в день открытия Большого сточного канала Лондона (крупное достижение материалистической цивилизации), можно воспринимать как ироническую метафору, призыв сбросить оковы рационализма и обратиться к эзотерической философии Востока. Хотя полностью объяснить происходящее логикой вряд ли возможно. «Магия неба и земли» — картина во многом сновидческая, ассоциативная, словно визуализация измененного состояния сознания, обращение к глубинным бессознательным пластам человеческой психики. Зрители, которым нужен внятный сюжет разнесут эту ленту в пух и прах. Поклонники современной дорогостоящей компьютерной анимации могут обругать «доисторический» визуальный ряд, который несмотря на кропотливый труд режиссера разумеется не сравним со спецэффектами блокбастеров, ведь в 50-е годы компьютерной графики попросту не существовало, да и сам фильм сделан за копейки. Однако, неоспоримым козырем фильма является его оригинальность, отказ от предсказуемых шаблонов и навязчивых кинематографических штампов. Режиссер не стремится понравиться массовому зрителю, не ставит цели быть понятым, создавая причудливый сюрреалистический киномир. Те, кому он придется по душе, смогут ощутить на себе его первозданную дадаистскую киномагию.