Месть Марсельца (1961)

1961 год, как мне представляется, стал знаковым в карьере Бельмондо. Именно тогда вышло два фильма, в которых перед зрителями предстала настоящая звезда — готовый харизматичный актер, готовый не только поделиться с картиной своей мужественной фактурой, но и расставляющий акценты, меняющийся и чуткий к любой сюжетной «подсечке». Я говорю о «Леон Моррен — священник», ленте в которой Бельмондо в полной мере развил свою серьезную драматическую составляющую, которая ранее лишь подразумевалась в «Чочаре» и «Модерато кантабиле», а также и о «Некто ла Рокка» (более точный перевод ленты «Месть Марсельца»). Именно в этой ленте, пожалуй впервые, можно увидеть того самого уверенного и наглого, обаятельного Бебеля, который потрясал Советский Союз своим «Профессионалом», заставлял нервничать Делона в «Борсалино» и «взрывал» премию «Сезар» своим «Баловнем судьбы». На мой взгляд, именно тут Бельмондо позволил себе свою фирменную походку — именно так, чрезмерно разворачивая плечи и немного сутулясь, будет идти Жосс Бомон в финале «Профессионала».

С «Некто ла Рокка» началось длительное сотрудничество Бельмондо с бывшим гангстером Жозе Джованни. Вместе они сделали не один достойный фильм. Да и видимо, эта история была для обоих очень важной — не зря ведь, через много лет оба сделали римейк фильма («Скумун — приносящий несчастье»). Мне понравилось, что в фильме основное внимание было уделено вовсе не становлению авторитета ла Рокка, его криминальной биографии, а вопросам, связанным с его личной жизнью — вопросам любви и дружбы, взрослению. Таким образом, хладнокровный убийца, будто перекочевавший из вестернов про умелых ганфайтеров был показан как глубокий человек, каждое действие которого основывается на кремниевом духовном стержне. И ничего, что Жан Беккер не стал разворачивать подробное хроникальное повествование, ограничившись несколько рваным показом нескольких фрагментов из жизни героя. По мне, так получилось очень прилично.

Особые слова нужно сказать и в адрес актерского состава. Все были подобраны идеально. Например, двое проходных персонажей, сыгранных Анри Вилорже и Марио Давидом очень органично вписались в ленту, будто всю жизнь были прислужниками гангстера. Мишель Константен в роли американского рэкетира появится ненадолго, зато произведет вероятно такое позитивное впечатление на Джованни, что через много лет он пригласит его на одну из главных ролей в «Скумун». Но больше всего меня поразила Беатрис Альтариба. У этой актрисы, которая осталась всего-лишь звездой «Глаз без лица» было все, чтобы стать настоящей звездой — шарм, природная красота, грация, исполнительское мастерство. В фильме про ла Рокка она на своем месте. Едва ли Клаудия Кардинале или любая американская звезда тех лет сыграли бы лучше. А был ведь еще и Пьер Ванек — актер, сыгравший тут возможно свою лучшую роль в карьеру.

Впрочем, все это эмоции. Самое прекрасное в этой картине — неожиданные переходы, от жесткого криминального полицейского нео-нуара к мелодраме, потом к тюремному фильму и так далее. Дурашливый взгляд Бельмондо тут неожиданно сменится на сосредоточенный, постаревший. Подобную трансформацию много позже проделает деНиро в шедевре Серджо Леоне. Тем ценнее картина Жана Беккера. Рекомендую.

9 из 10

Уже давно общеизвестный факт, что по пожизненным камерам и в колониях строгого режима сидят сплошные белые лебеди, жертвы государственной вседозволенности, чьих прав категорически не учли и которых совершенно несправедливо содержат в четырёх стенах на деньги налогоплательщиков. И среднестатистический обыватель привык горько ухмыляться, слыша по телевизору или читая в газете о неправильном решении суда. Это единственное, что можно сделать в обществе, где порядок поставлен с ног на голову и права преступника стоят на первом месте, а права жертвы даже не на третьем. И, увы, исходя из этой модели вывернутого наизнанку социума, следует признать — случаются ошибки и те, кто оказался в ненужном месте в ненужное время, вынуждены отсиживать сроки. Иногда таких жертв реабилитируют, но не на что купить зачёркнутые годы жизни и нечем оплатить подмоченную биографию и то, что все близкие сразу предпочли забыть имя невезучего гражданина.

Французский криминал классического времени в кинематографе отличает одна особенность, не сильно красящая его в моральном плане. Это — идеализация преступного образа жизни, романтизация бандитов, где отвесить пинок законности — правило хорошего тона. При этом в таких картинах служителей закона нередко выставляют законченными выродками, на которых пробы негде ставить, а бандитов — крайне обаятельными и привлекательными личностями. Фильм Беккера «Человек по имени Ла Рокка» не избежал этой участи. И тем не менее это полотно не об извечном противостоянии между бандами и законом, не о плохих полицейских и хороших бандитах — оно о людях, простых людях, таких же, как и мы все, но которые действительно, как бы это комично не звучало, попали в переплёт не по своей воле.

Удивительная по своему мягкому, динамичному звучанию картина начинается с встречи двух друзей под нежную мелодию одинокой флейты, сопровождаемую «художественным свистом». Без предысторий между ними происходит краткий диалог, говорящий о том, что Ксавье Аде, друг главного героя Роберто Ла Рокка, арестован по ложному доносу. Сам Роберто Ла Рокка — не законченный отморозок, а «бандит с принципами». Сомнительная характеристика, но герой предстаёт нам в качестве обычного человека, отличающегося разве что жизненной изворотливостью, мужеством и удивительной преданностью дружбе. И первым он не стреляет никогда.

Линейный сюжет базируется на одном — на желании Роберто вытащить Ксавье из тюрьмы. Возможно, ему бы и удалось это как-то сделать, не угоди он под суд сам. Но так или иначе два друга встречаются.

Беккер обходится без бьющего в глаза посыла «Блатные — это круто!», но официальная законность потерпела в этой картине несколько чувствительных ударов. Это и само попадание Ксавье в тюрьму по ложному доносу, и срок для Ла Рокка за то, что он убил угрожавшего вымогателя, и дальнейшее сокращение срока тем, кто займётся разминированием побережья (ага, и серийных убийц на свободу, и маньяков, а что — приказ есть приказ, порядок должен быть в танковых войсках), и много завуалированных намёков, говорящих о том, что трудно в таком обществе остаться честным человеком.

Девушка Женевьева, сестра Аде, выглядит как контраст для главного героя, искренне любит и его, и брата, и все трое уповают на безбедную жизнь после освобождения.

Психологизм Беккера достигает кульминации во время разминирования побережья, когда оба героя, будучи на грани жизни и смерти, переживают психический кризис, но не ломаются.

Интересно, что роман Жозе Джованни, по которому была снята эта картина и по которому автор спустя 14 лет сделал фактически римейк первой картины, называется «Отверженный». Роберто Ла Рокка — человек без прошлого и будущего, шагающий по бездорожью в неизвестность. И фактически две ниточки связывают его с жизнью — его дружба с Ксавье и любовь к Женевьеве. Такие люди пропащие по определению. О подобных людях талантливо писал Ремарк. Те, кто ничего хорошего не видел и ничего хорошего не ждёт, живут одним сегодняшним днём. Им не симпатизируешь — не получается. И в то же время ненависти к ним тоже не испытываешь. Эдакие стойкие оловянные солдатики, выдерживающие жизненные невзгоды так, как будто у них на лбу написано «Этот мир не дождётся, что я его от себя избавлю».

Хэппи-эндов в таких картинах не бывает, да и смотрят их не ради набившего оскомину «И жили они долго и счастливо». Беккер, явно симпатизируя своим героям, всё же выносит печальный приговор, что бандит — везде бандит, а тех, кого не сломила пытка заключением, может добить свобода. Человеческие отношения, пару дней назад казавшиеся стальными, сегодня уже оказываются хрупкими, и то, что раньше было родным и обеспечивающим защиту, теперь ранит болезненнее всего. Идёт ломка винтиков в сердце, которых уже не заменишь и не починишь. Не вернуть той жизни, что была, не склеить разбитых отношений, не отменить сделанного. И Беккер демонстрирует это без чернухи, без сгущения красок, а со стороны самой жизни. У него вышел своеобразный неравнодушный выдох на эту тему. Проход Роберто Ла Рокка под щемяще-заунывную мелодию даёт отмашку жизни, разом окрасившейся в чёрный цвет. Пожалуй, в этом главное отличие оригинального фильма от его более позднего римейка. Никакого пафоса, никаких возвышенно-патетичных фраз, снимания шляп и широких жестов. Человеческая жизнь и её ценность очень хрупки, и так же непрочны любые связи, как бы любители романтики и красивых фраз не утверждали обратного. Вот только некоторых вещей из жизни терять совсем не хочется, потому что без капельки счастья жизнь не мила совсем, не пожить, не выжить. Может быть, в этом и есть та самая сырая правда, которую не задушишь оптимистичными лозунгами и напускным цинизмом?

Белый день окрасит чёрный цвет,

И вокруг ни слов, ни звуков нет,

И мечты обманчивый мотив

Ветра оборвёт порыв.

Воскликнет сердце, разорвавшись пополам,

За что такой жестокой жизнь бывает к нам.

Но в пустоте, распахнутой вокруг,

Найти ответ нельзя.

…

Ничего не в силах изменить,

День за днём покорно будем плыть.

Знаешь, что однажды на пути

Лодку захлестнёт волна.

Отчего нам не хватает сил

Сделать так, чтоб мир иначе жил.

Отчего играется мотив,

Рвётся под смычком струна…

(Дмитрий Рубин)