Шум и ярость (1959)

Это будто бы влюбленный взгляд на Джейсона, оправдывающий все его проступки в книге, все его злобные действия в отношении окружающих, да еще и дорисовывающий то, что представляет Джейсона как благородного спасителя семьи Компсонов. Джейсона играет Юл Бриннер (наш паренек из Владивостока — это уже сразу к нему располагает).

Во-первых, Джейсон приемный сын Компсона (получается, что миссис Компсон, его мать — вторая жена) и не родной брат Бенджи, Кэдди и Говарда (Говард- это какой-то странный персонаж, зачем-то его вставили, видимо это такой типа выживший Квентин, спившийся деградант и вор).

Во-вторых, Джейсон угрюм и саркастичен, (в стиле доктора Хауса), ну а как иначе? Он тащит на себе весь разорившийся дом своего отчима, который пропил все свое бывшее благосостояние. Джейсон говорит, что когда появился в доме Компсонов, из него собирались вывозить мебель на продажу. И пускай в нем не проводятся больше балы на 20 человек, как раньше, но зато водопровод работает и никто не голодает. Куча бездельников на его шее, он работает на совершенно злобного мистера Сноупса, который все время его попрекает и похваляется тем, как он отобрал у его отца лавку.

В Джейсоне и следа нет того стяжательства, которым он живет в книге! Наоборот -он благородный, только и делает, что заботится о чести семьи, пытается уберечь сначала Кэдди, а потом и ее дочь Квентин от необдуманных поступков. И Кэдди потом говорит, что лучше бы Джейсон так же закрывал ее на ночь, как Квентин.) А деньги, которые Кэдди присылала на дочку, он хранит только для того, чтобы обеспечить будущее Квентин, и ни для чего иного!

Кэдди здесь чем-то напомнила мне Бланш Дюбуа из «Травмая Желание». Тоже желание жить иллюзиями и отвернуться от суровой реальности. Вообще не похожа на Кэдди из книги.

Кэдди в фильме возвращается в родной дом! Обнимает Бенджи, рыдает в его объятьях, также нежно встречается с дочерью. Правда, нимфоманская сущность Кэдди проявляется и после возвращения. Вообще бедный Джейсон только и делает, что воюет с женским либидо своей семьи. Но тут ничего не поделаешь: такие порядки были в то время. Южанка — леди, и ей не положено иметь всякие там эротические мечтания. Так что Джейсон ни в чем не виноватый, это все Фолкнер на него наклеветал!

А Бенджи он отправил в сумасшедший дом только потому, что тот набросился на Квентин и чуть ее не придушил.

Где-то в середине фильма происходит довольно неожиданный поворот, не буду рассказывать: вдруг захотите посмотреть, чтобы не спойлерить.

В общем, мне понравилось, я поулыбалась, да и наряды 50-х годов я люблю: с удовольствием их разглядывала (Квентин там большая модница).

Летние знойные дни ненавязчиво перетекают в такие же незатейливые ночи. Напряжение скапливается и резкими перебежками просачивается наружу. Кто-то не может сдержаться в безудержном экстазе сладострастия. Повидавшая виды мать, или кажущаяся внешне невинной юная девушка — все одно. Кто-то устраняется, только в отличие от стремящегося обуздать ситуативные резонансы Алеши Карамазова, спивается навеки, либо оставляет свой разум в пятилетней кондиции. Впрочем, наш Джек Уорден не так уж и прост. Достаточно лишь присмотреться. На фоне этих потерянных душ, крутой персонаж Юла Бриннера оказывается ровно таким же беглецом от себя. Крутой, жестокий и властный, он на первый взгляд вполне уверенно справляется с управлением фермой. Но, шаг за шагом он также погрязает в тени своих затаенных страстей. В каждой сцене взаимодействия его героя с Джоанн Вудворд все просто пронизано фрейдистским подтекстом. Нужно ли уточнять сюжетные тайны? Едва ли. Достаточно просто вспомнить «Трамвай „Желание“ и „Из породы беглецов“». Мы оказываемся в такой непростой и холодной реальности, которую частенько рисовал нам Теннесси Уильямс. Так-что, если готовы к привычному брутальному напалму молодого Бриннера, поискам сексуальности Джоанн Вудвард, а, главное, к Маргарет Лейтон, играющую так, что роль Бланш Дюбуа представляется ей куда больше по силам, нежели Вивьен, — то картина окажется по вкусу. Мартин Ритт и не думает в полной мере придерживаться стилистики Фолкнера, предложившему повествование от четырех лиц. Тут все будет куда проще. Зато, сама форма повествования — этот набор многозначительных недомолвок и мечтательных взглядов, решительных мужчин и готовых на все ради них женщин, типичный для кинематографа 50-х, завораживает. Из подобия Ставрогина, персонаж Юла Бриннера проясняется и выскальзывает в тонкую и суровую ментальность.

Порция в полном соответствии с заявленным весом. Круто

9 из 10