Дорогой ценой (1957)

Едва ли не лучший фильм Марка Донского практически точно можно назвать забытым шедевром. Проблема тут в том, что Донской прочно ассоциируется с временами сталинского соцреализма, поэтому может возникнуть бессознательное недоверие к мысли, что же хорошего может снять статусный автор того же фильма «Алитет уходит в горы», который по надуманности и полному отрыву от реальности перещеголял многие другие ленты конца 1940-х-начала 1950-х годов. Показательно, что и «Дорогой ценой» тоже своеобразно связано с отрывом от реальности, только в данном случае это оказалось связано с мощным и глубоким стилем, который и отличает хорошее кино от нужного своему времени. Уже в экранизации «Матери» двумя годами ранее чувствуется авторский почерк, противоречащий пресловутому канону изображения победы класса над разумом взамен реальному психологизму.

Однако Донской снимает «Дорогой ценой» как раз вне всякой психологии героев. Это то ли неоромантизм, то ли вообще магический реализм. Дело даже не в том, что история украинского народа легендаризована, данный прием клиширован давно и прочно. Дело именно в том, что перед нами не что иное, как мифологизация истории, создающая невиданный хронотоп, в котором угадываются украинцы, поляки, цыгане, турки, евреи и др., но все они смотрятся как народы невиданные, раскрытые во всей полноте их коллективной ментальности. Фильм парадоксально недекоративен при всей его гипердекоративности. Но эти ярчайшие краски, педалирование национальных одежд, привычек, жестов вызывают сильнейший эффект сновидения (как, замечу, эффект имплицитно маркирующий «природу» кинематографа), эффект параллельной реальности, некоего авторского Макондо, а скорее мира ранней прозы Горького, которая тоже внешне может отсылать к истории, но насквозь пронизана механизмами мифологизации. А идеологическое в фильме только необходимый довесок, композиционная упаковка в начале и конце фильма, во всем остальном хронометраже которого любовь сильнее смерти, потому что с любовью и смерть не страшна. Фильм имеет страшный архетипический эффект, который сродни вагнерианскому умению извлечь национальный архетип на свет и персонифицировать его в местной версии Тристана и Изольды.

Конечно, фильм Донского нарративен, но мощная прививка поэтического кинематографа ослабляет нарративные схемы, выводя фильм, как за флажки, за пределы привычных классификаций советского кино. Это никакая не новая волна, это скорее спроецированная на позднесталинскую эстетику фата-моргана авангарда 1920-х», что делает Дорогой ценой», по сути, связующим звеном между Довженко и Параджановым, «Звенигорой» и «Тенями забытых предков», вот только звеном почти забытым, что очень жалко. Донской требует актуального и адекватного подхода уже давно.

8 из 10