Безумные начальники (1957)

Фильм «Безумные господа» стал задокументированным артефактом для дальнейшего изучения для антропологов, а также одним из первых этнографических фильмов.

В фильме раскрывается тема, своего рода побега от гнетущей реальности в мир сакральный, в мир церемоний и обрядов, которые присущи носителям определенного верования. Стоит привести более точную цитату из самого фильма: «средства, которые помогают избегать им душевного разлада, прощать враждебное окружение и быть лучше интегрированными в их среду». Отношения власти и подчинения при господствующем тогда колониализме были четко очерчены, что в целом послужило производной для возникновения противоядия от гнета колонизаторов и их постоянного принижения. Вероятно, само служение колонизаторам, существование внутри узкой группы людей рабочего класса, без возможности продвижения и профессионального роста, послужило толчком к возникновению культа Хаука в 1927году в городе «Черного Вавилона» — Аккре. Виктор Круткин же и некоторые аналитики отмечают несколько других аспектов: сопротивление колониализму, высмеивание правящих кругов, поиски своей африканской идентичности. То есть с одной стороны отношением власти недовольны и есть стремление к власти, с другой стороны — как средство борьбы с безысходностью, уход в другую реальность хоть и на день, попытки соотнесения себя с другой цивилизацией и ее законами (пародирование военных маршей), формирование отношения к себе и к европейцам.

По сути, религия является наделением своего рода Богов какими-то сверхсилами. Так и здесь, происходит наделение колонизаторов силами и навыками, жителям Аккры ранее неизвестными, техногенными, пугающими, или напротив притягивающими. Ведь все неизвестное и таинственное всегда пробуждает особый интерес. При столкновении с этим «Другим» они не найдя объяснения ищут ответов. Они понятия не имели, как технологии, применявшиеся в то время в Европе, могли служить во благо человека для тренировки навыков и раскрытия своего потенциала в полной мере, как они выступали двигателем прогресса и эволюции. Они даже никогда и не обладали властью, что делало и восприятие мира более узким, и сосредоточенным вокруг религии и бытовой жизни. Желая походить на более сильных и имеющих эту власть французов, их одолело желание мимикрии, а именно поиску некого сходства с тем Западным другим, что помогало им в борьбе за существование.

Ни для кого, не секрет, что страны третьего мира являются настоящими местами голода и стихийных бедствий, также как и источниками эпидемий смертельных вирусов. Мы можем наблюдать картину, где социальная жизнь граждан далеко не дотягивала до процветающей тогда Страны Заката — Европы. Сбитые с толку, нигерийцы сталкивались с депрессиями и тяжелыми психическими состояниями. Они столкнулись с тем, что не в силах были объяснить, и вернулись к чему-то привычному, к религии, которая являлась частью пралогического мышления. При помощи него, прибегнув к коллективным представлениям и традициям своего общества, они могли все вместе собраться и среагировать на «Другого».

Это своего рода театральное зрелище, хаос, вызванный гипнотическим состоянием транса и одержимости. Благодаря пленке и усилиям антрополога мы — зрители, можем окунуться в атмосферу некого действа, которое вполне может вызвать бурные эмоции и резкие ощущения. С технической точки зрения, эффекта присутствия можно добиться при помощи громких звуков, неожиданных выкриков, ритма струнной мелодии, изобилия крупных планов, а также панорамой следования, когда оператор движется с камерой за объектом, и находится внутри событий. Такое кино стало называться «cinema verite».

Состояние религиозного транса отмечено в самых разных культурах мира. Так характеризуются состояния перехода, в каких находятся инициируемые между мирами — этим и тем, посюстороннем и потустороннем. И именно такое проявление одержимости показывает французский режиссер Жан Руш в своем фильме «Безумные господа», запечатлев религиозный культ Хаука.

Движение Хаука появилось в конце 20-х годов XX века в Нигерии, когда жители территорий бывшей империи Сонгай начали исполнять странные обряды под действием французских алкогольных напитков, завезенных колонизаторами. Их ритуалы, которые были позднее показаны в фильме Жана Руша, вовлекали в перформативную мимикрию белым людям, использовались такие знаки привлечения, как высунутый язык, выпученные глаза, неконтролируемые движения и нарушение табу. Далее эти ритуалы распространились по Африке, включая такие британские колонии, как Гана. Движение официально было запрещено, поэтому о нем долгое время не было никакой информации в связи с тем, что практики стали закрытыми. Мы можем провести аналогию с «радением», формой коллективного богослужения, практиковавшегося в Х1Х веке рядом религиозных сект и в России.

Так или иначе, культ Хаука интерпретируется как активная и изобретательная форма сопротивления, через которую культура коренных народов стремилась противостоять культуре Запада и защищать свою собственную автономию. Жан Руш описывал церемонию Хаука следующим образом: «Их жестокая игра является всего лишь реакцией на нашу цивилизацию».

Уже в титрах автор замечает, что перенос ритуала на экран не содержит каких-либо деталей, запрещенных в этой религии к показу. Это замечание важно: любая экранизация обнаруживает как переводимое, так и непереводимое в разных формах культуры.

Еще один интересный факт — образованные африканцы в свое время отвергали этот фильм, являющийся образцом современного антропологического понимания мимикрии. Что же их пугало, отталкивало? Африканские студенты объясняли это тем, что фильм представляет их как дикарей, которые передразнивают европейские культурные формы в их собственном африканском «стиле ». Таким образом, можно предположить, что их пугало представление Хаука — образ простого дикаря, который, казалось бы, поверхностно представляет из себя современного человека, но внутренне пронизанный прочной сетью примитивных, племенных представлений.

В любом случае, данная работа Жана Руша внесла огромный вклад в развитие антропологического кино. Хотя бы тем, что заставила нас задуматься — а не одурачили ли нас участвующие в ритуале?! Ведь на следующий после ритуала день мы видим их совершенно обычными людьми, занятыми своей повседневной работой и мило улыбающимися в объектив.